Сантехник 4 - Иннокентий Белов

потом запрыгнуть на своего козла, если не удастся уговорить дозорного, и в одиночку скакать к берегу своей реки с печальным известием к племени, что вся экспедиция погибла. Но он этого еще не знает вообще, да и не узнает до самого своего конца. Еще у зверолюдов не принято спасаться бегством или как-то без приказа старшего оставлять свой пост. Довольно равнодушные они к смерти, своей или чужой, чурбаны бездушные.

В этом их сила и одновременно слабость.

А вот теперь уже поздно, под моим контролем он так же подходит поближе, нагибается и проползает в лаз, в лапах тоже лук и стрела, теперь я провожу его подальше. Уже перед крутым спуском вырубаю из сознания прямо перед вернувшимся обратно ко мне охотником.

Замечаю опасливые взгляды мужика на кинжале на поясе и выпавший из лап лук, ход мыслей охотника мне вполне понятен. С первого дозорного и всех остальных нелюдей он вполне уже мог позаимствовать тот же нож или кинжал на всякий случай.

— Ничего, это не проблема, — усмехаюсь я про себя и командую уже своим нормальным голосом этого черта тоже тащить вниз.

Опасаться или стесняться больше некого рядом.

— Собери со всех кинжалы и пояса, принеси и положи сюда. Возьми факел получше и пока занимайся обыском нелюдей, — командую я бывшему пленнику зверолюдов, а теперь уже только моему пленнику. — Дай-ка, я срежу у тебя с шеи рабский поводок!

Что пленник сразу же делает с большой радостью, доверчиво подставляет мне свою шею и вскоре оказывается без унизительного свидетельства своего рабства.

— Надо бы с ним поговорить о его судьбе, но пока не до этого. Да и что я могу ему предложить для спасения жизни — только уехать со мной навсегда из родных мест? Из-за такого выбора он все равно постарается просто сбежать от меня, — правильно понимаю я.

Деньги за будущее молчание нет смысла предлагать охотнику, народ тут сильно верующий во Всеединого Бога, а такое упокоище явно принадлежит его смертельному врагу, раз его те самые ужасающие зверолюды раскапывают.

Не хочу даже в самой малой доле рисковать, что Тварь может узнать о том, что тут нашла наша экспедиция.

И где находится само упокоище ее смертельного врага.

Сам забираю луки, распихиваю стрелы по колчанам и выношу все это добро под козырек, оставив в самом дальнем углу за камнями. Ни к чему видеть охотнику или вдруг прибежавшему к пещере дозорному, где тут свалено стрелковое оружие, опасное для меня. Луки и колчаны, оставленные нелюдями перед спуском в пещеру, тоже переношу за тот же камень, а вот копья оставляю стоять там же и забираю еще пару свежих факелов, собранных часовыми.

Копья для меня гораздо менее опасны, чем дальнобойные луки, это мне хорошо понятно.

Получается, что из лагеря к пещере зверолюды идут в полном вооружении, потому что я сказал всем быть постоянно готовыми к внезапному появлению здесь чьей-нибудь баронской дружины. Мало ли кто может прогуляться по лесу, те же приятели нашего пленника, местные охотники, и обнаружить незаметно для нас лагерь зверолюдов. Да одного только вида нашего дозорного хватит, чтобы из всех замков и казарм понесся служивый народ свою Империю защищать перед лицом коварных захватчиков.

Которые пробрались сюда в составе диверсионной группы и что-то очень подозрительное там в горах делают!

Даже разглядывать именно рожу дозорного не требуется, достаточно одно ржание козлов кому-то услышать, очень уж они любят между собой громко разбираться на козловязи, как ее лучше теперь называть.

Постоянно друг друга задирают и копытами лягаются, перед моей лошадкой красуются наверно, дуремары однорогие.

А трубное беканье у них на местную животину никак не похоже, никто его из проезжающих или проходящих мимо не спутает с здешней домашней скотиной. Да и нечего обычным козам или козлам делать в глухом лесу. В общем, кто услышит, тот точно придет посмотреть на такую диковину.

И тут же понесется тревогу по всей здешней местности поднимать.

— Про такую возможность тоже всегда стоит помнить! — говорю сам себе.

С факелами и копьем в руках возвращаюсь через лаз в пещеру, поджигаю за минуты клацанья кресалом по кремню факел и начинаю спускаться вниз.

Охотник тоже спустился пониже, обыскивает пару самых первых зверолюдов, а я старательно занимаюсь получением маны, добиваю нелюдей окончательно. Мозги я им сурово сотряс, они теперь даже встать на ноги не смогут, но все еще дышат, крепкие все же очень нелюди, что в данной ситуации даже хорошо.

Получаю ману, успеваю приколоть двоих дозорных и обоих Одаренных, которые так и не успели ни разу мне что-то продемонстрировать из своих умений. Кроме того, что хорошо управлялись с остальными нелюдями и даже с военным вождем быстро договаривались.

— Ну, и ни к чему все это оказалось, — подвожу я итог их недолгого служения Нашему Богу. — Зато у меня получилось зверолюдов нормально использовать в своих целях.

Знал бы, конечно, что тут даже я один могу раскопать за день первый завал и так же за один день второй, всяко не стал бы связываться со степняками. Просто прибил бы обоих около кургана и побыстрее ушел в степь, получив нужные знания в самом кургане.

Но, знал бы прикуп — жил бы в Сочи, а не здесь на Хуруме с трудом выживал!

Так что закрываем вопросы и подрубаем хвосты лишних свидетелей и бывших компаньонов, пока они нас сами не подрубили первыми.

После первой добитой четверки увидел факел шагающего ко мне охотника, всего увешанного поясами с ножнами.

— Бросай все это здесь, иди пока разбери побольше камней вокруг того места в завале, чтобы можно было пролезть в дыру без проблем, — отправляю его работать обратно. — Когда мы ее скоро пробьем!

Нельзя его себе за спину к выходу пропускать, но и показывать, чем именно я занимаюсь с копьем в руках над телами нелюдей тоже не стоит. Ни к чему ему такие лишние знания про меня.

— Еще немного времени и пойдем на выход отсюда! — довольно громко для пещеры кричу ему вслед. — Там нужно еще одного зверолюда прибить около козлов.

Он без слов возвращается назад, теперь я вижу его факел около уже последнего, наверняка, завала.

Сам добиваю оставшуюся четверку нелюдей, причем последние трое уже пришли в себя, но лежат все так же беспомощно, хлопают глазами и ничего не понимают больше по жизни.

Так что и им пускаю