Воронята - Мэгги Стивотер

В одном магазинчике Гэнси хотел было заплатить за чипсы для Блу, и она выхватила их.

— Я не желаю, чтобы ты покупал мне еду! — сказала Блу. — Если ты платишь за меня, это значит, я… я…

— Обязана мне? — любезно подсказал Гэнси.

— Не вкладывай слова в мой рот.

— Это было твое слово.

— Ты предположил, что это было мое слово. Ты не можешь судить по предположениям.

— Но разве это не то, что ты имела в виду?

Она нахмурилась.

— Разговор окончен.

Затем Блу купила сама себе чипсы, хотя было ясно, что цена была велика для нее и незаметна для Гэнси. Адам гордился ею.

После первого дня Ноа тоже пошел с ними, и это также радовало Адама, потому что Ноа и Блу нашли общий язык. Ноа был хорошим лидером. Он был таким застенчивым, неуклюжим и невидимым, что его легко можно было бы игнорировать или высмеять. Блу была не только добра к нему, но и, фактически, казалось, ладила с ним. Достаточно странно, но это успокаивало Адама, который чувствовал, что присутствие Блу среди них было в основном его делом. Теперь он так редко принимал решения без Гэнси, Ронана или Ноа, что он сомневался в своих взглядах, когда действовал в одиночку.

Дни бежали легко, а их пятерка продолжала делать все, кроме возвращения к странному водоему и к галлюциногенному дереву. Гэнси продолжал повторять: «Нам нужно больше информации».

Адам как-то сказал Блу:

— Я думаю, он боится.

Он знал, что тот боялся. Проникающее видение, которое у него было в дереве, продолжало заползать в его мысли. Гэнси мертвый, умирающий, из-за него. Блу смотрела на Адама шокировано. Ронан присел рядом с Гэнси, его лицо было жутким, запутанным. «Ты счастлив теперь, Адам? Это то, чего ты хотел?»

Это был сон? Это было пророчество?

Гэнси ответил Адаму:

— Я не знаю, что это.

В прошлом этой фразы было бы достаточно, чтобы потерять уважение Адама. Единственным способом нейтрализовать фразу о незнании чего-либо были немедленно следующие за этим слова: «Но я разберусь». Адам не давал людям много времени, чтобы разобраться: только столько, сколько давал себе. Но Гэнси никогда его не подводил. Они разберутся, что это было. Только… Адам не был уверен, что он хотел об этом знать.

К концу второй недели парни приспособились каждый день ожидать Блу после занятий, затем отправляться на какое-нибудь задание Гэнси, которое он им давал. Это был пасмурный, весенний день, который больше чувствовался как осенний, холодный, влажный и серый.

Пока они ждали, Ронан решил наконец-то взяться и научить Адама водить машину с ручной коробкой передач. Несколько минут казалось, все идет хорошо, потому у что у БМВ легкое сцепление, инструкции Ронана были краткими и по делу, а Адам учился быстро, схватывая на лету, и у него не было раздутого самомнения, которое могло бы помешать делу.

Гэнси и Ноа уютно устроились в безопасной удобной позиции возле здания и наблюдали, как Адам все быстрее наворачивает круги вокруг парковки. Время от времени их улюлюканье доносилось до окон БМВ.

Затем — это случилось неожиданно — машина заглохла. Это был роскошный зверь, внезапно раненный, издававший оглушительный рев под умирающие спазмы двигателя. С пассажирского сиденья, Ронан начал бранить Адама. Это была длинная, отборная брань, включавшая в себя все возможные запретные слова, зачастую сплетенные друг с другом. Адам, раскаивающимся грешником сидел, уставившись в свое колено, и отрешенно размышлял над тем, что брань Ронана несла в себе некую музыкальность, выраженная в аккуратной и красивой меткости фраз, поэзии в черных красках. Обыденная речь Ронана звучала куда грубее.

Ронан закончил фразой:

— Клянусь… Периш, будь поосторожней, это не Хонда Цивик твоей матери семьдесят первого года выпуска.

Адам поднял голову и сказал:

— Цивики собираются только с семьдесят третьего года.

Далее последовала вспышка ярости с пассажирского кресла, но перед тем, как Ронан был на грани нанесения удара, послышался мягкий зов Гэнси:

— Джейн! Я уж думал, ты не покажешься. Ронан учит Адама премудростям ручной трансмиссии.

Блу, с всклокоченными от ветра волосами, сунула голову в водительское окно. Ее присутствие сопровождалось ароматом диких цветов. Пока Адам заносил этот запах в виртуальный список вещей, делающих Блу неотразимой, она весело произнесла:

— Похоже, дело продвигается. Это ведь действительно так?

Вместо ответа, Ронан выбрался из машины и хлопнул дверью.

Возле Блу появился Ноа. Он выглядел радостным и преданным, как Лабрадорский ретривер. Ноа уже решил, что он сделает все ради Блу — факт, который был бы очень болезненным для Адама, будь это не Ноа, а кто-нибудь другой.

Блу разрешила Ноа пригладить ее растрепанные волосы — что Адам сделал бы с превеликим удовольствием, если бы не чувствовал, что от него это действие будет рассмотрено под совершенно другим углом.

— Ладно, пора идти, — произнес Гэнси. Он вел себя театрально, открывая свой журнал и сверяясь с часами, ожидая, пока кто-нибудь не спросит его куда идти.

Адам спросил через боковое окно машины:

— Куда на этот раз?

Гэнси подобрал с земли рюкзак.

— В лес.

Блу с Адамом удивленно переглянулись.

— Время — деньги, — высокомерно сказал Гэнси, проходя мимо них к Камаро.

Блу отскочила назад, когда Адам с трудом выбрался с водительского сидения БМВ. Она прошипела ему:

— Ты это знал?

— Вообще без понятия.

— Мы должны будем обернуться за три часа, — предупредил Ронан. — Я только что накормил Чейнсо, но потом её вновь надо будет покормить.

— Вот, — ответил Гэнси, — именно поэтому я не хочу заводить с тобой детей.

Они все набились в машину, рассевшись поудобнее, забравшись в Камаро, хотя логика подсказывала, взять вместо Свиньи БМВ. Ронан с Гэнси по-быстрому устроили потасовку из-за его ключей (выиграл Гэнси, как он выигрывал всё и вся). Адам, Блу и Ноа, именно в таком порядке забрались на крошечное сидение. Ноа сжался в машине у дверцы, стараясь никоим образом не задеть Блу. Адам же как-то не особо об этом волновался. С первых же десяти минут в первый же день, Адам вел себя вежливо, но сразу же стало ясно, что Блу не возражала против того, что его нога соприкоснулась с её.

Адама это устраивало.

Все было точно так же как и раньше, но по какой-то причине, сердце Адама отчаянно колотилось. Новые весенние листья, распускающиеся на деревьях, которые трепал внезапный порыв холодного ветра, суетливо дергались над пустырем. Он видел, сквозь вязанный жакет Блу, что её кожа вся покрылась мурашками. Она потянулась, чтобы взять его и Ноа под руки и укрывшись обоими рукавами их рубашек, словно одеялами.