«Пушечное мясо» войны Первой мировой. Пехота в бою - Семён Федосеев

Уже в середине июля 1915 г. был исчерпан контингент ратников ополчения I разряда. Согласно действовавшим до войны законам, этим исчерпывался запас людей, которые могли быть взяты в действующую армию. «Мираж многолюдья» России рассеялся очень быстро. Пришлось с сентября 1915 г. призывать ратников II разряда (что вызвало ропот — уже сложилось убеждение, что ратники II разряда «в войске служить не будут»). Уже к 1 октября 1915 г. было призвано 925 000 ратников II разряда.

О ценности соединений, созданных из дружин ополчения, А.А. Брусилов писал: «Эти дружины не представляли собой никакой боевой силы. Их корпус офицеров, за малым исключением, никуда не годился, много офицеров было взято из отставки — старые, больные, отставшие от службы, да и их было очень мало. Солдаты старших сроков службы твердо знали и были убеждены, что их обязанность — оберегать тыл и нести там службу, но отнюдь не сражаться на фронте с неприятелем. Молодые, неопытные офицеры и почти совсем необученные ратники ополчения ни в каком случае не могли считаться до поры до времени удовлетворительным боевым элементом».

О том, как шло пополнение пехоты в сравнении с другими родами войск, можно судить по таким данным, приведенным в исследовании Н.Н. Головина:

Рода войск 1915 1916 1917 Всего Пехота 3 094 250 2 336 000 1 743 989 7 174 239 Количество маршевых рот 12 377 9344     Кавалерия регулярная 34 333 24 278 52 239 110 850 Казачьи части 65 458 72 732 27 363 165 553 Артиллерийские части 70 000 80 000     Инженерные части 22 000 20 000 76 000 118 000

Но к концу 1916 г. был исчерпан и ресурс ратников II разряда. В Докладе, подготовленном в ноябре членами Особого совещания для доклада царю, говорилось: «Свободный остаток населения для пополнения за его счет нашей армии сведется всего приблизительно к полутора миллионам людей… молодых людей 18-летнего возраста, составляющих призыв 1919 года и, несомненно, представляющих после достаточного обучения прекрасный боевой материал (около 750 тысяч), и на людей, перешедших 40-летний возраст — ратников II разряда сроков 1894 и 1895 годов (около 150 тысяч) и тех белобилетников, которые после их переосвидетельствования могут быть признаны годными для включения в войска (около 600 тысяч)… При дальнейшем пополнении нашей армии в количестве 300 тысяч человек в месяц нам через пять месяцев придется вести войну, расходуя запасные батальоны — эту основу боевой мощи всякой армии — без возможности их пополнения».

Об обучении и боевой подготовке

«Нижние чины»

Первая мировая война при всем ее «техническом» характере лишний раз подтвердила слова генерала М.И. Драгомирова, написанные за полстолетия до ее начала: «На войне победа достигается усилиями войск; техника лишь устраняет препятствия, создаваемые природой и противником». Он же: «Имея в виду усовершенствовать технику боевого дела, надо прежде всего поставить воспитание солдата на должную высоту, чтобы войска могли воспринять усовершенствования и применить их в боевой обстановке».

В первые месяцы войны, в 1914-м, русский солдат-пехотинец был обучен никак не хуже германского (по оценке германского полковника Р. Франца, «превосходно»), а в стрелковом отношении, например, — и лучше, чем германский. Но эти кадры, как указывалось, быстро были израсходованы. Нужно было готовить солдат либо вовсе не проходивших службу, либо основательно ее забывших.

Для подготовки пополнения для пехоты в 1914 г. было сформировано 152 запасных пехотных и стрелковых батальона (130 батальонов 8-ротного состава и 22–4-ротно-го состава), в которых одновременно проходило подготовку около 282 тыс. человек, что составляло примерно 15% от численного строевого состава действующей армии. После мобилизации, с учетом второочередных дивизий, в армии было 1812 батальонов, что, считая в среднем по 1000 человек на батальон, дает 1812 тыс. строевых.

Срок подготовки рядового в запасном батальоне составлял около 4–6 недель. О состоянии этих батальонов писал генерал-лейтенант Я.А. Слащев: «Каждый батальон распух до 8000 человек. Мест не хватало, спали вповалку, заниматься было негде и занятия вели спустя рукава, к тому же не хватало вооружения. Офицеров в запасных частях не было: на 100 солдат едва приходился один несущий действительную службу и не лечившийся после ранения офицер. Вся работа лежала на вновь произведенных прапорщиках, прошедших 4-месячный курс обучения, которые сами ничего не знали». Даже после налаживания дела в запасном батальоне (или полку) занимались в основном строевой подготовкой; тактическая же сводилась к рассыпанию в цепь и к наступлению цепью безо всякого показа противника хотя бы мишенями. Из такой запасной части новобранец или запасной попадали прямо на фронт. Историк А.А. Керсновский констатировал: «Пополнения войск весной и летом 1915 года состояли исключительно из «ратников 2-го разряда» — людей, за различными льготами, физической слабостью (так называемые «белые билеты») и сверхкомплектом в войсках прежде не служивших. Люди эти направлялись в непомерно разросшиеся запасные батальоны, слабые кадры которых совершенно не могли справиться с их обучением. После 3, в лучшем случае 6 недель присутствия в этих батальонах они попадали в маршевые роты и везлись на фронт безоружными и совершенно необученными. Эти безоружные толпы являлись большой обузой в войсковых частях, ослабевший кадр которых не мог усвоить и переработать этой сырой и тяжелой пищи. Они раздували численный состав частей, умножая количество едоков, но не увеличивая количества бойцов. Зачастую прибывшие на фронт «ратники» ни разу не держали в руке винтовки и, во всяком случае, не умели заряжать обоймами. Не получив ни воинского воспитания, ни даже военного обучения, эти «ратники 2-го разряда» сразу попали в ад летних боев 1915 года — самых тяжелых боев, которые знает военная история. Следует ли после этого удивляться бесчисленным отсталым («халупникам»), «палечникам», «самострелам»? Упрекать надо не этих несчастных людей, а тех, кто в таком виде отправлял их на фронт. В этом вина Военного ведомства — Главного штаба и подвластных ему мобилизационных и распределительных органов, совершенно не справившихся с основным условием организации вооруженной силы — ее комплектованием».

Обучение пехотинцев затруднялось еще и тем, что пехота — самый массовый род войск — получала пополнения в основном из крестьянской среды. Ничего странного для преимущественно «аграрной», «крестьянской» страны, каковой была тогда Россия. Еще на 1912 г. социальный состав солдат по различным родам войск выглядел следующим образом:

Род войск Земледельцы Мастеровые и ремесленники Фабрично-заводские рабочие Чернорабочие Домашняя прислуга Служб в администрат. и обществ. учреждениях Прочие занятия Пехота 514 656 121 657 29 128 92 619 11 654 11 707 41867 Кавалерия 47 592 14 594 2279 8134 1244 1 712 5 855 Артиллерия 117 789 29 828 5033 22 603 2102 1453 11082

То есть накануне войны доля земледельцев и, скажем, чернорабочих была в основных родах войск примерно одинакова. Вмешивались и другие факторы. Генерал-лейтенант Н.Н. Головин, исследуя «распределение тягот призыва», обратил внимание на крайнюю неравномерность процента мобилизованных трудоспособных мужчин по различным губерниям: наименьшим он оказывался в губерниях, где были сосредоточены промышленные предприятия и торговля, в губерниях со значительным количеством нерусского населения, не подлежащего призыву. Головин пришел к выводу, «что русское крестьянство несло не только абсолютно, но и относительно большее напряжение людьми, чем другие классы населения». Если же учесть, что именно на крестьянство приходился наибольший процент неграмотных и малограмотных, понятно, что более «технические» рода войск старались отбирать солдат другой категории. Ясно также, какой проблемой было «образование современного солдата» за сокращенный в условиях войны срок. Свою роль сыграло и распределение по возрастам, приводимое тем же Головиным. По различным возрастным группам мужского населения призванными в войска оказались: