Эхо Великой Песни - Дэвид Геммел

Ее жажда крови и смерти ненасытима.

— Я уничтожу ее, прежде чем умру.

— Кто-то должен ее истребить, иначе мы все умрем.

Где Талабан?

— Это имя мне незнакомо. Он аватар?

— Капитан черного корабля. Ему ведомо, где состоится последняя битва.

— Где же?

— Я этого пока не знаю, но Талабан будет знать, когда время придет. Он и Пробный Камень станут на горе, как факелы, разгоняющие тьму.

Голос шамана умолк, и Софарита осталась одна.

Одна — и перед лицом близкой смерти! Она столько всего хотела сделать в своей молодой жизни! Найти любовь и завести семью. Построить дом в горах, у водопада, и разбить рядом цветник. Нехитрые мечты, которыми она утешалась в первый год своего вдовства. На свой лад она любила мужа. Верис был хороший человек, только немолодой уже — на двадцать лет старше ее. Их брак устроил отец, потому что земля Вериса граничила с его наделом, и дал за дочерью два заливных луга.

Софарита не возражала, потому что знала Вериса с пеленок.

Он был добрый и посмеяться любил. В любви он был нежен, и Софарита научилась получать удовольствие от его ласк. В свое последнее утро, через одиннадцать недель после свадьбы, он, уходя в поле, поцеловал жену в щеку, но с порога вернулся и обнял ее.

— Ты сделала меня счастливым в первый раз за всю жизнь, — были последние слова, которые она от него услышала.

Через месяц после его смерти она простудилась, и ее стал мучить надрывный кашель. Она худела, и силы ее таяли. В то время она почти смирилась с неизбежной смертью, но теперь — нет.

Волшебный камень аватаров вновь зажег в ней мечты и надежды. Неужели им суждено угаснуть таким жестоким образом? Простая деревенская жизнь не оставляет человеку времени, чтобы проникнуться иронией судьбы, но сейчас Софарита ощущала эту иронию очень остро. Наделенная неимоверной властью, способная исцелять все раны и все болезни, собственную жизнь она спасти не может. Милость Вирука в конечном счете не помогла ей — он лишь направил ее на иной путь к погибели.

Она сказала шаману, что уничтожит Алмею, прежде чем смерть унесет ее душу. Но эти слова были сказаны в гневе, теперь же ее придавило отчаяние.

«За всю свою жизнь я не сделала ничего достойного», — подумалось ей.

«Ну так сделай это сейчас! — сказала она себе. — Помоги победить алмеков».

«Талабан! Кто такой Талабан», — пробилась сквозь отчаяние еще одна мысль.

Закрыв глаза, она послала свой дух в небо над городом. В гавани и в Пагару, за рекой, еще догорали пожары. У причала стоял черный корабль. Софарита снизилась над ним, ища капитанскую каюту. Она проникала во многие, но все были слишком маленькими и тесными. Наконец она отыскала в кормовой части более просторное помещение. За письменным столом сидел человек, молодой с виду, как все аватары, с мужественным красивым лицом и черными волосами, окрашенными в синее только на подбритых висках. Черты его выражали твердость, но не жестокость. Он говорил с каким-то вагаром — впрочем, нет, не с вагаром. Второй человек носил косу и черный кафтан, расшитый мелкими белыми костями.

Софарита открыла слух.

— Видел плохое, — говорил туземец. — Я нужен Суриет.

Мой народ страдает.

— Я очень хотел бы помочь тебе, Пробный Камень. Ты знаешь, что это правда. Но мой народ тоже страдает, и пока подвижник маршал не даст разрешения, я не смогу повести «Змея» на запад.

— Я знаю, — грустно ответил туземец и вдруг, повернувшись, посмотрел прямо на Софариту. — Кто ты?

Пораженная Софарита ответила не сразу, и Талабан спросил:

— С кем ты говоришь? Кого ты там видишь?

— Красивую женщину. Дух.

— Я Софарита, — сказала она. — А ты Лунный Камень.

— Это тайное имя. Его нельзя называть при чужих. Зови меня Пробным Камнем.

— Хорошо. Почему тебе дано меня видеть?

— Я многое вижу. Ты мертва?

— Пока еще нет. — Она взглянул на Талабана — он сидел спокойно, пристально наблюдая за туземцем. — Он подумает, что ты лишился рассудка.

— Подожди меня, — сказал Пробный Камень. — Так мне трудно говорить.

Он закрыл глаза, и его голову и грудь окружило сияние, играющее красными и пурпурными огнями. Еще миг — и он вылетел из тела.

— Теперь мы с тобой можем говорить свободно, на языке духов. Откуда ты, красавица?

— Я живу в этом городе. Одноглазый Лис говорил со мной и велел мне найти Талабана, который один знает, где произойдет последняя битва.

— Сейчас он этого еще не знает. Он хороший человек.

Лучший среди них.

— Его что-то печалит.

— Он потерял свою любовь, и огонь в его сердце едва тлеет. Ты замужем?

— Нет.

— Ты могла бы раздуть его пламя.

— Ты хочешь сосватать меня за человека, которого я не знаю. Слишком ты тороплив. Пробный Камень.

— Скажи ему, где тебя найти, — улыбнулся он, — и я приведу его к тебе — даже если мне придется его оглушить и тащить волоком.

— Я живу в доме подвижника Ро. Приведи его туда завтра вечером.

Дух Пробного Камня вернулся в тело, и его глаза открылись.

— Куда же она девалась, твоя красивая женщина? — с улыбкой спросил Талабан.

— Она ждет. Мы увидим ее завтра. Может, она тебе понравится.

Улыбка исчезла с лица Талабана.

— Это та, которую Совет приговорил к смерти. Вагарка, наделенная волшебной силой.

— Да, может быть.

— Она все еще здесь?

— Нет, капитан. Она ушла, — ответил Пробный Камень, глядя на Софариту.

— Что ты о ней думаешь? Оставим в стороне ее красоту.

Опасна ли она для моего народа?

— Откуда мне знать? Но она говорила с Одноглазым Лисом. Он сказал, она борется с алмеками. По-твоему, это правильно — убивать ее?

— Нет, не правильно. Но мое положение затруднительно. Я служу Совету, и мой долг — докладывать им обо всех, кто объявлен врагом аватаров.

— Сначала поговори с ней. Доложишь потом.

— Ты ей доверяешь? — вздохнул Талабан.

— Она хорошая.

— Тогда я поверю тебе. Мы поговорим с ней.

— Оденься красиво, — посоветовал Пробный Камень, и Талабан залился звучным, почти музыкальным смехом. Софарита поразилась перемене, которую произвел в нем этот смех.

Вся его суровость пропала, уступив место лучистому мальчишескому обаянию.

Глядя на него, Софарита вспомнила о собственной неотвратимой судьбе. Она поднялась над кораблем и вернулась в свое тело.

Чувствуя себя свежей и отдохнувшей, как всегда после полета, Софарита потянулась и встала с кресла. На порог упала тень, и она подумала, что это подвижник Ро вышел из своей спальни. Но за первой тенью мелькнула другая, и Софарита почувствовала в воздухе опасность. Она бесшумно вышла в вестибюль и увидела поднимающуюся по лестнице фигуру. Этот человек думал о ножах, крови и смерти — смерти ненавистного аватара.