Зенитный угол - Брюс Стерлинг

– Полмегаватта каждая, – ответил Ван.

Энергия ветра – штука непостоянная: то ее не хватает, а то – избыток. Поэтому ее особенно легко было красть. Кто заметит, если ты оттянешь на себя часть электроэнергии, рожденной в пролетевшей над западными штатами буре?

Из лимузина вышли четверо, шофёр остается, – доложил Гонсалес. Он слегка запыхался, но пробежка с девяносто пятью фунтами кибербарахла в рюкзаке вслед движущемуся лимузину в целом его не слишком затруднила. – Двое мужчин, две женщины. Я сейчас у серверной. За стеной на первом этаже различаю девять силуэтов. Если миллиметровый радар не врет.

– Когда я выезжал из Вашингтона, всё работало, – сообщил ему Ван.

– Тогда он нуждается в доработке, – заметил Гонсалес. – На лимузине колорадские номера. Владелец – ранчо «Пайнкрест».

Быстро, подумал Ван. И пока что очень тихо. Быть может, им даже удастся провернуть операцию вовремя.

Он потянул на себя дверь обсерватории, и резиновые уплотнители вакуумно чмокнули. Ван шагнул через порог обсерватории. Внутри было пусто и восхитительно тепло.

– Жарко тут, – заметил Хикок, расстегивая ремень под подбородком.

Телескоп, эта небесная дива, выглядел совершенно так же, как в последний раз, когда Ван его видел. А вот на земле кое-что прибавилось. Комплект из дюжины новеньких складных кресел. Большой кофейник и кружки к нему. Новый огромный стол с множеством полок и розеток, такой большой, что его хотелось назвать пультом. И у самой двери симпатичный маленький японский телескоп на массивной треноге. Роскошная игрушка богатого звездочёта-любителя.

Ван шагнул к большому столу. На нем громоздилась гора технической документации и компакт-дисков. Программист заглянул за стол и под стол. Там валялись дорожные сумки.

И черный полотняный футляр для винтовки. Охота в здешних краях великолепная.

Хикок обошел огромный телескоп кругом, от изумления запрокинув рыло тепловизора.

– Ты только посмотри на него!

– Я видел, – отозвался Ван. Хикок содрал с головы шлем.

– Да нет, в инфракрасном свете!

Ван натянул слишком тесный кевларовый шлем на уши. Маска тепловизора вдавила ему очки в переносицу. И тогда дива показала ему свое истинное лицо. Дама в кровавой короне.

Стеклянистое кольцо мерцающих огней. Десять тысяч фотоумножителей, датчиков, призванных уловить самые слабые отсветы далеких звёзд на поверхности зеркала, сделались венцом паучьих, горящих алым глазок. В инфракрасном спектре они подмигивали тепловизору Хикока, они искрились. Они испускали жар.

Оптические кабели, уносившие свет, могли и приносить его. Зеркало, отражавшее свет с небес, могло и метать его обратно в небо.

Ван вернул Хикоку шлем.

– Знаешь, что меня больше всего достает? – пробормотал Хикок. – Сукину сыну хватило наглости построить космическую пушку в Колорадо. Ч-чёрт, чуть ли не на полигоне ВВС!

– Компания расходится, – доложил Гонсалес – Я помечу их в наводчике. Команда А, прием есть?

Хикок открыл свой командирский лэптоп. Карта на экране походила на маленький штабной макет. Четыре синих треугольничка. Горстка ничего не подозревающих красных квадратиков.

– Б, есть прием.

Два красных квадратика отделились от группы. Синий треугольник устремился за ними в погоню.

– Сейчас поймаю этих двоих направленным микрофоном, – пообещал Гонсалес.

Ван поправил наушник. В ушах зазвучали краденые голоса. Тони Кэрью.

– Только что здесь стояло шестнадцать тележек, заметил Тони. – А сейчас только пятнадцать.

– Ты их пересчитываешь? – ответил женский голос.

– Нет, милая. У меня эйдетическая память. Талант.

– Здесь так холодно и ветрено! Поедем иа лимузине! Пускай эти глупые китайцы катаются на дурацких тележках!

– Здешние тропки не выдержат веса большой машины, – ответил Тони. – Поэтому мы все катаемся на этих карах. Анджали, демонстрация возможностей моего инструмента – дело очень деликатное. Ты же видишь, что ни добрый старый господин Лян, ни добрый старый господин Гупта не жалуются.

– Твоим дурацким клиентам не приходится носить платья без рукавов.

Зашуршали шины. Голоса затихли в отдалении.

– Мужчина и женщина только что отъехали на электрокаре, – вновь заговорил Гонсалес. – Направляются к вашему телескопу, команда А. Ладно, размечаю ещё две группы. Похоже… в первой четверо мужчин. Во второй группе – двое мужчин и две женщины. Стоп, стоп, оп-па! Двое, на вид телохранители, осматривают кары.

– Телохранители вооружены, – со знанием дела отметил Хикок.

– Мы не можем быть уверены, – возразил Гонсалес.

– Никакой профессионал не станет выходить на работу без ствола, – объявил Хикок. – Будь они хоть китайцы, хоть индусы, хоть, чёрт их дери, марсиане.

– Этой операцией руковожу я, – напомнил Ван, – а у меня оружия нет.

– Эй, – Уимберли дал петуха, – у меня тоже нет пушки! Все же говорили – стволов не брать!

Хикок вздохнул.

– Никто не обидится, что я прихватил с собой малехонькую «беретту» в засапожной кобуре?

– Эй, я могу смотаться до машины и притащить два МР5 и «моссберг» двенадцатого калибра[67], – деловито предложил Гонсалес. – Десяти минут не займет!

– Нет-нет-нет! – взмолился Ван. – Держимся цели!

– Командир прав, – заключил Хикок. – Мы сюда пришли поиграть в кибервойну. Фред, заберись в комнату, где была вечеринка, и ставь микрофоны. Малыш, я хочу видеть, как ты вломишься в серверную. Клавиатурных «жучков» не жалеть. Мы с профессором расставим аудиодатчики здесь. Потом все отступаем на улицу. Прячемся под камуфляжными накидками. Слушаем и записываем. Это План. Будем держаться Плана.

Это был хороший, разумный План. Он не включал в себя спешные марш-броски до лазарета. Хикок лепил прозрачные WiFi-«жучки» по разным малозаметным местам. Ван присвоил каждому микрофону свой звуковой канал на лэптопе. Затем, когда время уже поджимало, они вышли на улицу, чтобы закрыть и запереть двери обсерватории.

В тот самый момент, когда Ван захлопнул дверь, сигнал из здания пропал напрочь.

– Ты говорил, что эта башня сложена из соломы, заметил Хикок.

– Похоже, что солому переложили медной сеткой. Чувствительные инструменты требовали экранирования.

– Тогда, если мы хотим слышать, о чём они говорят внутри, придется импровизировать, – твердо заявил Хикок. – Придется вернуться под купол и спрятаться.

– Тогда некому будет запереть дверь снаружи, – напомнил Ван. – Если башню обнаружат открытой, будет ясно, что мы внутри.

Хикок замер в явном затруднении. Он глянул на замок, потом на склон горы внизу.

– Фары всё ближе. – Он начал молиться про себя: – Господи, я солдат твой, призван трудиться в одиночестве, вдалеке от знакомых голосов и лиц. С помощью и наставлением твоим я никогда не сдамся, хотя бы и остался последним в живых. Если же попаду в плен, дай мне силы плюнуть врагу в…

– Я захожу, – сообщил ему Ван. – Ты пока командуй, ладно? Если меня поймают я просто полюбопытствовал.

Ван нырнул в помещение, пробежал через зал, отшвырнул какой-то тяжелый ящик и спрятался под большой приборной панелью.

Чтобы открыть взломанный замок, Тони потребовалось несколько минут.

Далекие голоса. Ван засунул наушник в ухо и погасил экран лэптопа. «Жучки» работали отменно, посылая шесть аудиопотоков, словно у программиста выросло шесть ушей.

– Постарайся быть вежливой с миссис Дефанти, – говорил Тони. Она многое пережила за последнее время.

– Почему при мне ты ее не называешь Катриной? – язвительно поинтересовалась актриска. – В лицо ты к ней всегда обращаешься «Катрина». Так мило!

– Ягненочек мой, если бывшая Ли Хубин желает теперь зваться Катрина Дефанти – какие проблемы? Дай только знать – и ты станешь Анджели Кэрью. В новеньком американском паспорте это имя будет отлично смотреться.

– Вы с ней любовники.

– Послушай, она старше меня на двенадцать лет! – умолял Тони. – Миссис Дефанти преданно верна старому, душевнобольному супругу. Мы с Катриной наладили взаимовыгодное сотрудничество. Вполне возможно взрослым мужчине и женщине быть просто добрыми друзьями. Правда-правда!

– Ты лжешь! – Актриса резко выдохнула. – Или ты ненормальный.

– Значит, я ненормальный, – согласился Тони.

Я предпочитаю «исключительный», «блистательный», «великолепный» и «гениальный», но «ненормальный» тоже сойдет. Только будь вежлива с Катриной хотя бы в этот вечер. Больше я ни о чём не прошу! На кону стоят огромные деньги. Кроры и кроры, лакхи и лакхи рупий[68]!

Голос Тони в наушнике прервался. К изумлению Вана, Тони стоял совсем рядом, у огромного пульта. Тони опустил на пол чёрный рюкзак, и тот задел башмаки Вана.

Ван поднял глаза и увидал бледное, напряженное лицо Тони. Но тот не глянул вниз. Начали прибывать важные гости.