Замужем за незнакомцем - Луиза Аллен

— Но она рисует отвратительные вещи! — возмутилась леди Пирсенбридж. — Там еще был голый мужчина…

— Этот мужчина — я. Жаль, что вы находите меня отвратительным. А мне изображение показалось весьма лестным, — спокойно отозвался Каллум.

— Мод, ты действительно говорила это о миссис Чаттертон? — Лорд Пирсенбридж взял в руки рисунок и стал рассматривать.

— Ну… возможно, я и могла каким-то образом выразить свое неодобрение этим браком… — пробормотала она.

— Миссис Чаттертон — очаровательная молодая леди, с нею очень приятно беседовать. Она самая умная из всех здесь присутствующих, — отрезал барон. — И понятно, что она была оскорблена такой необоснованной атакой на нее. Любой на ее месте был бы оскорблен. И ни слова больше об этом, слышите, миледи? Мы уходим. Доброй ночи, Флэмборо, Чаттертон, прекрасный вечер. Но думаю, нам пора.

Он потащил свою жену к выходу, оставив кузину Джорджию держать оборону. Та, вся красная, не сдаваясь, воинственно произнесла:

— Никогда еще меня так не оскорбляли!

— Нет, это мою невестку еще никогда так незаслуженно не оскорбляли, кузина. Если желаете потом объяснять всем знакомым и друзьям, почему вам отказали от моего дома, можете продолжать в том же духе. То есть распространять и дальше эту чепуху.

А Каллум добавил:

— И если кто-то станет говорить, что моя жена причастна к карикатурам любого рода, я вынужден буду обратиться в суд. — И он повернулся к мистеру Хиксону, который дергал жену за рукав, безуспешно пытаясь привлечь ее внимание. — Значит, и вы были возмущены, когда какой-то молодой шалопай подсунул рисунки, желая всех позабавить, не так ли?

— Разумеется, — поспешно согласился мистер Хиксон. — Джорджия, мы ошибались, и ты должна это признать.

По лицу кузины Джорджии было заметно, как в ней идет внутренняя борьба. После минутного колебания она сказала ледяным тоном, пытаясь сохранить достоинство:

— Без сомнения, произошла ошибка. Я испытала шок, но, из уважения к лорду Флэмборо, я соглашаюсь на ваши условия. Что касается тебя, Каллум, я недовольна тобой, но стану молчать. Идем, Хиксон.

Глава 21

Уилл подождал, пока закроется дверь за последним гостем, и бросился в кресло:

— Проклятье и сто чертей, Каллум!

Каллум подошел и положил руку на плечо брата. Он только сейчас понял, что все время у него были сжаты кулаки.

— Спасибо за поддержку, брат.

— Ты все знал?

— Нет. Я не знал, что она была у Аккермана. Не видел и половины ее рисунков, особенно обнаженной натуры и карикатур.

Сейчас больше всего его угнетало ее предательство. Каллум разложил рисунки на столе. Как она нарисовала его! С шокирующими всех интимными подробностями, но с такой нежностью и любовью! Она спрятала этот рисунок, потому что понимала, какой скандал вызовет в обществе ее работа.

— Она нуждается в деньгах? — спросил Уилл. — У тебя проблемы? Если я могу помочь…

— Да нет же, ничего подобного! Я сполна заплатил все долги ее семьи, я выделил ей такие деньги на ее расходы, что у нее рот открылся от удивления. Зачем ей еще деньги? Она не играет в карты и не имеет других пагубных привычек, я бы знал о них.

— Может быть, замешан ее брат? Что, если его шантажирует какая-то женщина? Долги на бегах? — Уилл пожал плечами. — Нет, нет, он так глуп и труслив, что не способен увязнуть в подобных пороках, и он не станет искать поддержки у сестры.

Каллум налил бренди и выпил залпом. Но спазмы в желудке не прекратились. Она не доверяла ему, ей ее амбиции в искусстве были гораздо важнее мужа. Это было единственное заключение, к которому он пришел.

— Ты ее действительно любишь или просто сказал, чтобы отвязаться от этих гарпий?

— Да, я люблю ее. — И, произнеся эти слова, Каллум понял, что это правда. Ни ее предательство, ни его рассыпавшиеся иллюзии не смогли заставить его разлюбить Софию.

— Ты говорил ей, что любишь ее?

— Нет, ведь она не любит меня, я потерпел фиаско, и с какой стати я стану открывать перед ней свое сердце?

— И что ты собираешься делать?

— Вернусь в зал, буду развлекать гостей и подумаю, каким образом продолжать нашу совместную жизнь.

— Ты защищал ее, ты любишь ее, значит, есть основания для дальнейшего укрепления отношений и сохранения семьи.

— Наверное, но ушло доверие, а его вряд ли можно вернуть. Я лучше пойду, Уилл.

— Желаю удачи. — И брат открыл дверь, выпуская его на поле битвы.

Когда они ехали домой, Каллум спокойно сообщил жене, что, кажется, сумел закрыть рты двум главным сплетницам. После чего замолчал, и так, в тяжелом молчании, они доехали до дома. Он любезно распахнул перед ней двери гостиной, потом плотно закрыл их, прислонился спиной и стал смотреть на нее так, словно видел впервые. А может, и вправду, он никогда и не знал ее, хотя считал, что знает.

София подошла к камину и молча ждала его слов. Она заслужила любые оскорбления и видела, что он в ярости, — по глазам, крепко сжатым скулам, — хотя и старается сдерживаться.

— Значит, ты продала свои работы и не сочла своим долгом рассказать мне об этом?

— Только несколько натюрмортов и пейзажей. Аккерман очень достойный и порядочный человек и использует их в альбоме анонимно.

— Но почему? Тебе не хватает денег? Если бы ты попросила, я дал бы тебе столько, сколько ты хочешь.

— Нет, ты более чем щедр, и мне ничего не нужно. Ничего, за исключением твоей любви, которую я не заслужила. Да, я… Я вышла за тебя по расчету, чтобы иметь мужа, положение. Но мое рисование всегда значило для меня очень много. Я ведь говорила тебе об этом. Пойми, Даниэль все не возвращался, годы шли, росли наши долги, и я думала, что смогу зарабатывать на жизнь своим искусством. И даже потом эта мысль не покидала меня: узнать, насколько мои надежды были верны и чего я стою.

Он смотрел на ее стиснутые руки.

— Но ты промолчала о том, что решилась опубликовать свои работы, и теперь понимаешь, какой скандал вызвал твой поступок?

— Я знаю. Я была не права и подвела тебя, но мое искусство всегда было моей второй натурой. Я не привыкла ни с кем делиться своими надеждами, мне важно было выяснить сначала, чего стою. Моя ошибка в том, что я не доверилась тебе, не поняла, что ты поддержишь меня, я собиралась рассказать тебе, но позже.

— Значит, ты все-таки собиралась рассказать мне?

— Да, завтра, поверь мне. Мне хотелось вначале убедиться, что я действительно хорошо рисую. Когда Аккерман принял мои работы, я решила купить тебе подарок — на свои, а не на твои деньги. Но потом поняла: чтобы заработать большие деньги, необходимые на подарок, уйдет немало времени, и лучше все сказать тебе. Я и собиралась это сделать. Завтра же, после приема. Но не успела. Произошел этот нелепый случай, я никак не могла предвидеть, что рисунки появятся вдруг на приеме и станут объектом всеобщего внимания.