Легенда о Чжаояо. Книга 2 - Цзюлу Фэйсян

головой и будто расколов гору пополам. Когда свет снаружи проник в пещеру, я подняла голову. В воздухе появился мужчина в черном одеянии.

Он плавно приземлился рядом со мной. Его глаза были полны беспокойства, страха, гнева и боли. Я с облегчением выдохнула и, как бабочка со сломанными крыльями, упала в его объятия. Руки Мо Цина тут же обвились вокруг моей спины.

Я могла сама себя спасти. Могла без чужой помощи защитить себя и достоинство своей школы. Собственными силами удержать даже небо над головой. Я столько пережила в одиночку, что готова все сделать сама. Мне не нужен никто, не нужна ничья защита. Но Мо Цин… Он не необходим мне – и все же он тот, в ком я нуждаюсь. В этом мире мне нужен только один человек: кто-то, чье сердце болело бы, когда больно мне, кто воплотит в жизнь мои мечты, кто заставит меня почувствовать, что, куда бы ни забросила судьба, я никогда не буду одинока.

Я обняла Мо Цина, уткнувшись носом в его шею. Никакие ветра мне не страшны, но только в его объятиях я могла забыть об опасностях и позволить себе быть хрупкой.

Глава 16. Странность

Я услышала, как Мо Цин тихо бормочет мне на ухо, почти про себя:

– Какое счастье, какое счастье…

Он произнес это трижды, прежде чем смог остановиться. Для Мо Цина, с его меланхоличностью и привычкой подавлять переживания, это довольно яркое проявление чувств. Он обнимал меня за талию, и я грудью прижималась к нему, так тесно, что слышала его сердцебиение – частое, неистовое, как мое собственное. Мо Цин мог прятать лицо, умалчивать, но бешеный стук сердца в груди выдавал его истинные чувства. Эти теплые объятия, как всегда, отогрели меня, и я, поддавшись нахлынувшим эмоциям, обняла его еще крепче. Я… волновалась. В очередной раз мое сердце странно заныло.

«Ну почему ты всегда так легко пугаешься из-за меня?»

– Мо Цин, теперь все в порядке… – сказала я, похлопывая его по спине. – Я в порядке.

На самом деле после того, как печать разбилась, боль не покинула мое тело. И чем крепче Мо Цин сжимал меня в объятиях, тем хуже становилось. Однако я терпела, не желая его отпускать. Я через столько прошла, преодолела одно препятствие за другим, вытерпела боль и лишения – и наконец снова видела его лицо. Как можно отпустить Мо Цина? В земном царстве, когда двое людей влюблялись, это становилось вопросом любви и привязанности, но для нас это стало вопросом жизни и смерти. Может, такова моя судьба?

Внезапно Линь Цзыюй, проиграв Стриженому, упал на каменистую землю за пределами диска. Удар оказался таким сильным, что в воздух поднялась пыль. Ну почему нам нельзя еще немного пообниматься?! Одно расстройство с ними! В моем сердце вспыхнул жуткий гнев.

Только я хотела оттолкнуть Мо Цина, как он еще крепче прижал меня к себе. Никогда прежде он не позволял себе подобного, поэтому я сильно удивилась.

– Мо Цин?

Я подняла голову и увидела наполненные убийственным холодом глаза. Он пристально смотрел на Рыжего, который все еще боролся с Шици. Услышав мой голос, Мо Цин бросил на меня быстрый взгляд, по-прежнему не отпуская:

– Оставайся рядом.

Он был очень зол… Такого гнева даже я никогда не видела. Отодвинув меня себе за спину, он обнажил меч Невыносимой Тяжести. С каждым его шагом сотрясалась вся пещера.

Не говоря ни слова, без лишних движений Мо Цин поднял меч и сделал свой ход. Он действовал точно и быстро, как всегда. Энергия меча хлынула, подобно цунами, прямо в противника и… в Шици, которая все еще пыталась сбить с Цзян У спесь.

К счастью, девчонка вовремя почуяла опасность. Она мгновенно развернулась и бросилась на землю, спасаясь от убийственной ауры клинка. Несмотря на свою невосприимчивость к магии, когда волна энергии пронеслась мимо, Шици не поднялась на ноги и с мрачным видом поползла прочь.

Тем временем Цзян У выхватил восьмигранный меч, готовясь встретить опасность лицом к лицу. Клинок вспыхнул ярким красным светом, как и черные глаза Рыжего, на лбу взбухли вены. Он издал громкий рев и на этот раз изо всех сил рубанул перед собой.

Две половины энергии меча ударили в стену за спиной Цзян У. Раздался оглушительный грохот, и земля задрожала. Казалось, мимо пронеслось стадо буйволов. Я пошатнулась, а вокруг меня вдруг возникло сияние: Мо Цин… создал световой щит? В отличие от магического барьера, его поддерживает духовная сила Мо Цина. Пока он жив, щит не разрушить. Неужели… в этот раз он так испугался?..

Сверху посыпались камни, от стен все еще исходил грохот. С большим трудом поднявшись с земли, Линь Цзыюй увидел, что Темные стражи до сих пор дерутся с марионеткой.

– Скоро тут все обрушится, уходите, живо! – крикнул он.

К этому моменту из-под завалов выбралась Шици, вся перепачканная грязью и пылью. Зная, что она так и не научилась мгновенно перемещаться, а летала медленно, я стала лихорадочно искать способ помочь, как вдруг к ней приблизился Цинь Цяньсянь и подхватил на руки. Цзян У попытался остановить его, намереваясь взять Шици в заложники, но вмешался Мо Цин: он выпустил из меча еще один поток энергии, и та разделила Цзян У и Цинь Цяньсяня, как стена.

Бодхисаттва тотчас переместился, и до меня донесся лишь крик Шици:

– Эй! И главу захвати!

Даже в такой момент она все еще беспокоилась обо мне.

Я осмотрелась: камни, сыпавшиеся на световой щит, тут же разбивались в крошки, а сам Мо Цин загораживал меня собой, не оборачиваясь. Глядя на его спину, я с удивлением ощутила себя в безопасности. Никто прежде не внушал мне подобных чувств… Он не велел мне уходить, а я не хотела оставлять его.

– Ха, – усмехнулся загнанный в угол Цзян У. – Как и следовало ожидать от того, кто старше меня: твою силу не стоит недооценивать.

Старше? К чему он?

– Кто дал тебе разрешение заговаривать мне зубы? – холодно отозвался Мо Цин.

Давление в воздухе внезапно возросло. Меч Невыносимой Тяжести обладал силой десяти тысяч солдат и легко разрубил скалу рядом с Цзян У и его восьмигранный меч. Рыжий выглядел совсем плохо, но все еще стоял прямо.

– Ты дважды сбежал с помощью своих марионеток. Посмотрим, получится ли на этот раз.

В воздухе раздался глухой звук. Я ничего не почувствовала, но под действием этой невидимой силы Цзян У сплюнул кровь, а у Мо