Лето Гелликонии - Брайан Олдисс

Два раза обернувшись вокруг Гелликонии и погасив скорость, челнок опустился на плато к востоку от Матрассила.

Отстегнув ремни, Билли поднялся из кресла и остановился, прислушиваясь. Через минуту он вспомнил, что должен иногда вдыхать и выдыхать воздух. Вместе с ним на планету прибыл андроид, его «альтер-эго», предназначенный защищать своего хозяина. Авернцы отдавали себе отчет в том, что слабы. Сын многих поколений, родившихся и состарившихся в тепличных условиях, Билли, без сомнения, нуждался в защите. Андроид, снабженный оружием защиты, был запрограммирован на агрессивное поведение. Внешне он был похож на человека и, совершенно естественно, напоминал чертами лица самого Билли, напоминал его во всем, кроме человеческой подвижности; выражение лица андроида менялось слабо и замедленно, что производило на сторонних наблюдателей впечатление недружелюбности и мрачности характера. Самому Билли андроид не нравился. Обернувшись, он взглянул на человекообразный механизм, в ожидании застывший в углублении стены, соответствующем очертаниям его тела.

— Оставайся на месте, — приказал андроиду Билли. — А потом возвращайся назад вместе с челноком.

— Вам нужна защита, и я должен защищать вас, — ответил андроид.

— Как-нибудь управлюсь и сам. Теперь это моя жизнь.

Сказав так, Билли нажал на кнопку часового механизма, установив срок автоматического возвращения челнока через один час. Активизировав дверь, он сошел по трапу и ступил на поверхность планеты.

Он стоял на мягкой траве и вдыхал ее запахи, его уши ловили тысячи странных незнакомых звуков. Неотфильтрованный воздух проникал в легкие. Его голова закружилась и ноги ослабли.

Он поднял голову и взглянул вверх. Высоко над ним от одного края горизонта до другого распростерся купол небес насыщенно-голубого цвета, чистого, без единого облачного пятнышка. За свою недолгую жизнь Билли привык к виду бесконечного космоса; но, как это ни странно, теперь небесная чаша казалась ему чем-то значительно большим, чем видимая с борта Аверна Вселенная. Мгновенно его душа была отдана навеки этой красоте. Небеса покрывали собой живой мир и, конечно же, уже от этого выглядели более чем прекрасно.

На западе в золотом сиянии заходил Беталикс и в складках местности уже собирались сумерки легкого дня. Фреир, диск которого едва ли дотягивал до трети поперечника Беталикса, прекрасно и яростно пылал почти в самом зените. Неподалеку от Билли зеленела рощица из пяти деревьев, увешанных спелыми мясистыми плодами. Решившись сойти с места, Билли неуклюже двинулся к деревьям, ступая так, словно гравитация была только что им открыта. Оказавшись под кроной одного из деревьев, он ухватился руками за его ствол, обнял его и почувствовал, как шипы впились в его ладони. Превозмогая боль в руках, он улыбался и терпел, наслаждаясь палитрой незнакомых и прекрасных ощущений. Он не мог двинуться с места. Когда челнок поднялся в воздух, чтобы вернуться к родному причалу, Билли разрыдался.

Он был в настоящем мире, он был вознагражден за все старания. Реальность заполняла все его чувства.

Приникая к дереву, валяясь на земле, укрываясь внутри полуистлевшего павшего ствола, он узнавал эту огромную планету, учился жить на ней. Многое, например, отдаленные объекты, облака, линия холмов на горизонте, вселяло в него безотчетный страх своей причастностью к непривычно большим расстояниям и размерам. Не менее тревожащим было присутствие тут и там небольших, полностью исключенных из существования на борту Аверна живых существ со своими собственными повадками. Мучительно сдерживая ужас, он следил за тем, как крохотное создание село на его руку, поползло по ней и скрылось в широком зеве его рукава. Наиболее пугающим и тревожащим было сознание того, что все эти живые существа находились вне его власти, что он не мог управлять ими; не было привычного выключателя, нажатием на который он мог усмирить их.

Была также и проблема двух солнц, о которой раньше он даже не удосужился подумать. На Аверне свет и тьма были по преимуществу вопросом настроения в данный текущий момент; здесь же, в реальном мире, о выборе не могло быть и речи. За легким днем и сумерками наступила ночь, и Билли, впервые в жизни, был вынужден исполнить своеобразный древний ритуал, посвященный опасливым приготовлениям к ночи.

Он пережил ночь, удивив себя тем, что ухитрился заснуть, а проснувшись, обнаружил, что цел и невредим. Выполнив привычную череду утренних гимнастических упражнений, он почувствовал, что остатки сна ушли из него и он готов продолжить исследования нового мира. Подкрепив силы из своего пищевого рациона, Билли быстро сориентировался и бодро зашагал по направлению к Матрассилу.

Довольно быстро продвигаясь по узкой дорожке, почти тропинке, петляющей среди деревьев, и с удовольствием прислушиваясь к перекличке птиц, Билли внезапно различил позади себя звук чьих-то шагов. Он обернулся. В нескольких шагах от него мгновенно как вкопанный застыл фагор.

Фагоры были частью мифологии Аверна. Фотографические портреты и точные модели-копии двурогих имелись на Станции повсюду. Однако в отличие от неодушевленных копий этот фагор был существом живым и находился прямо здесь, рядом с ним. Неотрывно глядя на Билли, чудовище медленно пережевывало свою жвачку, и слюна стекала с его толстых отвисших губ. Вся одежда двурогого состояла из единственного куска груботканой холстины, плохо выкрашенной шафраном и большей частью выцветшей. Концы пучков длинной белой шерсти фагора были выкрашены в тот же, что и его одеяние, цвет, что придавало ему неопрятный и нездоровый вид. Через плечо фагора была перекинута мертвая змея, свежая и явно недавняя добыча. В руке абориген держал устрашающего вида кривой нож, не музейную копию, а настоящее оружие, которым, вне всякого сомнения, уже убивали. Фагор шагнул к Билли, и тот чуть не задохнулся от едкого зловония.

С трудом подбирая слова, Билли заговорил на хурдху:

— Можешь сказать мне, как пройти к Матрассилу?

Создание продолжало молча жевать. Струйки слюны алого цвета стекали из углов рта лесного жителя и пачкали его шкуру. Несколько мелких капель попали и на Билли Ксиао Пина. Он с отвращением стер слюну со щеки.

— Матрассил, — проговорил монстр.

— Да. Мне нужно в Матрассил. Как туда идти?

— Да.

Билли заглянул в темно-вишневые глаза двурогого — они были пустыми, невозможно было сказать, что скрывалось в них, приветливость, насмешка или вражда. С трудом оторвав взгляд от притягивающих к себе как магнит нечеловеческих глаз, он обнаружил, что за спиной фагора уже стоят его товарищи, такие же неподвижные и неслышные, напоминающие призрачные порождения мира листвы и глубоких теней.