Компаньон её сиятельства - Эванджелина Коллинз

Наконец он поднял свободную руку со стола, кончики пальцев на мгновение застыли над ладьей, прежде чем взяться за черного коня. Между темными бровями залегла крошечная морщинка.

— Ты пытаешься сообразить, как дать мне выиграть? Он вскинул на нее удивленные глаза.

Бросая ему вызов попробовать отрицать это, она вздернула брови.

— Ты можешь захватить моего ферзя. Обещаю не сердиться на тебя за это.

— Но где же в этом вызов? Где трудность? Игра через несколько минут будет окончена.

Белла фыркнула притворно оскорбленно.

— Хотите сказать, что я легко сдаюсь, мистер Роуздейл?

Его губы изогнулись.

— Ты? Легко сдаешься? Ничего подобного. — Он передвинул коня. — Посмотрим, что ты будешь с этим делать. Дверь открыта. Сможешь ли ты найти ее, чтобы через нее пройти?

Он снова вовлекал ее в игру в попытке обучить правилам. Она изучала доску, силясь вспомнить, как ходят все эти фигуры, когда услышала стук копыт по гравию.

Она застыла, в груди все сжалось, стало трудно дышать.

Послышался стук двери и озабоченное Гидеона:

— Белла?

Голова его резко повернулась вправо, взгляд устремился на дверь при звуке громких, раздраженных мужских голосов.

Она не слышала его много лет, но узнала обладателя одного из этих голосов. Дверь в гостиную распахнулась, и Белла не обрадовалась, узнав, что угадала верно. О Боже! Почему он приехал и почему именно сейчас?

Гидеон поднялся и встал перед ней в позе защитника.

Ее брат, граф Мейбурн, и еще один джентльмен вошли в комнату. Короткие каштановые волосы Филиппа были растрепаны ветром, лицо пылало от гнева.

— Мистер Роуздейл, полагаю, — процедил он сквозь зубы.

Гидеон кивнул.

— Отойдите от леди Стирлинг.

— Филипп, — запротестовала Белла становясь рядом с Гидеоном и взяла его руку в свою. Она почувствовала, как он пытается вырвать руку, но держала крепко, нуждаясь в его силе. — Как ты смеешь врываться в мой дом и вести себя так грубо с моим гостем?

Мужчина, который вошел вместе с Филиппом, остановился рядом с ее старшим братом. Она вгляделась в его лицо. Годы сделали его черты взрослее, а тело крупнее, но даже с рыжеватой щетиной на лице, отросшей за несколько дней, она узнала его.

— Джул?

— Добрый вечер, дорогая сестра. Должен сказать, ты знаешь, как выбирать их.

Резкий, язвительный тон подтолкнул ее к Гидеону. Если Филипп воплощал сильнейшее раздражение и неудовольствие, Джул, ее озорной импульсивный младший брат, источал яд, с которым она никогда прежде не сталкивалась. Ярость Стерлинга была грубой и примитивной в сравнении с острым как бритва языком Джула и четкой отточенной злобой.

Плечом к плечу ее братья с грозным видом стояли перед ней. Белла никогда не думала, что они, такие разные по характеру, действуют в паре. И то, что сегодня они здесь вдвоем, не предвещало ничего хорошего.

— Полагаю, Стирлинга нет в резиденции, — произнес Филипп.

— Вообще-то вы с ним разминулись всего на несколько минут. Он сегодня пораньше удалился к себе. — Лицо Филиппа приняло озадаченное выражение. Поделом ему. — Разумеется, его нет, Филипп.

— Мне следовало бы радоваться, что ты в этот раз демонстрируешь чуть больше благоразумия. Но я не рад. Ни в малейшей степени. Интересно почему?

Ожидает ли Филипп какого-то ответа? Мускул, дергавшийся на его сильной челюсти, был громким «нет». Ужасное чувство вины нахлынуло на нее. Оно легло ей на плечи и казалось таким знакомым, словно никогда и не покидало ее. Но в этот раз не будет никаких попыток извинений. Она не раскаивается в том, что обрела с Гидеоном, чего Филипп пытался лишить ее.

— Отведи ее к ней в комнату. Нам с мистером Роуздейлом надо поговорить, — проговорил Филипп с угрозой в голосе.

Джул кивнул и направился к ней.

— Нет. Вы не вправе мне приказывать. — Не сдавая позиций, она сверлила Филиппа гневным взглядом.

Но Гидеон пошевелился, потянув ее за руку, подталкивая к Джулу. Рука его стала вялой, и взгляд ее отчаянно метнулся к нему, но он не смотрел на нее. Его ничего не выражающие глаза были устремлены на Филиппа.

В этот момент он был далек от нее. Чужой и незнакомый. Это настолько потрясло ее, что, когда Джул взял ее за руку и оттащил от Гидеона, она не сопротивлялась.

— У вас передо мной преимущество, сэр.

— Вы будете обращаться ко мне «ваше сиятельство». Я граф Мейбурн, брат леди Стирлинг, и вы нежеланны в этом доме. Больше не приезжайте сюда. Не пытайтесь связаться с леди Стирлинг. В ваших услугах, — он выплюнул это слово, — больше не нуждаются.

Гидеон с непроницаемым лицом кивнул. Мейбурн знает. Нет смысла пытаться скрыть это. Возражения лишь навлекут больше позора на Беллу.

Последние несколько дней были блаженством. Идиллическим раем. Кусочком настоящего счастья. Он знал, что это не может длиться долго, но не ожидал, что его оторвут от Беллы так скоро. С величайшим усилием он сдержал желание завыть от горя.

— Вы позаботитесь о ней?

Он не думал, что это возможно, но ответный взгляд мужчины стал еще более грозным. Глупо было о чем-то просить графа, но он должен быть уверен, что брат позаботится о Белле. Ему не хочется оставлять ее одну. Еще слишком рано. Она еще слишком слаба, слишком ранима, слишком хрупка.

Гидеон сунул руку в карман своего темно-синего сюртука, вытащил обернутый в бумагу сверток и протянул Мейбурну.

— Пожалуйста, верните это леди Стирлинг. Это принадлежит ей. Я собирался отдать ей… — Он не договорил, отведя глаза. Граф смотрел на него так, словно он выполз из сточной канавы.

Он почувствовал, как сверток покинул его руку.

Дело сделано.

Эти банкноты все время лежали у него в кармане, были с ним с тех пор, как он уехал из Лондона. Много раз он был на грани того, чтобы вытащить их и отдать Белле. Но он сдерживался, не желая расстраивать ее. Не желая напоминать о том, кем он был ей. Раньше был.

Здесь для него нет места. Никогда не было. Приехали братья Беллы. Теперь они позаботятся о ней и, конечно, смогут защитить ее гораздо лучше, чем он.

Ему следует быть благодарным, что пришлось иметь дело с этим братом. Ибо они явно братья. У них одинаковые сине-зеленые глаза и одинаковые властные манеры — этот врожденный показатель благородного происхождения, знатности, превосходства. Второй, младший, излучает смертельную угрозу. Угрозу, говорящую о том, что он может убить и не раскаяться. Если бы Гидеону пришлось иметь дело с тем братом, он сильно сомневался, что ему удалось бы выйти из этой комнаты.

Хотя уходить от Беллы — это хуже, чем смерть. В сущности, в данный момент он думал, что предпочел бы смерть, был бы рад ей.