«Если», 2012 № 04 - Журнал «Если»

— Не все, — сказал я. — Честно говоря, вообще ничего не понял. Кто вы? Кто преступник? Кого я укрываю?

Служебный Пес залез в стол, порылся и достал бумажку, которую показал, не сходя с места. Что на ней было написано, с такого расстояния я мог бы прочитать только с помощью бинокля.

— Это постановление суда об аресте господина Петровского, который является вашим клиентом.

— У меня таких клиентов нет, — сказал я.

— Не надо, — Служебный Пес нахмурил брови, показывая неудовольствие. — Нам известно, что вы взялись обеспечивать его безопасность. И лично к вам у нас претензий никаких.

— Приятно слышать, — ввернул я и снова демонстративно помассировал руки, с которых только что сняли стальные браслеты, но Пес оставил эту демонстрацию без внимания.

— К вам у нас пока нет никаких претензий, — повторил Служебный Пес, выделив слово «пока». — Вы спрятали его в каком-то убежище, выполняя взятые на себя обязательства. Теперь вы от них свободны. Дальнейшую заботу о господине Петровском возьмет на себя государство. Вы должны только отвезти нас туда, где он скрывается.

— Вас, — сказал я и сделал паузу. — Но вы так и не ответили на мой первый вопрос. Вы — это кто?

Его лицо неожиданно расплылось в довольной улыбке.

— Мы и есть государство! — сказал он.

Я снова замолчал, изображая глубокое раздумье. Краем глаза я глянул на того, кто стоял за моей спиной. Здоровый парень и, несомненно, хорошо подготовленный.

— Все же я не понимаю… — начал я и тут же почувствовал его лапу на своем загривке.

Он пригибал мою голову к коленям и делал это медленно и неспешно, в ожидании попытки к сопротивлению, за которой неизбежно должен был последовать жестокий удар. Скорее всего, по почке. Поэтому я не сопротивлялся, хотя и понимал, что побоев, скорее всего, не избежать. Однако давление вдруг ослабло, и мне позволили вновь выпрямиться.

— Вообще, к вам много вопросов, — сказал Пес. — И у нас, и у наших старших коллег (тут он на секунду возвел глаза к небу). — Например, им очень хотелось бы получить ваши карты.

— О каких картах вы говорите? — с максимальной вежливостью поинтересовался я.

— О картах подземелий. Тайниках, где вы так успешно прячете своих клиентов. Может быть, в одном из них и библиотека Ивана Грозного найдется? А?

Видимо, он сделал своему коллеге тайный знак, которого я не заметил, потому что тот вновь положил мне руку на шею и сжал пальцы. Стало больно, но не очень.

— Ты бы нам и сейчас все рассказал, — сказал Служебный Пес. — Тебе просто повезло, что нас просили пока тебя не прессовать. С тобой другие люди хотят побеседовать. Но все впереди. Вообще, у тебя есть выбор: говоришь сейчас с нами или позже с ними. С ними будет хуже. Выбирай сам.

— Я должен подумать, — тоном и выражением лица я постарался изобразить максимум замешательства и смятения. — Так я не могу… Поймите. Дайте хоть немного времени!

— Понимаю, — на удивление легко согласился Служебный Пес и взглянул на наручные часы. — Полагаю, часа для размышлений хватит? А мы устроим обеденный перерыв. Из-за тебя с утра во рту крошки не было. Но размышлять будешь не здесь, а в другом месте.

Мне действительно повезло, что со мной собирались поговорить другие люди, запретившие потрошить меня этим служивым. Я был очень доволен, но успешно скрывал это, уныло повесив голову и устремив глаза в пол. Служебный Пес тоже был вполне доволен собой, поскольку полагал, что проведенная им подготовка расположила меня к откровенному общению с хозяевами. Он даже слегка потянулся всем телом, как делают все псы после успешного выполнения задачи.

— Лейтенант, — обратился он к тому, что стоял у меня за спиной, — отведите господина Белова в шестую кам… — тут он запнулся и поправился: — В шестой бокс.

Он вышел из кабинета первым и удалился на трапезу, немелодично насвистывая.

Лейтенант немного помедлил. Покрутил наручники, испытующе посмотрел на меня, но решил, что, судя по подавленному виду задержанного, угрозы он не представляет, учитывая к тому же полуторную разницу в весе. Он вывел меня в коридор, и тут я получил возможность немного оглядеться. Скорее всего, меня привезли в какое-то отделение полиции. Хорошо, что не сразу в следственный изолятор, хотя разница невелика. Из камеры для временно задержанных тоже не сбежишь. Конечно же, сдавать Петровского я не собирался, отпущенный час следовало потратить на тщательное обдумывание линии поведения. Если за меня возьмутся серьезно, и я застряну здесь надолго, их убежище превратится в настоящую тюрьму. К тому же проблема с Викой так и останется нерешенной.

Как они меня вычислили? Я вынужден был с грустью признать, что ответ на этот вопрос лежит на поверхности. Увы, смущение Широкова было неслучайным. Только он один знал примерное расположение убежища Петровских и, вероятно, сразу же после моего ухода сообщил, что я направляюсь туда. На что его подцепили? Компромат? Деньги? Скорее всего, деньги. О существовании этого убежища знали только я и моя секретарша. В Полине Романовне я был уверен больше, чем в себе самом. Нет, скорее всего, Широков вышел на этих ребят сам. Впрочем, сейчас следовало думать не об этом.

Вместе с сопровождающим мы уже подходили к лестнице на первый этаж, как вдруг я увидел Дверь. Это была несомненно Дверь! Она располагалась в аккурат между двумя стендами с образцами заполнения всяческих казенных бланков — видимая только мне одному серая вуаль на светло-желтой, давно не знавшей ремонта стене.

Я подавил порыв шагнуть сквозь нее немедленно. Нет, подобное исчезновение поднимет шум, который затихнет нескоро. Поэтому я продолжал шагать, изображая покорность и полное повиновение.

Мы вышли на лестничную площадку и спустились на один пролет. Тут я слегка замешкался, словно бы споткнулся. Чтобы восстановить утерянное на мгновение равновесие, ухватился за плечо своего конвоира, а потом с силой швырнул его мимо себя вниз. Лейтенант был крепким и тренированным парнем, весом около сотни килограммов. Эти килограммы на узкой площадке крутой лестницы его и подвели. Он полетел вниз, пытаясь удержаться на ногах, но масса тела, помноженная на стремительность моего рывка, не позволила этого сделать. Грохот свалившегося тела поведал мне, что падение оказалось тяжелым. Сам я этого не видел, потому что уже мчался по коридору. Мне еще раз повезло: в коридоре никого не было. Разумеется, большого ущерба этой горе натренированных мышц падение не нанесло, лейтенант поднялся и бросился вдогонку, я слышал стук его шагов по лестничным ступенькам, но Дверь была передо мной. Исчезая из этого мира, я шагнул сквозь вуаль и с облегчением перевел дух…