Лишь пять дней - Джули Тиммер

Мара еще раз перечитала перечень церквей. Стоило ли его добавлять? Было ли это честно? Ведь если что-то придет ему в голову, он не сможет игнорировать это. И если служба все же будет, он не скажет «Да пошла ты!», по крайней мере вслух!

Вслух он будет вынужден говорить только хорошее. Он заставит себя сказать, как много добра она сделала для него и Лакс, а потом совершила нечто ужасное.

Ему придется кивать и улыбаться, соглашаясь со словами ее родителей, «Тех Леди» и всех других, кто придет и скажет, мол, то, что она совершила, ужасно по отношению к ребенку, мужу, родителям, друзьям. Но кто они, чтобы судить ее? Могли ли они представить, что она чувствовала, через какие страхи и унижения прошла? Кто мог сказать, что на ее месте хоть на минуту не задумался бы о самоубийстве?

И Том будет это повторять, кивая, даже соглашаясь, что кое-что из сказанного правда. Но наедине с собой, в спальне или по пути на работу, выбиваясь из сил в попытках совмещать работу и воспитание ребенка, он будет шептать: «Да пошла ты!»

Поминальная служба посеет семена сочувствия и понимания, и потом, Мара надеялась, эти семена дадут всходы и станут выше любых проклятий. Конечно, они не смогут скрыть всю горечь и негодование. Но хотя бы как-то помогут.

— Мама! — Лакс выглянула из-за дивана с таким видом, будто обнаружила в кухне пони.

Мара засмеялась и повернулась к дочери:

— Да, мама. Мама, которая поздоровалась с тобой еще полчаса назад и сидела здесь, в двух метрах от тебя, с тех самых пор. — Она улыбнулась и покачала головой. — Ох, уж эти твои мультики!

— Посмотри со мной! — Лакс похлопала по свободному месту на диване рядом. — Иди, мама!

Что может быть худшей пыткой для родителей, чем получасовой просмотр дурацкого мультика?

Мара глянула на компьютер, обдумывая одно из сотен объяснений, почему не может провести время перед телевизором и посмотреть бессмысленный мультик, который вполне можно посмотреть и в другой день.

Какой же другой день?

— С удовольствием.

Мара устроилась на некотором расстоянии. После инцидента в библиотеке она пыталась избежать в присутствии Лакс проявления симптомов. Но Лакс быстро подползла, потом легла маме на колени, а щеку пристроила на ноге.

Мара левой рукой поглаживала волосы дочери, а правой рисовала небольшие круги на пижаме малышки, чуть выше худенького бедра.

Лакс взвизгнула от щекотки и крепко прижалась к маме. Маленькие ручки схватили правую руку Мары, прижали к груди. Потом малышка еще раз взвизгнула, меняя положение, и улеглась с довольным протяжным вздохом. Мара так же вздохнула, и девочка захихикала.

Мара все время раздумывала, как попрощаться с Лакс. Не могла решить, что же сказать или сделать такое, достаточно значимое, что оставило бы для ребенка след, который стал бы понятен в будущем. Но при этом те воспоминания не должны были вызывать никакого волнения.

Она почувствовала, как по щеке катятся горючие слезы, и поняла — вот оно!

Том повезет Лакс к родителям Мары после танцев, Мара будет на ланче с подругами. Это и есть прощание.

Ближайшая стопка салфеток осталась на столе, вне досягаемости, поэтому женщина позволила слезам катиться, рассчитывая, что девочка, поглощенная мультиком, ничего не заметит.

Правая рука Мары была неподвижна — ее обнимала Лакс, а левая поглаживала дочку по голове, поэтому пришлось вытереть нос о плечо.

Повернувшись, женщина посмотрела на компьютер, и ее будто током ударило: она точно знала, что сказал бы ей сейчас 2мальчика, если бы знал ситуацию: «С другой стороны, это последние полчаса в твоей жизни, которые ты можешь провести, просматривая этот тупой мультик».

Мара издала приглушенный стон — усмехнулась при этой мысли, а Лакс, которая уже смеялась от происходящего на экране, засмеялась еще сильнее.

Глава 38 Мара

Мара и «Те Леди» рассаживались в «Деревянном столе» — любимом ресторане Мары. Когда они удобно расположились, распределили салфетки, нашли, куда пристроить свои сумочки, Мара повернулась к Джине.

— Ты сможешь иногда брать Лакс с собой в церковь? Я имею в виду, если она захочет туда пойти? И, наверное, если даже не захочет. Может быть, в средней школе или в последних классах начальной, когда ты поймешь, что она уже достаточно взрослая, чтобы осознавать, что они там говорят. Том не будет против. Я ему говорила, что попрошу тебя об этом.

— Это будет честью для меня.

— Спасибо. Ах, вот еще что: помнишь, я просила тебя напоминать девочке звонить Тому и поздравлять его с нашей годовщиной? И, по-моему, ты говорила, что будешь ей напоминать и о Дне матери? Думаю, тебе нужно будет попросить Лакс не делать этого больше, если Том снова женится. Стэф, тебе придется объяснить моим родителям, что они должны как можно лучше относиться к любой его новой девушке или жене, ты же знаешь это, правда? Конечно, я не могу себе представить, чтобы они кому-то грубили, но в этой ситуации…

— А что вообще происходит? — спросила Стэф, подозрительно нахмурившись. — Чего ты нам недоговариваешь? Доктор Тири сообщил тебе какие-то новости? Болезнь прогрессирует быстрее?

— Да нет! — быстро ответила Мара, отступая. — Я просто думала обо всем таком. Лакс недавно рассказывала, как семья Сьюзан молится перед обедом, захотела, чтобы и мы молились. И я подумала, может, девочке понравится посещать церковь? Или, по крайнем мере, от этого будет какая-то польза, она увидит, что к чему. Другие вопросы тоже приходили мне в голову в разное время. И так как мы все собрались, я их и озвучила. — Мара не упомянула, что каждую фразу из только что сказанных она предварительно записала и, пока все усаживались, тайком перечитала, освежив в памяти.

Стэф поджала губы, будто не поверила подруге.

Мара раскрыла меню и, прежде чем Стэф продолжила допрос, прочла названия некоторых блюд.

— У них здесь великолепное филе миньон. Они заворачивают его в тончайший бекон. И самое сливочное тирамису! О, и шоколадный кекс с теплым мороженым выглядит очень соблазнительно.

— А я хочу, — начала Джина, глядя на свой внушительный животик, — домашний салат с деревенским сыром, а на десерт фрукты. — При слове «десерт» она сморщилась.

— Ну что ж, — начала Стэф, — раз уж мы начали обед со слезливого разговора о том, что нужно передать Лакс от лица той, кто будет в могиле, — она пальцем указала на Мару, — значит, сейчас самое подходящее время, как и всякое другое, чтобы заказать что-то декадентское в ознаменование прощального ужина.

Джина было открыла рот, чтобы одернуть Стэф, но Мара накрыла ее руку своей и покачала головой.

— Она права. Зачем ждать того самого ужина? Последнего. Особенно, если он уж точно будет через трубочку. А это совсем не романтично. Я хочу насладиться своим последним шоколадным кексом, — произнесла Мара и начала рыться в сумке в поисках маленького блокнота для записей, который ей вручила Джина давным-давно, чтобы начальница ни о чем не забывала.

Джина улыбнулась, когда подруга извлекла его.

Пролистывая страницы, Мара сказала:

— Вот оно, я не помню, где я это нашла, но думаю, хотя бы одна из вас это оценит. А сейчас для этого самый подходящий момент. Это написала Нора Эфрон[1] или говорила в каком-то интервью: «Когда вы действительно будете вкушать свой последний обед, вы будете либо слишком больны, либо не узнаете, что это последний обед, либо потратите его, съев что-то неподобающее вроде консервированного тунца, а это будет просто смешно. Поэтому важно… я чувствую, очень важно наслаждаться последним обедом сегодня, завтра, всегда…»

— Действительно великолепно! — отметила Стэф, хлопнув в ладоши и сложив их под подбородком, как Нейра.

Все засмеялись, а Мара подмигнула Стэф, молчаливо поблагодарив ее за то, что та быстро разрядила обстановку и все не ударились в уныние.

— Я не буду есть консервы из тунца, — заключила Мара. Потом передала блокнот Джине, которая промокала глаза, не вполне справляясь с нахлынувшей печалью.

Указывая на цитату, Мара улыбнулась подруге и сказала:

— Не нужно домашнего салата. Время поглощать филе миньон и кексы! Бекон и шоколад — это неотъемлемые части любой последней трапезы. И я, кстати, буду пить мартини. Много! Черт возьми, я же не за рулем!

— Я буду тирамису, — с гордостью сообщила Джина. — Значит, вы все сможете попробовать его у меня, а себе заказать что-то другое. Что еще вы выберете для меня?

Мара еще раз перечитала меню и выбрала блюда с наименьшим содержанием жира, для своей худеющей подруги:

— Лосось с овощами?

— Фигня! — прокомментировала Стэф.

— Тогда пармская ветчина c баклажанами, — согласилась Мара.

— Хорошо, одну пармскую ветчину с баклажанами и одно тирамису! — заключила Джина.