История телохранителя - Сюхэй Фудзисава

В череде бессмысленных дней его постоянно терзало беспокойство о судьбе старой бабки, которую он бросил в полном одиночестве, и, конечно, о его невесте Юки. Матахатиро не переставал думать о том, что когда-нибудь Юки появится перед дверью его дома, и тогда, наконец, будет поставлена точка в его жалком существовании, главной целью которого стала лишь добыча пропитания. Он уже решил, что если Юки явится, чтобы отомстить за своего отца, то он безропотно примет смерть от ее руки.

Готовность принести себя в жертву объяснялась острой жалостью, которую он испытывал к Юки. Как еще могла эта несчастная девушка, в детском возрасте потерявшая мать, отомстить человеку, который отнял у нее и отца? Как еще могла она расквитаться за поруганную честь бывшей невесты, думал Матахатиро, не без оснований полагая, что их помолвка с Юки была расторгнута в тот момент, когда его меч обрушился на Хирануму.

Но до этого дня следовало еще дожить. Потому-то во всех смертельных схватках с убийцами, подсылаемыми Танго Отоми, у Матахатиро была одна задача — не погибнуть раньше срока.

Однако по прошествии некоторого времени Матахатиро почувствовал, что устал постоянно быть настороже. Иногда он и вовсе переставал думать о том, что в любой момент может повстречаться с убийцей, а в иные дни вдруг ловил себя на мысли, что уже не может в точности вспомнить, как выглядела Юки — настолько призрачным и расплывчатым становился ее образ.

Размышляя о том, как долго это все может продолжаться, Матахатиро неторопливо шел по улице. Он чувствовал себя вконец обессилевшим. И не только из-за того, что был голоден. Усталость прочно поселилась в его сердце.

Свернув перед Курамаэ на тракт Сэндзюкайдо, он подивился тому, как много народу высыпало на эту обычно тихую улицу. В движениях проходящих мимо людей чувствовалась та особая озабоченность, какая бывает только в последний лунный месяц уходящего года. Матахатиро с тоской взирал на уличную суету.

От ворот Асакуса он дошел до квартала Хасимото в районе Канда, где находилась контора Китидзо. Подойдя к двери, Матахатиро услышал доносящийся изнутри голос Гэндаю Хосои. Голос звучал резко и грубо, как будто Хосоя кого-то бранил.

Как только Матахатиро открыл дверь, Китидзо и Хосоя, как по команде, замолчали и уставились на него. На лице Хосои по-прежнему красовалась густая борода, придававшая его облику силу и мужественность, хотя в целом было заметно, что он тоже порядком изможден.

Весной Хосое удалось устроиться телохранителем в публичный дом, который находился в районе Фукагава. Тогда он сумел не только заработать денег, но и прекрасно провести время в окружении хорошеньких девушек, не чураясь ни пьянства, ни разврата. Правда, после этого фортуна повернулась к нему спиной, и сейчас его сумрачный, усталый вид говорил о том, что до сего момента хорошей работы у него не было.

— Как хорошо, что вы пришли, господин Аоэ, — сказал Китидзо, с беспокойством взирая на Матахатиро. — Вы неважно выглядите. Что случилось?

— Я уже третий день без обеда. Утром и вечером — каша. С чего бы мне хорошо выглядеть?

— М-м, вот оно что… — сочувственно прошептал Хосоя, но тут же, словно проблемы Матахатиро его больше не волновали, повернулся к Китидзо и продолжил прерванный разговор: — Так что даже заговаривать со мной об этом больше не смей! Мне, конечно, деньги позарез нужны, но на такое я пойти не могу. Есть у тебя другая работа?

— Но я же говорил вам, что на сегодня это единственный заказ, — отвечал ему Китидзо. — Больше ничего предложить не могу, даже, как вы изволите просить, чернорабочим на стройку…

— Ну, так если нет, то иди и ищи! У тебя на дверной табличке что написано? Контора по приисканию работы. А если не можешь предложить никакой работы — тогда снимай свою табличку!

— Обидные вещи вы говорите, господин Хосоя. Я полагал, что до сих пор оказал вам немало полезных услуг… Но, поверьте, если работы нет, то ее нет нигде.

— Неужели даже долги собирать ни для кого не надо? Помнишь, в прошлом году ты меня посылал в квартал Кофунэ к купцу по имени Энсюя? Уж я тогда его покупателей потряс за загривок. Почти все деньги собрал. По-моему Энсюя был доволен.

— Для такой работы еще не наступило время. Двенадцатая луна только началась. Погодите немного, будет вам и сбор долгов.

— А сейчас что прикажешь делать — на улице плясать? — Хосоя в отчаянии обхватил голову руками.

— А что за работу ты ему предлагал? — обращаясь к Китидзо, спросил Матахатиро.

— В этом-то все и дело… Да вы присаживайтесь, — Китидзо указал Матахатиро на ступеньку при входе в комнату. — Я предлагал ему стать телохранителем.

— Ух ты, — перегнувшись через ступеньку, Матахатиро придвинулся ближе. — Сколько?

— Один бу за день. Я полагаю, господин Аоэ, что за такого рода работу плата не слишком велика, но учтите, что к этому прилагается полный пансион. Если вы изволите согласиться, вам не придется более изо дня в день питаться жидкой кашей, — сказал Китидзо, по обыкновению приводя аргументы, бьющие по самым слабым местам собеседника.

Матахатиро взглянул на сидевшего сбоку от него Хосою. Тот ответил ему угрюмым взглядом и не произнес ни слова.

Плата и в самом деле была небольшой — обычно за работу телохранителя платили щедрее. За охрану бывшего командора клана Ако, Кураноскэ Оиси, во время его пребывания в деревне Хирама уезда Кавасаки Матахатиро получал один рё за два дня. Однако такие случаи были скорее исключением. Если на этот раз вдобавок к одному бу за день заказчик обещает предоставить бесплатную кормежку, то о лучшей работе и мечтать нельзя было. Почему же Хосоя от нее отказался?

— А у кого надо работать? — настороженно спросил Матахатиро.

Китидзо перегнулся через стол и перешел на полушепот:

— Я скажу вам, у кого. Только, сударь, умоляю вас хранить это в тайне, иначе у меня будут большие неприятности. Вы обещаете?

Матахатиро кивнул.

— Работать нужно в усадьбе господина Киры, в квартале Хитоцумэ…

Матахатиро невольно посмотрел на Хосою. Тот покивал головой.

— Заказ пришел на двух человек, — продолжал Китидзо. — Я, разумеется, сразу решил, что эта работа лучше всего подойдет вам и господину Хосое. Тем более за последнее время отсутствием работы я доставил вам столько хлопот. А у господина Хосои большая семья… Так что я направил к нему свою дочь, сказать, чтобы он зашел. Но, как видите, эта работа оказалась ему не по душе. А вы что скажете, господин Аоэ?

Матахатиро промолчал.

— Господин Хосоя изволил объяснить, что среди ронинов Асано есть его соратники по бывшему клану Мори, и потому защищать усадьбу, которую ронины Асано, по слухам, намереваются взять штурмом, он не будет ни при каких обстоятельствах. Ну что же, в этом есть свой резон, и я вполне понимаю его чувства. Но осмелюсь заметить, что в рассуждениях господина Хосои есть одно слабое место.

— Нет у меня никаких слабых мест, — вмешался Хосоя. — Это у тебя все сплошь слабые места.

— Вот-вот, так он мне всегда и отвечает, но я вот что вам скажу, господа…

Китидзо в этот день был не в меру разговорчив. Он говорил с таким воодушевлением, что, казалось, еще чуть-чуть и у него изо рта начнет брызгать слюна. Чувствовалось, что ему очень хочется побыстрее пристроить эту неожиданно свалившуюся работу и получить причитающиеся ему комиссионные.

— И в самом деле, повсюду ходят слухи о том, что ронины Асано намереваются напасть на господина Киру. Но только, по моему мнению, это всего лишь слухи и ничего больше, да… Многие ронины из клана Асано сейчас живут в Эдо. И с некоторыми из них мне даже приходилось сталкиваться по работе, — многозначительно прищурив глаз, Китидзо посмотрел на Матахатиро. Его взгляд вызывал неприятные чувства — как-будто старый барсук пытался состроить ему глазки. — Таким образом, если даже мне кое-что о них известно, то уж тем более известно и властям. И ежели существовали бы малейшие подозрения в том, что эти ронины затевают месть, неужели вы думаете, что власти стали бы смотреть на это сквозь пальцы? К тому же, — Китидзо снова понизил голос, — молва твердит, что верховодит ронинами бывший командор княжеской дружины господин Оиси. Но это, государи мои, полнейшая чушь. Знающие люди мне рассказывали, что в бытность его командором он был прозван «дневным фонарем»,[80] и любая собака в клане Асано знала, что толку от него никакого. Решительно невозможно поверить, что такой человек стоит во главе заговорщиков.

Однако Матахатиро собственными глазами видел, как в деревне Хирама этот «бестолковый» Оиси одним ударом свалил ворвавшегося к нему убийцу и после этого, как ни в чем не бывало, продолжил писать письмо. Поэтому, что бы там ни болтал Китидзо, Матахатиро твердо знал, что ронины Асано, поддерживая друг с другом тайную связь, и в самом деле ждут удобного случая для свершения мести. Похоже, что и для Хосои это не было секретом.