Возвращение Томаса - Юрий Никитин

Между домами крик, кто-то пытался укрыться в сарае, кто-то в панике лез на крышу, самые хладнокровные из женщин хватали детей и тащили в подполье, а мужчины с топорами в руках встали в дверных проемах. Кто поумнее или уже с опытом схваток, затаился в комнате за дверным косяком.

Всадники неслись с грохотом, опрокидывая плетеные корзины, большие и мелкие кувшины, легкие навесы от дождя и солнца, ограды для коз, налетели с грохотом копыт, звоном железа и дикими криками, от которых стыла кровь в жилах. Мечи и острия копий страшно сверкали под потемневшим небом. Один из крестьян упал на пороге своего дома, пораженный дротиком в спину, из раскрытой двери выметнулись четыре руки и торопливо втащили вовнутрь. Дверь захлопнулась, всадник рассерженно остановил коня и начал тыкать копьем в окна.

Остальные с гиканьем и устрашающими криками промчались по улице. В самом конце зарубили еще двоих, не успевших или не пожелавших прятаться. Некоторые вышибали двери и вламывались в дома, другие, соскочив на землю, торопливо высекали огонь. К ним уже тянулись смоляные факелы, вожак обеспокоенно посматривал в сторону замка, покрикивал, поторапливал.

Томас на бегу видел, как некоторые женщины прыгают в заранее заготовленные ямы и быстро накрываются перепачканными землей крышками, из которых торчат пучки травы, делая укрытия почти неотличимыми от земли. Дети там послушно замрут, как подземные зверьки, матери будут спешно подгребать, прижимать их трепещущие тельца, все в ужасе станут прислушиваться к грохоту копыт сверху, конскому ржанию, крикам и звону железа, к звукам схватки, где могут пасть их мужья и старшие дети.

Во главе отряда Томас рассмотрел всадника и, хотя лишь мелькнуло его злое перекошенное лицо, понял, что не забудет: рослый, худой, лицо узкое, будто его самого перековали из меча, в настолько облегченных доспехах, что даже конь кажется тяжело закованным рыцарем, меч в руке всадника длинный, блестящий, выкован очень умелым оружейником.

Всадник постоянно бросал взоры в сторону далекого замка, покрикивал, чтобы торопились, и Томас застонал на бегу от чувства бессилия, наконец, ворвался в дом, успев увидеть, как в соседний амбар вбегает народ, двое дюжих мужчин с обеих сторон навалились на тяжелые створки. В доме, куда вбежал Томас, двое мужчин торопливо рылись в углу, один с радостным воплем вытащил плотничий топор, второй отыскал палицу, утыканную обломками кремня.

— Быстро помогите с доспехами! — гаркнул Томас. Он подхватил половинку панциря, мужики все поняли и хотя неумело, но споро застегнули ремешки. По улице с бешеным грохотом копыт носились страшные люди на огромных конях, совсем не похожих на тех смирных лошадок, на которых пашут, возят на телегах зерно. Слышались крики, грохот, лязг и злобный смех. Заприметив женщину, что не успела спрятаться, двое мужчин сразу же спрыгнули с коней и торопливо бросились к ней.

Один из всадников завопил торжествующе, заприметив впереди перед кузницей жаровню с раскаленными углями. Тотчас же несколько человек подскакали с факелами, поджигали, Томас заскрежетал зубами, когда они понеслись вдоль улицы, поджигая соломенные кровли. У последнего дома всадник зашвырнул ненужный факел на крышу, выхватил меч и прокричал:

— Выходите, жалкие трусы!.. Ваши дома горят!

Конь под ним гарцевал, мотал головой, роскошная грива красиво реяла по воздуху. Пятеро, оставив коней, бросились к дому и, выбив двери, ввалились вовнутрь. Слышны крики, хохот, отзвуки тяжелых ударов. Наконец, трое выволокли отчаянно вопящую женщину, — волосы растрепаны, платье разорвано, следом вышел еще один, зажимая рукой окровавленное плечо, между пальцев стекали красные струйки. Пятый, судя по всему, остался в доме, крыша которого уже вся занялась жарким оранжевым пламенем.

Остальные части доспехов Томас надевать не стал, с обнаженным мечом выбежал на улицу. С той стороны стоял, широко расставив ноги, Олег. Красные волосы развеваются, как пламя, зеленые глаза блещут звериной яростью, а руки двигаются быстрее, чем мелкая птаха бьет крыльями. Стрелы с ужасаюшей силой пробивали кожаные доспехи нападающих, лишь двое сумели прорваться к нему, но он ухитрился быстро отступить в сторону и обоих вышиб из седла рогом тяжелого лука.

Томас в ярости рубил, выкрикивал клич Мальтонов, вожак сперва было бросился в его сторону с поднятым мечом, но передумал, прокричал приказ отступать, уцелевшие развернулись и ринулись вскачь вдоль улицы. Томас с проклятиями бросился следом, выкрикивая оскорбления и требуя, чтобы вернулись и сражались, но тяжелая рука рванула за плечо.

— Пешком? — раздался насмешливый голос.

Томас опомнился.

— Да, у нас такие кони, что сразу догоним!

— Никого догонять не будем, — отрезал Олег. — У нас дела.

— Но наш рыцарский долг...

Олег поморщился, словно оскорбленный до глубин души предположением, что у него может быть такая хрень, как рыцарский долг.

— Наш долг, — сказал он веско, — добраться до Адова Урочища.

Томас запротестовал:

— Но как можно мимо такого...

— Надо, — отрезал Олег. — Быстрее доберемся, быстрее справимся... быть может. Большое Зло плодит множество маленьких. Хочешь всю жизнь сражаться с маленькими? Не рискуя оказаться лицом к лицу с большим?

Томас захрипел оскалбленно, как боевой конь при виде волка, оглянулся еще раз на дорогу, где уже опадает пыль, поднятая копытами ускакавших.

— Надо сказать здешнему сеньору, пусть своих крестьян защищает получше! Моих никто пальцем тронуть не посмеет. Сеньор для того и сеньор, чтобы оберегать народ, а не для сдирания налогов, если доспехи для турнира хочется подороже...

Олег кивал, соглашался, наконец, возмущенный рыцарь, излив душу, позволил увести себя с улицы, с ранеными и ушибленными простолюдины справятся и сами.

Завтрак был нервозный, старосте то и дело докладывали о потерях: один крестьянин убит, восьмеро ранены, из них двое — тяжело, два сарая сгорели начисто, у двух домов сгорели крыши. Староста руководил девушками, что прислуживали гостям, то и дело многословно извинялся, такое у них впервые, всегда с соседями жили мирно, что же в мире творится, что вот так, недаром же знамение было в небе, у коновала курица кричала петушьим голосом, а еще в лесу видели рогатую лягушку, не к добру, не к добру...

— Все не к добру, — сказал Томас сурово. — Враг не дремлет! Я имею в виду Врага рода человеческого. Потому надо всегда бдить, всегда давать отпор.

— Даже загодя, — сказал Олег очень серьезно.