В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945 - Вальтер Варлимонт

Не сомневаюсь, что именно в этом духе генерал Вагнер, который всегда больше других настаивал на необходимости сохранения полноты власти главнокомандующего в зоне боевых действий, вел вынужденные споры с Гейдрихом; последний же, со своей стороны, наверняка делал все, чтобы ни словом не обмолвиться об истинном характере «особых задач». В итоге ОКХ представило проект приказа в оперативный штаб ОКВ; из текста, который приводится ниже, ясно, что в нем не было ничего спорного или вызывающего возражения.

26 марта 1941

Секретно

Главное командование армии

Генеральный штаб армии

Для выполнения некоторых особых полицейских задач по обеспечению безопасности, не входящих в компетенцию армии, в зоне боевых действий необходимо будет использовать постоянные спецподразделения (зондеркоманды) службы безопасности (СД).

По согласованию с начальником полиции безопасности и СД действия полиции безопасности (СП) и СД в зоне боевых действий будут руководствоваться следующими правилами:

1. Задачи

а) В тыловом районе сухопутных войск:

До начала боевых действий составление списков некоторых конкретных объектов (кадры, архивы, картотеки антигерманских или антиправительственных организаций, ассоциаций, групп и т. п.) и некоторых важных лиц (лидеры политэмигрантов, диверсанты, террористы и т. п.).

Главнокомандующий сухопутными войсками имеет право запретить использование этих специальных подразделений в тех армейских районах, где их применение может неблагоприятно сказаться на боевых действиях.

б) В зоне коммуникаций:

Информирование начальника зоны коммуникации об общей политической обстановке для выявления и подавления антигерманских и антиправительственных движений, не являющихся составной частью вооруженных сил противника.

Взаимодействие с офицерами контрразведки или частями контрразведки будет руководствоваться принципами взаимодействия государственной тайной полиции с местным органом контрразведки вермахта, согласованными со службой безопасности военного министра рейха 1 января 1937 года.

2. Взаимодействие между специальными подразделениями и военными властями в армейской тыловой зоне (см. Ца) выше). Специальные подразделения полиции безопасности (СД) будут выполнять свои задачи на свою ответственность. Они должны подчиняться армейским приказам относительно передвижения, снабжения продовольствием и размещения. Это не относится к полномочиям начальника службы безопасности (СП и СД) в вопросах дисциплины и юриспруденции. Они будут получать технические указания от начальника СП и СД, но при необходимости их действия будет ограничиваться приказами из штаба армии (см. пункт Ца) выше).

Для централизованного руководства этими подразделениями в каждую армейскую зону будет назначен представитель начальника СП и СД. Его обязанность вовремя информировать командующего соответствующей армией о распоряжениях, которые он получает от начальника СП и СД. Военный командующий уполномочен давать этому представителю все указания, необходимые для того, чтобы избежать любых помех военным операциям; эти указания имеют приоритет над всеми остальными.

Представители начальника СП и СД должны всегда действовать в тесном сотрудничестве с разведывательным отделом штаба; военные власти могут потребовать назначения офицера для связи с разведкой; координация работы специальных подразделений с военной разведкой и контрразведкой, а также с требованиями боевых действий является обязанностью отдела разведки.

Специальные подразделения уполномочены, в рамках своих задач и на свою ответственность, принимать административные меры воздействия на гражданское население. В связи с этим они обязаны работать в тесном контакте со службой контрразведки. Любые меры, которые могут повлиять на боевые действия, должны быть утверждены командующим соответствующей армией.

3. Взаимодействие между группами или подразделениями СП или СД и командующим в зоне коммуникации (см. пункт I(6) выше).

(Текст такой же, как в пункте 2 выше, просто с заменой соответствующих штабов и ведомств.)

4. Разделение ответственности между специальными подразделениями (зондеркомандами), полевыми подразделениями (айнзатцкомандами) и отделами контрразведки с одной стороны и тайной полевой полиции безопасности – с другой.

Вопросы политической безопасности внутри армии и непосредственной защиты войск остаются задачей только тайной полевой полиции безопасности. Любые дела такого характера спецподразделения, полевые отделы и подразделения должны немедленно передавать в тайную полевую полицию безопасности; точно так же последняя должна безотлагательно сообщать спецподразделениям и полевым отделам и подразделениям обо всех проблемах, возникающих в зоне их компетенции. По всем прочим вопросам будет действовать соглашение от 1 января 1937 года (см. пункт 1 выше).

Подпись…

Никто из офицеров, принимавших участие в обсуждении или подготовке этих приказов, не имел ни малейшего представления о том, что под прикрытием этих договоренностей и на основании секретного распоряжения Гитлера Гиммлеру «полевые отделы СД» сразу же после начала кампании приступят к систематическому массовому убийству евреев в тыловых районах Восточного фронта.

Первый случай, когда Гитлер открыто потребовал от вермахта провести недопустимую акцию, имел место 30 марта 1941 года. В тот день он произнес длившуюся почти два с половиной часа речь перед 200–250 офицерами, среди которых были главнокомандующие тремя видами вооруженных сил и назначенные на Восточный фронт старшие командиры сухопутных войск, кригсмарине и люфтваффе вместе с начальниками своих штабов. Встреча проходила в большом конференц-зале новой рейхсканцелярии, в крыле, которое выходило на Эберштрассе; зал был забит полностью, присутствовавших усадили в длинные ряды кресел соответственно чину и званию. Цель была явно та же, что и у аналогичных «обращений» Гитлера 22 августа и 23 ноября 1939 года накануне кампаний в Польше и на Западе: внушить высшему командованию и старшим офицерам штабов свои взгляды на возможный ход предстоящей операции. Но на сей раз он собрался изложить собравшимся и те особые требования, которые, по его мнению, возникнут в связи с характером Восточной кампании как «борьбы между двумя противостоящими идеологиями». Говорил он убедительно. Он наверняка осознавал, что в идеологическом плане между ним и этими сливками германского офицерского корпуса до сих пор существует громадная пропасть. Те сидели перед ним в гнетущей тишине, нарушенной лишь дважды: когда собравшиеся встали в первый раз в момент его появления и прохождения к трибуне и когда он покидал зал. Все остальное время не поднялась ни одна рука, никто, кроме него, не произнес ни слова.