Чиновникъ Особых поручений - Алексей Иванович Кулаков

в Турцию — одновременно всем своим видом показывая, какой он занятый человек. Увы, но желаемого впечатления финансист не произвел: и сам Крупп, и остальные его гости были не менее занятыми, деловыми и влиятельными. Вообще, «Дойче-банк» негласно возглавлял так называемый «Прусский консорциум» банков, специализирующихся на внешних инвестициях и займах… Но на одном этом картеле свет клином не сошелся: в Германии был и пресловутый «Русский консорциум» во главе с «Дисконте Гезельшафт банк», который куда успешнее «пруссаков» работал с Российской империей вообще, и с ее состоятельными подданными в частности. И с этой точки зрения именно князь Агренев делал немаленькое одолжение шестидесятилетнему финансисту, позволяя (при удачном ходе переговоров, разумеется) тому получить хоть какой-то доступ на очень перспективный и емкий русский рынок банковских услуг. Впрочем, сразу тянуть герра Сименса на переговоры никто не стал — все же традиции гостеприимства никто не отменял, так что банкиру и его личному секретарю-помощнику предоставили достаточно времени, дабы они могли отдохнуть в гостевых апартаментах, привести себя в порядок, и даже, так сказать, вкусить от щедрот хозяйского стола. Наконец, ближе к вечеру Георга Сименса провели в малый Охотничий зал, где его вновь встретил хозяин, скупым жестом предложивший устраиваться гостю в любом из четырех массивных кресел, выставленных полукругом возле разожженного камина. Пламя в его глубине деловито глодало несколько толстых полешков, и танец его жадных язычков, отражаясь в толстых пластинах наборного стеклянного экрана — ложился на стены и потолок залы красивыми отсветами и переливами… Совсем хорошо стало, когда появился слуга, доставивший несколько бутылок с рейнвейном: усевшись по правую сторону от Круппа и положив верную замшевую папку с золотыми уголками себе на колени, шестидесятилетний финансист принял от вышколенной обслуги тонкостенный бокал. Вдохнув аромат отличного рейнского вина с нотками морозной ночи, Георг слегка пригубил, покатав жидкий нектар по языку и нёбу, и бескомпромиссно высказался прямо в лицо хозяину:

— Превосходный букет!

Ответить на комплимент владельцу обширных винных подвалов помешало появление господина статс-секретаря Тирпица, фамилия которого так и просила дворянской приставки «фон» — и надо сказать, мало кто сомневался, что его величество кайзер Вильгельм вскорости удостоит своего верного слугу этой несомненно заслуженной награды. Но и без этого акции контр-адмирала котировались у главы Совета директоров «Дойче-банка» очень высоко, так что тот не поленился встать и первым подать руку:

— Господин министр!..

— Герр Сименс.

Сухо кивнув банкиру, морской офицер заполнил своей особой кресло по левую сторону от хозяина, приняв от слуги бокал с густым и сладким Айсвайном[2]. Тем временем двери в Охотничью залу вновь беззвучно открылись, пропуская последнего из гостей, так же обремененного бумажной ношей:

— Дорогой Альфред, вот то, о чем мы с тобой говорили.

Тирпиц тут же с грацией голодного хищника вцепился в протянутую ему книгу. Или все же пухлую брошюру? Нет, пожалуй, именно книгу, правда в очень простенькой картонной обложке. Гостеприимный и весьма любопытный хозяин, дальнозорко прищурившись, смог разглядеть на титульном листе что-то про подводные лодки и тактику — пока контр-адмирал не перевернул ее обложкой вниз, для пущей надежности придавив еще и свободной от бокала ладонью.

— Тысяча благодарностей, Александр!

— Пустое… Кому, как не вам оценить всю прелесть изложенных в ней идей?

При виде таких теплых и неприлично близких дружеских отношений председатель совета директоров «Дойче-банка» понял, что загодя обдуманную и подготовленную линию предстоящей беседы можно выкидывать прямиком в зев каминнной топки — отчего у него разом испортилось настроение и слегка заныло в висках. Тем временем русский князь наконец-то занял свое кресло, небрежно бросив на подлокотник свою папку (ничуть не уступающую «экстерьером» банкирской'), оценил превосходный букет «ледяного вина» и непринужденно поинтересовался:

— Ну что же, герр Сименс. Каким будет ваш положительный ответ на мое предложение?

Поджав губы и слегка наклонив голову, отчего языки пламени отразились на гладкой лысине, официальный глава «Дойче-банка» сухо заметил:

— О положительном решении пока говорить преждевременно. Ваше предложение, князь, напоминает пресловутого кота в мешке!..

Ничуть не смущаясь, светловолосый аристократ подтвердил:

— О да, мне это уже говорили… В лондонском Сити, во время обсуждения условий сделки по техасской нефти.

— Кхм!

«Пушечный король» и контр-адмирал Тирпиц с большим удовольствием наблюдали, даже и не думая вмешиваться в начавшиеся торги.

— Только этот факт и позволяет мне надеятся на то, чтовы меня не… Мистифицируете.

— Ничуть. Впрочем, я понимаю: все же не каждый день вам предлагают приобрести права на сразу два крупных месторождения «черного золота». Хотя, с другой стороны, обращаясь к «Прусскому консорциуму», специализирующемуся на внешних займах и инвестициях, я ожидал более… Профессионального подхода. Вы ведь собрали обо мне все возможные сведения?

Пожилой банкир всем своим видом дал понять, что абсолютно не понимает, о чем ему говорят.

— И раз вы в курсе моей деловой репутации, то должны знать, что в мистификациях я не замечен, и веду свои дела честно — ожидая того же и от своих партнеров. Вашему консорциуму сделано вполне конкретное предложение, и мне бы хотелось, наконец, услышать ваш ответ. Итак?

Поджав губы, финансист еще сильнее выпрямился, что было довольно-таки нелегко сделать в очень комфортном кресле:

— С последним имеются определенные затруднения, князь: в переданных нам бумагах сплошь размытые формулировки и никакой конкретики… Опять же, просимая вами цена кажется нам сильно завышеной!

— Гм?!?

Поиграв вином в бокале и сделав небольшой глоток, Агренев спокойно заметил:

— Рикну предположить, герр Сименс, что деловая поездка в Османскую империю была для вас крайне утомительной?

Сморгнув, Георг с легким недоумением покосился на соотечественников, что явно наслаждались происходящим разговором, и осторожно уточнил:

— Князь?

— Лишь вашей усталостью от общения с турками я могу объяснить то обстоятельство, что протянутую вам руку дружбы вы спутали с ладонью просителя. Впрочем, как говорят у нас в империи — насильно мил не будешь…

Сделав глоток тягучего айсвайна, светловолосый гость виллы «Холм» все так же спокойно подвел итог состоявшимся переговорам:

— Герр Сименс, мое предложение к «Пруссому консорциуму» снимается, и я приношу свои извинения за все доставленные неудобства.