Грезы любви - Патриция Райс

Взбудораженная воспоминаниями, Элисон отошла от поручней. Как ни приятны были последние дни, ей не терпелось добраться до земли и людей и, если повезет, книг. Рори вернулся к своим обязанностям капитана, и она скучала, не зная, чем занять свободное время.

Заметив краем глаза, что она сдвинулась с места, Рори оставил свое занятие и принялся наблюдать за девушкой. Налетел порыв ветра, и Элисон схватилась за ленты, украшавшие шляпу из пальмовых листьев, которую он сплел для нее на острове. Даже коса не могла удержать ее пышные волосы, и они выбивались из-под широких полей. При виде натянувшейся у нее на груди рубашки, когда она подняла руку, придерживая шляпу, Рори ощутил почти мучительный прилив крови к чреслам. Надо быть круглым дураком, чтобы надеяться, что он излечится от этого наваждения за краткий период обладания. Его страсть только разгорелась.

– Уже показался порт, – крикнул он, когда Элисон повернулась в его сторону. Улыбка, осветившая ее лицо при этом сообщении, лишила его способности здраво мыслить. – Надень свои кружева и оборки, если хочешь, чтобы я отвел тебя на берег, когда освобожусь.

Послав ему воздушный поцелуй, Элисон радостно поспешила вниз.

Она уже достаточно освоилась с порядками на корабле, чтобы знать, что у нее полно времени для переодевания. Рори не сойдет на берег, пока не убедится, что его драгоценный корабль надежно пришвартовался, а товары подготовлены к разгрузке. Он ничего не говорил о потерях, связанных с поспешным уходом из Чарлстона, но из разговоров офицеров Элисон поняла, что они не смогли закупить табак, пользовавшийся большим спросом. Кроме того, она слышала от матросов, что из-за нее они не осмеливаются заходить во французские порты, хотя последнее было выше ее понимания. Если учесть, что Франция находится в состоянии войны с Англией, зачем Рори вообще заходить во вражеские порты? Как бы то ни было, ее присутствие на борту стоило ему денег, и Элисон собиралась попросить мистера Фарнли выплатить Рори сумму, которая покрыла бы его убытки. Вот только примет ли он эту компенсацию.

Это была одна из многих проблем, но Элисон не хотела омрачать настоящее, тревожась о будущем. Рори мог сколько угодно называть себя отщепенцем, живущим вне закона, но его поступки во многих отношениях определялись представлениями о чести, привитыми с детства. Будь он и вправду преступником, заставил бы ее выйти за него замуж и вернулся в Англию, чтобы до конца своих дней, безбедно жить на ее денежки. Но он слишком благороден, чтобы взять то, что ему не принадлежит, и слишком горд, чтобы жениться из корысти. Возможно, именно по этой причине она любит его, но это же делает чертовски трудными всякие попытки размышлять о будущем.

Облачившись в прелестное платье, купленное для нее Рори, Элисон занялась волосами. Из-за постоянного мытья в соленой воде они стали жесткими и не желали расчесываться. К тому же у нее не хватало шпилек, чтобы соорудить хоть какое-то подобие прически. Сморщив носик при виде загорелого лица с растрепанными кудрями, смотревшего на нее из зеркала, Элисон ограничилась тем, что убрала назад непокорные завитки и снова заплела косу.

Когда она вернулась на палубу, корабль уже причалил, и вокруг развернулась бурная деятельность. Элисон пристроилась на бочке в тени, где она никому не мешала, но могла наблюдать за всем, что происходило на корабле и на пристани.

Она уже привыкла к виду африканцев, но на этом острове их, казалось, было больше, чем белых. Вокруг, куда ни кинь взгляд, преобладали яркие краски. И не только в одежде островитян, но и в цветущих лианах, увивавших стены домов, в сверкающих оттенках моря и неба, в разнообразии фруктов и овощей на прилавках уличных торговцев. Созерцание этого разноцветного кипения жизни так захватило Элисон, что она ощутила легкое головокружение.

Внезапно живописные сцены, развертывающиеся перед ее глазами, побледнели и словно размылись, звуки стихли и приобрели отдаленное звучание. Элисон, которой уже приходилось испытывать нечто подобное, расслабилась в ожидании видений, которые обычно приходили вслед за этими ощущениями.

Тем временем на пристань лихо вкатила открытая коляска, вид которой свидетельствовал о богатстве ее владельца. Толпа зевак, собравшаяся вокруг «Морской ведьмы», поспешно раздалась в стороны, бросая косые взгляды на черного возницу, умело правившего лошадьми, и его пассажирку, с любопытством озирающуюся по сторонам.

Кучер осадил лошадей, и внимание Элисон сосредоточилось на выбравшейся из коляски женщине, облаченной в облако розового шелка и атласных бантов. В руке она держала отделанный кружевами зонтик, предохранявший от солнца ее белую кожу и золотистые локоны, не прикрытые ни шляпкой, ни чепцом. При взгляде на «Морскую ведьму» лицо незнакомки просияло улыбкой, и Элисон пришлось бороться с новым приступом головокружения.

Внезапно розовые оборки исчезли, сменившись полупрозрачной ночной сорочкой, едва прикрывавшей пышные округлости, и каскадом распущенных белокурых волос, струившихся по белым плечам. Когда видение рассеялось, Элисон увидела, что женщина уже поднялась по деревянным сходням на «Морскую ведьму», не сводя глаз со стоявшего на мостике красавца капитана. Тот даже не попытался приказать, чтобы незваную гостью вышвырнули за борт, как того страстно хотелось Элисон, и она со всей определенностью поняла, что эти двое были любовниками.

Почему это открытие явилось для нее таким потрясением, было выше ее понимания. Рори многое повидал в жизни и наверняка имел множество любовниц. Во всяком случае, он никогда не пытался убедить ее в обратном. Просто осознание того факта, что она была лишь одной из многих, заставило ее внутренности сжаться, а сердце разбиться на тысячи осколков. Ей следовало, бы поумнеть, но она снова позволила мужчине сделать из нее дурочку. И даже большую дурочку, чем в первый раз.

Не желая наблюдать за счастливым воссоединением парочки, Элисон слезла с бочки. Даже не взглянув в сторону Рори, она подхватила юбки и с высоко поднятой головой сбежала по тем же сходням, по которым только что поднялась ее соперница.

Рори, занятый тысячей дел, связанных со швартовкой и разгрузкой, и весьма раздраженный несвоевременным появлением женщины, которая задержалась в его жизни не более чем на одну ночь, не сразу заметил исчезновения Элисон. Лишь когда он поднял голову, оторвавшись от накладных, чтобы освободиться от объятий Минервы, он заметил фигурку в серо-голубом платье, скрывшуюся в толпе. Черные вьющиеся волосы, заплетенные в толстую косу, могли принадлежать только одному человеку. Стряхнув, к ее величайшему неудовольствию, повисшую на нем женщину, Рори бросился на главную палубу, выкрикивая на бегу команды.