Пламя и пепел - Наталья Соболева

— Что ж ты сюда пошла, если горы тебе не по вкусу? Они таких не очень-то любят.

Видно, его немного обидело такое отношение к тому месту, для него кое-что значившему.

— Что ж, здесь, наверное, лучшее место для того, чтобы с ними все-таки познакомиться, — уклончиво ответила я, чувствуя, что нужно менять тему, — А о чем думается на вершине, Жан?

Меня почему-то тянуло пофилософствовать — наверное, зря. Перед схваткой не стоит думать о смысле жизни, это не прибавляет ни сил, ни храбрости, ни упорства. О чем же думать — правильно, я до сих пор не знала. Наверное, о победе, но сегодня это было особенно сложно, и я поддалась желанию к отвлеченному и, по большому счету — бесцельному разговору. Сгодится, если поможет сделать дорогу немного короче.

— Да не знаю, в общем-то, ни о чем определенном и не думается — просто ощущаешь ветер, пространство, свободу, высоту. Удовлетворение, что ли. Словами это не скажешь, да и мысли в такие моменты — как-то сами по себе текут.

Слушая слова Жана, я размышляла о том, как мне убедить его уйти в нужный момент. Все изменилось теперь — я знала, что он ощутил ту серьезность, с которой мы отправлялись в поход этим тихим утром. Он слишком многое почувствовал, чего мы никогда не сказали бы словами — и все стало еще сложнее. Но Жан никак не должен оказаться рядом во время нападения — и тут неважно, чье именно это будет нападение. Как заставить его уйти, оставить двух новичков одних в горах? Вопрос на миллион, не меньше. Со вчерашнего дня я так ничего и не придумала.

Неожиданно я вспомнила кое-что, о чем давно уже хотела спросить или Жана, или Венсана. Наверное, самое время, ведь я могу их больше никогда не увидеть. При таком раскладе, конечно, уже не имело значения, узнаю ли я то, что хочу, но тем не менее. Кто знает, что именно вдруг развернет нашу жизнь? Мы не знаем, а потому лучше никогда не отказываться от того, чего требует душа.

— Жан, слушай, помнишь мой первый день в «Ля Тет?»

Вышло, наверное, уж слишком сентиментально, но деваться было некуда. Жан, улыбнувшись, кивнул, и я продолжила:

— Я тогда завела разговор о горах… Не знала еще, что вправду здесь окажусь, — у меня вырвался вздох, — Скажи, ты знаешь, что за история связана с горами у мадам Розйи из нашего кафетерия? Давно хотела спросить, да как-то все неудобно. А теперь можно считать, что ты никому и не рассказывал — мы-то все равно скоро уедем.

И тут эту историю никто, кроме нас, не услышит, добавила я про себя. Жан нахмурился.

— Да уж, невеселая это история. У нее в горах погиб сын, Вивиен. Неопытный был, самоуверенный — как…, - Жан осекся и замолчал.

— Как мы, — закончил за него Этьен, до того все шагавший молча, и Жан хмуро пожал плечами, мол, не отрицаю, — И давно это было?

— Да не очень, — он сделал паузу, вспоминая, — Месяца три, наверное. Ну, может быть, четыре. Один пошел, никого не слушал, хоть все и отговаривали. Никто и не знает, что именно произошло, да это и не важно теперь.

Мысли настигли — будто свинцовой тучей в грозу. Уж не было ли это все частью той цепи происшествий, что разворачивалась здесь? Или ее началом? Жалко парня. А особенно — мадам Розйи, оставшуюся в одиночестве, да еще в такой ситуации, когда и винить-то в собственном несчастье некого. Иногда это все-таки здорово облегчает жизнь — когда есть на кого сгрузить тяжкое бремя.

Но очень скоро мне стало не до пространных диалогов и размышлений. Тропинка, по которой уверенно вел нас Жан, превратилась сначала в пологий подъем, а потом и в самый настоящий склон горы. Понимая, что это еще цветочки, я старалась беречь силы, не слишком глубоко дышать и не отвлекаться. Мы устроили импровизированный привал через два часа подъема, на крохотной площадке — конечно, без лишних приготовлений и без каких-либо удобств, передохнув и перекусив бутербродами и соком прямо из пакета. Вся радующая глаз растительность осталась уже позади, то есть внизу, и сплошные камни кругом навевали на меня тоску. Этьен с Жаном тоже выглядели невесело, да и удивляться тут было нечему. Этьен, как и я, отлично знал, куда мы идем, а Жан, похоже, продолжал недоумевать, что за лихо понесло нас в горы, и почему мы, несмотря на все попытки казаться веселыми, были так торжественно серьезны.

Дожевав последний кусок, я отвела Этьена в сторону на несколько шагов.

— Видишь вон тот уступ за чередой острых камней? — я махнула рукой наверх.

Этьен, прищурившись, тоже посмотрел вверх и кивнул.

— Думаю, это та точка, где нам нужно будет расстаться с Жаном, дальше ему идти просто опасно.

— Почему именно там-то?

— Не знаю, странное чувство, что здесь мы еще в относительной безопасности, а вот выше…, - я пожала плечами, тут и без слов все было ясно, — В общем, понимаю, это моя вина, но нам нужно придумать веский предлог, чтобы отправить Жана обратно, вниз — и вообще домой. Такой предлог, чтобы он сразу согласился, а желательно — чтобы и думать забыл про нас. Времени на мозговой штурм нет, идем дальше. Если что, дашь знать.

Мы вернулись к Жану, тот окинул нас еще более недоуменным взглядом, в котором чувствовались подозрения неизвестно в чем. Что он мог про нас подумать? Что мы пытаемся пронести контрабанду через Альпы, что договорились о встрече здесь с какими-нибудь террористами или сектантами? В любом случае, вряд ли он мог верно предположить, зачем мы здесь.

Никогда не перестану жалеть, что не могу рассказать о себе своим друзьям.

Остановка была краткой, и через несколько минут мы снова пробирались по камням, постепенно оставляя ровную землю все дальше и дальше внизу. Мы старались не слишком торопиться — не в наших интересах было растратить все силы на дорогу, когда главная задача ожидала нас впереди — но и задерживаться тоже времени не было.

Шаг за шагом мы приближались к той площадке, за которую Жан уже не должен был зайти в этом путешествии, своего рода точку невозврата — а у меня так и не появилось идей, как нам остаться здесь вдвоем. Мы несколько раз переглядывались с Этьеном, и я поняла, что у него тоже нет мыслей на этот счет. Становилось все тревожней. Лишний человек здесь — лучший подарок агентам темной энергии, слабое звено в нашей цепи, по которому и станут бить. Определенно, Жан должен уйти. В какой-то момент я даже пожалела, что не могла просто внушить ему эту мысль — но это умение как раз было скорее по части темных.

Площадка уже виднелась прямо перед нами, и я запаниковала. Остановившись словно бы перевести дух, я огляделась в поисках хоть какой-нибудь зацепки для бесцельно бродившей мысли. Я даже вздрогнула, когда нашла то, что искала, и от резкого движения мелкие камешки посыпались у меня из-под ног — Жан и Этьен одновременно атаковали меня укоризненными взглядами.