Покушение - Елена Сенде

Он испробовал все: техники релаксации, быструю ходьбу, горячую ванну и холодный душ, пробовал держать в руке кусок льда, пока он не растает, сжимать эспандер… Проблема заключалась в том, что, что бы Жюльен ни делал, он мог лишь оттянуть неминуемое, которое все равно наступало. Ему нужно было чем-то занять руки, он ощущал огромное напряжение, сердце бешено стучало в груди, голова была тяжелой (будто весила тонну!), он задыхался. Иногда ему казалось, что он теряет сознание и отключается, перед глазами у него все плыло, в ушах звенело… Именно тогда в его руке появлялся перочинный нож.

Вот уже десять лет (возможно, больше — он не хотел думать об этом), калеча животных, он избегал того, чтобы покалечить себя. Видеть их раны и кровь, пронзать их кожу, разрезать их плоть, а особенно слышать, как с едва различимым мягким звуком поддаются глазницы, — лишь это было эффективным. Временным, но все же эффективным. Только так Жюльен мог снять напряжение и избавиться от необъяснимой усталости, преследовавшей его. Он допил кофе и пообещал себе, что не причинит вреда Лили. Но он обещал то же самое и в отношении Мари-Жанны…

Отогнав от себя эти мысли, он расплатился и встал.

Оказавшись наконец в новом номере и вытащив вещи из чемодана, Сириль решила отдохнуть. Она легла на кровать и прикрыла глаза рукой. Очнувшись от сна, наполненного странными видениями, она заметила, что солнце уже садится, а на стенах номера пляшут причудливые тени. Она села на кровати. Во рту у нее пересохло. И еще это неприятное чувство беспомощности…

Сириль поплелась в ванную и приняла душ. Обычно вода придавала ей сил, но сегодня этого не случилось: ее «батарейки» полностью сели.

Сириль и сама не знала, что угнетало ее больше: странный фильм, показанный Ануватом, взгляд крошки Док Май, неудача, постигшая ее в разговоре с Аромом, то обстоятельство, что Жюльен Дома где-то рядом и ищет ее, или ответ Рудольфа Маньена, пришедший на подложный электронный адрес Бенуа.

Пока она была в душе, пришло сообщение от Нино. «Есть новости, позвони, когда сможешь». Дрожащими руками Сириль набрала на телефоне, стоявшем у кровати на тумбочке, его номер.

— Привет, это Сириль.

— Наконец-то! Мы очень рады тебя слышать! — воскликнул Нино.

Сириль улыбнулась в трубку.

— Я тоже. Вы даже не представляете себе, насколько я рада.

— Как ты?

Сириль закашлялась. С утра столько всего произошло… Она вкратце описала свой день. Нино вздохнул.

— Вот это история…

— Да уж… А я-то поехала сюда в надежде прояснить ситуацию… Ну да все в порядке. Моя судьба — повод для зависти по сравнению с тем, что переживают эти дети на улицах. Клянусь тебе, это не поддается описанию! Ладно, скажи лучше, что вы нашли?

— Ты сидишь?

Она устроилась в кресле.

— Да.

— Тогда слушай: Маньен испытывал мезератрол на пациентах!

— Что?

Нино зачитал ей документы, найденные Тони на бывшем компьютере начальника отделения. Сириль вцепилась в подлокотники кресла. Мезератрол вводили в невероятных дозах, в сотни раз превышающих те, что она назначала своим пациентам сейчас! Клара Маре, Жюльен Дома и еще по крайней мере двое пациентов подверглись этому убийственному «лечению».

— Он преступник! — воскликнула Сириль. Мысли ее путались. — Так вот что это за программа 4РП14!

Сириль была потрясена. Ее руки дрожали, она покраснела, на лбу выступил пот. Маньен остановил свой выбор на молодых людях со здоровым сердцем. Бета-блокирующее вещество замедляло сердцебиение — должно быть, мезератрол приводил их в состояние полной отключки. Задыхаясь от гнева, она задавала себе вопрос, все ли они выжили…

— Теперь я понимаю, почему Дома совершает подобное варварство! Ему ведь изуродовали мозг! — возмутилась она.

«А я? Почему я ничего не заметила?»

Она встала, прошлась по комнате и снова села на кровати, закрыв лицо руками.

— Сириль, ты все еще там? — взволнованно спросил Нино.

— Да, — ответила она еле слышно.

— Что-то не так?

— Я спрашиваю себя, как я могла ничего не заметить? Ведь я работала там, Жюльен был моим пациентом.

— Или от тебя все скрывали, или ты об этом забыла.

— Как раз это меня и волнует.

— Ты думаешь о том же, о чем и я?

Сириль вздохнула.

— Да. Возможно, меня накачали препаратами, как и остальных. Это вполне объясняет мою амнезию…

— Я отправляю тебе второй файл. Мы с Тони ничего не можем в нем понять. Кроме первой цифры, которая, как нам кажется, соответствует номеру палаты пациента. 21 — Жюльена Дома, 15 — Клары Маре… Может, тебе это поможет. — Он немного помолчал. — Скажи…

— Да?

— Как ты думаешь… твой муж… Мы с Тони подумали: может, он был в курсе этого всего?

Сириль напряглась.

— Нет, это невозможно.

Нино, удивившись сухому тону Сириль, не решился возражать.

— Когда ты возвращаешься? — спросил он.

— Как только закончится конгресс, через неделю.

Пожелав друг другу удачи, они попрощались, и Сириль повесила трубку. У нее ужасно пересохло в горле.

Сигнал телефона сообщил о том, что пришло новое сообщение. Это был второй файл с компьютера Маньена, найденный Тони.

Она не осмелилась сказать Нино правду. Она просто не могла этого сделать.

В ответ на письмо «Бенуа» Рудольфу Маньену с просьбой дать совет относительно того, что его супруга узнала о существовании дела 4РП14, Маньен написал: «Я тебе позвоню».

Сириль узнала все, что хотела. Бенуа и Маньен были знакомы, и оба знали о существовании секретного дела. Бенуа постоянно лгал ей, и теперь у нее были доказательства этого.

Она не была уверена, что осознает все, что вытекает из этого пугающего открытия. Сириль протянула было руку, чтобы открыть файл, но так и застыла.

Тук-тук.

Кто-то стучал в дверь. Волосы на ее голове встали дыбом. Она никого не ждала и ничего не просила у обслуживающего персонала. Она сидела, не осмеливаясь ни шевельнуться, ни дышать.

Тук-тук.

Сириль медленно встала. Ее сердце билось больше двухсот раз в минуту. Вытащив из косметички ножницы, она приблизилась к двери и, накинув цепочку, открыла ее.

Никого.

Закрыв дверь, Сириль медленно отошла от нее, ничего не понимая. Потом выключила в номере свет. Свет из коридора просачивался под дверью. Она сидела на кровати, не зная, что делать.

«Никто не стучал, мне показалось», — сказала себе она. И тут же поняла, что вовсе ей не показалось: на полоске света появилась тень от ног.

Сириль встала, рывком открыла дверь… и замерла.

— Что ты здесь делаешь?

Перед дверью ее номера стоял Юрий с аккордеоном на плече.

— Здравствуй. Мой приятель из «Бадди» сказал, куда ты переехала. Можно войти?

Несколько секунд Сириль колебалась, затем сказала:

— Нет, подожди меня.

Схватив с кровати сумку, телефон и кошелек, она вышла на лестничную площадку.

— Пойдем в кафе внизу.

Не задумываясь над тем, сколько сейчас времени, Сириль заказала себе двойной кофе со сливками и шоколадное пирожное с хрустящей глазурью. Юрий взял пиво.

— Я не сразу узнал тебя. Ты ведь была блондинкой, верно? А потом было уже поздно: ты убежала. Тебя зовут… Сесиль? Или как-то так?

— Хм… Сириль.

Она улыбнулась, слегка смущенная. Откинувшись на спинку кресла «Старбак кафе», она рассматривала группу туристов.

— Я увидела тебя, проходя по улице.

Это не могло быть объяснением того, почему она убежала, но у нее не было времени вдаваться в подробности. Раз уж он оказался здесь, она задаст ему интересующий ее вопрос и уйдет.

Принесли кофе, и Сириль с удовольствием сделала несколько глотков. Потом попробовала пирожное и совсем расслабилась. Юрий сидел в кресле напротив нее. Взгляд Сириль невольно задержался на его руках музыканта, изящных и умелых. Она не могла не любоваться ими. Юрий извлекал из своего инструмента звуки, которые покорялись лишь ему одному. В постели эти руки также были умелыми…

«Сейчас не время думать об этом!»

Они обменялись несколькими стандартными фразами, потом Сириль решилась:

— Я хотела бы задать тебе один вопрос, несколько деликатный.

Она смущенно потерла нос. Он смотрел на нее с улыбкой.

— Такая красивая леди, как ты, может спрашивать меня о чем угодно… Я заранее согласен.

— Ладно, — засмеялась она. — Ты помнишь тот вечер, когда мы познакомились?

Юрий наклонил голову, и в его глазах вспыхнула какая-то искорка. Сириль чувствовала, что ее смущение с каждой секундой нарастает.

— Ты не скажешь, что мы могли принять в тот вечер? То есть мы немало всего приняли… По правде говоря, у меня небольшие проблемы с памятью, и я опасаюсь, как бы это не было связано…

Юрий широко улыбнулся.