Скрытый космос. Книга 3. (1967-1968) - Николай Каманин

Вслед за урнами шли родственники, члены Президиума ЦК КПСС (Брежнев, Косыгин, Подгорный и другие), космонавты, маршалы, министры, генералы и офицеры. В 14:30 урны с прахом Гагарина и Серегина были установлены в нишах Кремлевской стены. Юрий Гагарин и Владимир Серегин навечно заняли места рядом с маршалом Малиновским, космонавтом Комаровым и маршалом Вороновым. Еще недавно все они были живы, здоровы и полны больших планов на будущее. Я хорошо всех их знал, они отличались друг от друга возрастом, званиями, профессиями, запасом жизненных сил, но всех их объединяла горячая любовь к Родине, желание сделать как можно больше хорошего для советского народа.

В 16:00 в ЦДСА собрались родственники и друзья Гагарина и Серегина, космонавты, летчики, конструкторы, ученые и военные. Вел памятный вечер космонавт Николаев, выступили Вершинин, Руднев, Келдыш, Афанасьев, Титов, Мишин, Якубовский, Епишев, Гришин. Трудно было слушать длинные скорбные речи. Труднее всех было Валентине Ивановне, но она держалась из последних сил, а безразличный ко всему взгляд ее говорил только одно: «Юры больше нет, я никогда больше не увижу его живым».

Около восьми часов вечера Валя Терешкова и Мария Михайловна усадили Валентину Ивановну в машину и отправили домой. Жены космонавтов непрерывно дежурят в квартире Гагарина. Космонавты, их жены и две сестры Валентины Ивановны делают все возможное, чтобы поддержать ее и помочь перенести великую тяжесть невозвратимой утраты.

1 апреля.

Последние четыре дня работала аварийная комиссия Министерства обороны под председательством Главного маршала авиации К. А. Вершинина. Практически по 12–14 часов в сутки в расследовании катастрофы участвовали генералы Кутахов, Мишук, Еремин, Федоров, около сотни специалистов ВВС, ГВФ, МАП, представители ЦК КПСС и правительства.

28 марта решением ЦК КПСС для выяснения обстоятельств и причин гибели Ю. А. Гагарина и В. С. Серегина создана Правительственная комиссия в составе: Устинов Д. Ф., Смирнов Л. В., Дементьев П. В., Якубовский И. И., Вершинин К. А., Захаров Н. С. (КГБ), Микоян А. И., Пстыго И. И., Мороз И. И., Мишук М. Н., Еремин Б. Н. На первом заседании Правительственной комиссии образованы четыре подкомиссии:

№ 1 — по изучению летной подготовки экипажа, проверке организации и обеспечения полета 27 марта 1968 года; председатель — Еремин Б. Н.;

№ 2 — по изучению и анализу материальной части самолета УТИ МиГ-15 № 612739 и подготовки его к полету; председатель — Мишук М. Н.;

№ 3 — по проверке организации летной подготовки космонавтов в ЦПК ВВС; председатель — Пстыго И. И.;

№ 4 — по подготовке общего заключения и доклада в ЦК КПСС; председатель — Смирнов Л. В.

В каждой подкомиссии 12–15 человек, в том числе представители КГБ, правительства и ЦК КПСС. В работе всех подкомиссий участвуют космонавты и различные специалисты ВВС, представители гражданских организаций. С 1 апреля первые три подкомиссии начали активную работу.

Сегодня пришлось много заниматься вопросами пенсионного обеспечения семей погибших и увековечения памяти Гагарина и Серегина. Провел совещание с космонавтами, выработали наши предложения по этим вопросам. Составлен черновой план работ ЦПК по увековечению памяти Гагарина. В плане предусмотрены мероприятия по выявлению и сохранению всего, что связано с жизнью и деятельностью Гагарина (книги, статьи, записанные на пленку выступления, письма, записки, документы, тетради, фотографии, кинокадры, личные вещи, автомашины, велосипед, лыжи, коньки, катер — в общем все, что побывало рядом с Гагариным). По этому вопросу я дважды говорил с секретарем ЦК ВЛКСМ С. П. Павловым, он полностью согласен с нашими мероприятиями и обещал организовать подобную работу по линии комсомола.

Вечером я, Вершинин и Мороз были у Якубовского, кроме нас присутствовали Захаров, Епишев и Соколов. Наши предложения по пенсионному обеспечению семей погибших были приняты без замечаний. По увековечению памяти Гагарина и Серегина наши предложения руководство Министерства обороны даже усилило, утвердив в итоге следующий перечень:

1) переименовать ЦПК в Центр имени Гагарина;

2) Монинскую академию именовать «Академия имени Гагарина»;

3) город Гжатск переименовать в город Гагарин;

4) площадь у Калужской заставы в Москве назвать площадью имени Гагарина, установив на ней памятник Гагарину;

5) установить обелиски на месте посадки корабля «Восток» в 1961 году, на месте гибели Гагарина, а также в Гжатске, в деревне Клушино и в ЦПК;

6) учредить Государственную премию имени Гагарина и выдавать ее за лучшие достижения в пилотируемых космических полетах;

7) учредить по три стипендии Юрия Гагарина в Монинской и имени Жуковского академиях;

8) 70-й ОИТАП именовать «Полк имени Серегина»;

9) в Москве Пеговский переулок переименовать в улицу Серегина.

Против моего предложения — создать денежный фонд имени Гагарина и разрешить принимать от граждан СССР и отдельных людей и организаций из-за границы добровольные пожертвования на увековечение памяти Гагарина выступили Епишев и Захаров. Они засомневались, как встретят «вверху» это предложение: «Мы — не бедная страна и уж как-нибудь найдем средства на памятники Гагарину». Я пытался убедить присутствующих, что никто не имеет права отказать желающим вложить свою копейку или рубль в мероприятия по увековечению памяти Гагарина, что к нам уже поступают письма от советских рабочих, крестьян, военных, деятелей культуры и из-за границы с просьбами принять взносы на эту великую цель. Гагарин — сын не только советского народа, он сын Земли, ему будут поставлены сотни памятников, будут созданы десятки музеев и установлены тысячи мемориальных досок. Все это надо делать не за счет правительства, а на добровольные взносы людей всей планеты. Я приводил много других доводов, но не смог убедить Епишева. Решили не включать это предложение в проект решения ЦК и правительства, но разрешили мне изыскать пути реализации этого предложения через комсомол и другие общественные организации.

В конце беседы я выдвинул перед руководством Министерства обороны наиболее трудные вопросы дальнейшего развития пилотируемых космических полетов:

1) о превращении ЦПК в Центр исследовательских и испытательных полетов пилотируемых космических кораблей;

2) о передаче заказов пилотируемых кораблей из ЦУКОС в ВВС;

3) о строительстве учебного пилотируемого корабля;

4) об улучшении системы отбора и подготовки космонавтов.

Все предложения были выслушаны внимательно. Маршал Захаров пытался возражать против передачи заказов, но Якубовский сказал, что этими вопросами он займется лично, и приказал мне: «Завтра к 10:00 доложите письменно все ваши предложения».

2 апреля.

Всю ночь работали. В 10 часов утра я был у маршала Якубовского и доложил ему содержание писем в ЦК КПСС и в правительство о пенсиях родственникам погибших и об увековечении памяти Гагарина. Маршал поддержал наши ходатайства. Затем я представил наши предложения по вопросам дальнейшего развития ЦПК ВВС и совершенствования обучения космонавтов. Маршал очень внимательно прочитал документы и сказал: «Товарищ Каманин, я сделаю это». Очень удовлетворенный встречей, я поехал на Чкаловский аэродром, где встретился с Мишуком, Ереминым, Кузнецовым и другими товарищами. Пока нет ничего нового, поиск обломков продолжается.

Провел совещание, присутствовали Титов, Николаев, Попович, Быковский, Терешкова, Беляев и Леонов. Мы еще раз обсудили все предложения по пенсионному обеспечению родственников Гагарина и Серегина и план мероприятий по увековечению их памяти. По этим вопросам мы пришли к единому мнению. К плану мероприятий космонавты внесли много дополнений, большинство из них было всеми одобрено. Решили, что через несколько дней мы еще вернемся к этому плану с целью его детализации, назначения ответственных лиц за выполнение разделов плана и сроков их реализации.

Потом мы все пошли на квартиру Гагариных. Валентина Ивановна встретила нас в кабинете Юрия Алексеевича. Здесь все оставлено так, как это было утром 27 марта, когда хозяин кабинета ушел отсюда, чтобы больше уже никогда не вернуться. Мы подробно рассказали Вале о планах увековечения памяти Юры. Валя внимательно нас слушала, не плакала, но не проронила ни слова и только легким кивком головы одобрила наши предложения.

Обращаясь к Валентине Ивановне, я сказал: «Валя, ты лучше других знаешь наши отношения с Юрием — он был мне дорог, как единственный сын. Все мы потрясены свалившимся на нас горем, скорбь наша по лучшему другу и товарищу останется с нами навсегда. Мы понимаем всю беспредельную тяжесть твоей утраты, утешить тебя нельзя, и мы не будем пытаться это делать, но мы все просим тебя не забывать о своем здоровье, о ваших с Юрием детях. Ты обязана жить ради того, чтобы воспитать дочерей достойными памяти и славы Юры. У тебя нет отца, лишились его и твои дочери — я буду делать все возможное, чтобы заменить тебе отца, а твоим дочерям — деда».