Перекресток - Мэтт Бролли

работе, и Джефф, лежа в кровати, слышал, как она возится. Он думал, когда выходил из дома, что больше ее не увидит. Симмонс снова вернулся в дом, его охватило чувство пустоты, и он закрыл глаза, чтобы побороть внутреннюю слабость. Он хотел все рассказать матери, объяснить, почему он это сделал. Без сомнения, она, как и остальные, узнает, кто убил всех этих людей, и в конце концов полиция назовет его психопатом или кем-то подобным. Мать обвинят, и есть вероятность, она станет изгоем в обществе. Мать, как и его отец, перестала посещать церковь много лет назад, но у нее все еще были друзья на работе и в различных организациях, к которым она принадлежала. Как бы они отнеслись к ней, если бы узнали, что ее сын совершал убийства?

Если он оставит записку с объяснением причин, то этим только усугубит ситуацию. Мать будет винить себя, и, хотя это правильно, Джефф не хотел причинять ей еще больше боли. Маму обманули и подвели так же сильно, как и его. Люди воспользовались ее слабостью, и мама была уже достаточно наказана. Симмонс теоретически мог удержать ее от этого, но участие матери было неизбежной, заключительной частью ее покаяния.

– Джефф, ты встал? – позвала она из-за двери.

– Не совсем.

– Я постирала твою одежду. Могу зайти?

– Думаю, да.

Она улыбнулась и открыла дверь, держа перед собой большую стопку аккуратно сложенной одежды.

– Вот, давай я разложу ее по ящикам, – произнесла мать и начала открывать его шкаф.

Она убирала одежду сына, а он перенесся в детство, во время, когда ему не приходилось надевать на руки перчатки. Тогда все было намного проще. Джефф Симмонс будто уловил запах маминых духов, которыми она больше не пользовалась, и на секунду его коснулось ощущение прежней безмятежности и счастья. Он вспомнил, как лежал на кровати и читал компьютерные журналы, ожидая возвращения отца.

– Все в порядке, родной? – своим вопросом мать вернула его в настоящее.

Джефф Симмонс хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Если бы он только мог сказать матери правду, может, она смогла бы помочь. Например, сказать сыну, что он совершил очень серьезную ошибку, но из этой ситуации есть выход, и он может остановиться, и на остров ему возвращаться не нужно.

Джефф все-таки хотел сказать – в последний раз, – что любит ее, но эти слова не давались ему, поэтому он коротко ответил:

– Все хорошо, мама.

– Это замечательно, сынок, – обрадовалась она. – Прекрасно.

♦ ♦ ♦

Джефф Симмонс подождал, пока закроется входная дверь, и только потом вышел из комнаты. Мать оставила обед в холодильнике, он съел его за кухонным столом, а потом запил стаканом молока. Он не волновался перед следующим преступлением. Психологически Симмонс готовился убивать в течение многих лет, и хотя поначалу, когда первой он схватил миссис Ллойд, у него были сомнения, теперь он научился быстрее избавляться от них.

Он был абсолютно справедлив. Миссис Ллойд заслуживала смерти, как и отец Маллиган, как и Форестеры. Эти люди отняли и разрушили его жизнь, но он мог покончить с ними и этим искупить вину отца.

И все же он не мог препятствовать появлению ощущения пустоты в животе и груди.

Он с самого начала знал, что будет испытывать моменты неуверенности в себе, и сейчас ему пришлось снова бороться с беспокойством.

«Это не конец, а начало», – сказал себе Симмонс, в последний раз выходя из дома.

♦ ♦ ♦

Джефф, безмятежно насвистывая, вел фургон в Уорлбери. Он двигался в потоке машин, как в замедленной съемке, и единственным звуком, который слышал, был собственный пронзительный свист. Он обнаружил, что припарковался у дома Форестеров и не заметил, как проехал последние километры пути.

У него было всего три часа, чтобы сделать работу и вернуться на старый пирс до того, как закончится прилив. Из задней части фургона Симмонс достал сумку с инструментами и направился к входной двери Форестеров. Он не стал передумывать.

Ответила миссис Форестер. Женщина всегда вела себя так, словно она важнее всех остальных, и Джефф Симмонс должен был знать, что в тот раз, когда он пришел поговорить с мистером Форестером об увиденном, его жена выкинет его на улицу. Что ж, теперь она его не прогонит. Миссис Форестер фальшиво улыбнулась, ее губы растянулись, но лицо не потеплело, когда пожилая женщина попыталась вспомнить, где видела Джеффа раньше.

– Здравствуйте, миссис Форестер, – произнес он, отметил долю секунды узнавания и страха, когда женщина поняла, кто перед ней, и только потом опустил металл на лицо.

Симмонс втолкнул ее внутрь и закрыл дверь. Из дальнего конца коридора он услышал голос мужа этой женщины, своего бывшего директора, и позволил миссис Форестер соскользнуть на пол. Джефф был готов к нападению.

Только этого не произошло. Вместо того чтобы помочь жене, трусливый супруг попытался сбежать через задний сад. Джефф положил находившуюся без сознания миссис Форестер на бок и двинулся по коридору.

Мистер Форестер скребся в дверь оранжереи. Его руки так сильно дрожали, что он не мог повернуть ключ в замке.

– Чего тебе надо? – крикнул бывший директор.

– Теперь все кончено, мистер Форестер, – произнес Джефф и положил руку ему на плечо.

Глава тридцать четвертая

– Ты в порядке, Лу? – спросила Трейси и поставила кофе на стол.

– Ты слышала?

– О твоих разногласиях с Робертсоном? Я думаю, об этом слышал весь участок, если не весь город.

– Я не знаю, что делать, Трейси. Думаю, они собираются передать дело в MIT.

Трейси знала историю и то, насколько противоречивым было решение MIT против нее. После отъезда Луизы Финчу удалось перевести в другие отделы еще трех членов команды, которые заступились за нее.

– У нас все еще есть этот персонаж, отец Ланеган. Мы продолжаем делать свою работу, пытаемся найти его, и у нас все еще есть шанс.

– Спасибо, Трейси.

Трейси остановилась в дверях.

– Я дам тебе немного времени.

Луиза не была слабой, но не могла заставить себя продолжать работать, когда дело, скорее всего, отнимут у нее в ближайшие несколько часов.

«Как работать в этом сраном городе, – подумала она, – если каждое приличное дело будет заканчиваться в MIT. В чем тогда смысл моей работы?»

Все смотрели на Блэкуэлл, когда она выходила из офиса. Внизу офицеры в форме и горстка гражданских этого района, казалось, смотрели на нее так, будто знали, что происходит. Снаружи она с радостью встретила порыв холодного воздуха, почувствовала отдаленный запах моря и услышала какофонию чаек, кружащих в