Сталь остается - Ричард Морган

— Я бы такой возможности исключать не стала, — сказала однажды Аркет, когда они сидели на продуваемом ветрами побережье в Гергисе и смотрели на раскинувшийся внизу лагерь. — Эти парни готовы тыкать члены в грязь, если согреть ее до подходящей температуры.

Она говорила о своих соотечественниках.

— Значит, женщины с болот? — Губы работорговца растянулись в медленной улыбке. — Вообще-то я ни о чем подобном не слышал. Но, конечно, вам лучше знать. Джаниш.

Привратник сделал шаг вперед.

— Господин.

— Мы собираемся нанести визит нашим веселым девушкам. Спустись и позаботься, чтобы все открыли. Так сказать.

Физиономию привратника расколола кривая ухмылка.

— Да, господин.

Хейл проводил слугу напряженным взглядом, плохо вязавшимся с отпущенной шуткой. Вид у него был такой, словно он обдумывает что-то.

— Вообще-то мы с ними дел почти не имеем, — рассеянно произнес он. — Хотя если то, что вы говорите, правда, об этом стоит подумать. Но тут много проблем. Семьи у них очень крепкие, а их женщины, как, впрочем, и мужчины, невероятны упрямы. Мне рассказывали о случае, когда один мужчина предпочел умереть от голода, чем продать в рабство детей. Ну что с такими поделаешь?

Рингил не ответил, спрятавшись за кубком.

— К счастью, их кровь встречается во многих самых обычных горожанах. — Хейл позволил себе сдержанную улыбочку. — Да что там — говорят, ее можно обнаружить даже в самых благородных семействах Трилейна. Не волнуйтесь, Ларанинтал из Шеншената, я совершенно уверен, что мы найдем для вас девушку подходящего происхождения.

За разговором о том, о сем допили вино. Рингил по-прежнему изображал неуверенного в себе повесу и тщательно скрывал чувства. Ход событий внушал осторожный оптимизм. Вообще-то он не ожидал, что найдет Шерин именно здесь — даже если она и прошла через перевалочный пункт Хейла, а не какой-то другой, это было больше месяца тому назад. Хотя работорговец и упомянул о трудностях, доставляемых, как он выразился, норовистыми девушками, вряд ли требовалось много времени, чтобы сломить волю молодой женщины, которая, скорее всего, не была высокого мнения о себе из-за неспособности иметь детей, от которой отказалась ее семья и которую наконец предал мужчина, забравший ее у близких и родных.

Но если она была здесь, после нее наверняка остались следы. Кто-то запомнил ее — другие девушки, слуги, надсмотрщики. Да и документы должны быть. Как-никак теперь работорговля считалась законным бизнесом, все совершалось открыто, как и должно быть в том чудесном новом мире, за который они дрались на войне. Так или иначе, он проник в нужный мир, и остальное представлялось не слишком тяжелым. Рингил знал, что делать, знал, как идти дальше, даже если это означало, что ему придется отвести Терипа Хейла в тихий уголок и добыть все, что требуется, с помощью железа и огня.

Если же он ошибся и Шерин здесь нет, тоже не беда — в списке Милакара значились и другие имена. Можно пойти дальше.

— Итак спустимся? — спросил Хейл.

Рингил улыбнулся и бодро кивнул.

Как оказалось, веселых девушек содержали в другой части здания. Рингил спустился вслед за Хейлом на самый нижний уровень, откуда они вышли во двор. Эрил и Гирш замыкали шествие вместе с охранником Хейла. Все следили за всеми, все были напряжены, но держались спокойно. Пока сидели в комнате, на улице похолодало. Ночь выдалась тихая и ясная, вдоль четко проступавшей арки Обруча сияли яркие звезды. Дыхание вырывалось изо рта белыми пушистыми облачками.

Если холод и беспокоил одетого в легкий халат и тапочки Хейла, он ничем этого не выдавал. Они прошли через еще одну боковую дверь, спустились по трем пролетам узкой каменной лестницы и оказались в полукруглом подвальном помещении с пятью занавешенными шторами альковами. Привратник уже был здесь и довольно улыбался — как будто успешно справился с некоей трудной работой. Через крохотные оконца под крышей просачивалось скудное мерцание Обруча, но главными источниками света были два стоящих посреди комнаты фонаря. На полу лежали грубые махакские коврики, стены украшали фрески откровенного содержания — хотя в сравнении с теми, что красовались на потолке в спальне Милакара, они выглядели почти скромными. Со сводчатого потолка свисала огромная кованая люстра.

Терип Хейл повернулся к гостям.

— Позвольте представить, — с серьезным лицом объявил он, — наших веселых девушек.

Невидимые руки отбросили шторы. За ними стояли вооруженные и насмешливо улыбающиеся люди. В руках у них были короткие мечи, дубинки и топоры. В каждой из ниш скрывалось по меньшей мере двое. Рингил заметил один готовый к выстрелу арбалет.

Привратник поймал его взгляд и подмигнул.

— А теперь, — сказал Хейл, — может быть, Ларанинтал из Шеншената расскажет мне, кто он такой на самом деле?

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Эгар выехал за пару часов до рассвета.

Спешить было некуда; скаранаки обычно хоронили умерших поблизости от места временной стоянки, а их миграции по степи носили сезонный характер. Вот почему с наступлением очередной годовщины смерти Эркана клан неизменно оказывался где-то неподалеку от могилы. Приближение ее совпадало с переменами в небе, с поворотом горизонта, с уходом тепла и крепнущим дыханием зимы, а найти место помогали кое-какие незаметные чужому глазу вехи на продуваемой ветрами равнине.

Так что спешить было некуда.

Но Сула… Она бесила его своей нетерпеливостью, своей прозаичностью, равнодушием к его чувствам. Она не оставляла его в покое, шпыняла и подгоняла, как будто одного ее умения высосать его до капли в постели было достаточно, чтобы заменить все прочее и решить все проблемы.

Да только ж разве девчонка виновата. С какой стати она должна считать, что ты особенный, не такой, как другие?

Вот почему, одеваясь, Эгар сказал ей неправду.

— Последнюю лигу я пройду пешком. В знак уважения.

— Это глупо!

Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не взорваться.

— Таков обычай.

— Ага, как же. — Она фыркнула. — Когда мой дед откинулся, ничего такого не было.

— Это ведь было недавно?

Сула уставилась на него.

— Что ты хочешь этим сказать?

Я хочу сказать, что помню твоего деда еще молодым парнем. Я хочу сказать, что по годам мог бы быть твоим отцом. Я хочу сказать, девочка, что тебе только шестнадцать, а ты уже сидишь в моей юрте, как будто в собственной. А еще я хочу сказать, что пора бы мне завязывать со всем этим.

— Ничего, — проворчал Эгар. — Я ничего не хочу этим сказать. Но обычаи — вещь важная, и их надо соблюдать. Они-то и держат клан вместе, не дают нам рассыпаться.