Рассвет рыцаря - Ким Хантер

Узнав Солдата, принцесса повернулась к нему лицом. Тот непроизвольно поморщился и тотчас же выругал себя за это.

— Ты находишь меня отталкивающей, — сказала Лайана. — Я прочла это по выражению твоего лица.

Солдат понял, что отпираться бесполезно.

— Прости. Я не сдержал свои чувства. Дорогая, у меня сердце болит за тебя, вот и все. Ты для меня самая прекрасная на свете. Разве может быть иначе, если я так тебя люблю?

На Лайане было красивое алое платье, открывавшее плечи цвета слоновой кости и подчеркивающее изгибы тела. Принцесса рассеянно теребила медальон, висевший на золотой цепочке. Ее изящные босые ножки стояли прямо на холодных каменных плитах пола.

Вдруг Лайана небрежно махнула рукой, словно отметая слова супруга как пустую лесть.

— Ну а насчет любви, — сказала она, поворачиваясь к Солдату спиной и вставая лицом к огню, — что ж, мы прошли через это, но, увы, безрезультатно.

Нахмурившись, Солдат шагнул к Лайане, пытаясь заключить ее в объятия. Она проворно ускользнула от него.

— Что? Что ты только что сказала? Что все это значит?

Снова повернувшись к нему, принцесса поджала губы.

Ее взор затянуло холодом.

— Это значит, что у нас была ночь страсти. Теперь все это осталось в прошлом. О, вижу, ты беспокоишься? Не давай волю чувствам. Я не люблю тебя ни на йоту. Все кончено. Завтра ты покинешь город и отправишься в дальний путь. Знай, мне нет никакого дела, останешься ты жив или погибнешь.

Пораженный Солдат отшатнулся назад, услышав жестокие слова. Грудь стиснуло от боли.

— На самом деле ты так не думаешь. Тебя до сих пор мучают отголоски безумия. Последствия приступа омрачают твой рассудок, заставляя тебя говорить эти слова.

Лайана спокойно посмотрела ему в лицо.

— Я абсолютно здорова.

— Но…

— Ты должен понять, — оборвала его принцесса, скорчив гримасу, показавшуюся Солдату особенно зловещей на покрытом шрамами лице, — что я постоянно влюбляюсь в кого-нибудь, а затем остываю к предмету своей любви. Я бросала свое сердце к ногам мужчин чаще, чем мой ястреб падал с неба на добычу. Уж так я устроена. Теперь ты для меня вчерашний ужин — остывший и неаппетитный. Так что отправляйся в путешествие и постарайся забыть о том, что знал меня.

Даже если бы на Солдата надели доспехи, унизанные изнутри стальными шипами, ему бы не было так больно.

— Но… ведь я отправляюсь в путь ради тебя… и твоей сестры.

— В таком случае, выполни просьбу сестры — мне от тебя ничего не надо. Ты для меня совершенно ничего не значишь. Весьма вероятно, когда ты вернешься, меня уже здесь не будет. Я сама собираюсь куда-нибудь уехать. Куда именно, я пока что не решила. Ну все, ступай.

— Ты не можешь быть ко мне так жестока!

— Когда мужчина меня нисколько не интересует, я могу вести себя с ним как моей душе угодно.

Солдат начал возражать, но тут дверь в покои отворилась.

— Вы посылали за мной… — начал было вошедший, однако тотчас же осекся.

Обернувшись, Солдат увидел в дверях капитана Каффа в теплой меховой одежде и с забинтованной кистью правой руки.

С искаженным от ненависти лицом Кафф шагнул вперед. Солдат непроизвольно потянулся к рукоятке меча, но спохватился, что она привязана к поясу. Мужчины молча стояли, испепеляя друг друга взглядами. Солдат заговорил первым:

— А что делает здесь он?

— Я… я за ним послала, — запинаясь, произнесла Лайана. Она быстро взяла себя в руки. — Я не обязана давать тебе отчет в своих действиях, хотя ты все еще остаешься моим супругом. Я вольна поступать так, как считаю нужным.

— Но этот человек мой заклятый враг!

Принцесса пожала плечами.

— Мне нет до этого никакого дела.

Солдата переполнили гнев и боль. Молча посмотрев на принцессу, он развернулся и быстро вышел из комнаты, едва не наткнувшись на Каффа. На устах капитана имперской гвардии играла тонкая усмешка.

Солдат не увидел, что Лайана шагнула следом за ним, вскинув руку, чтобы его остановить. Ее глаза наполнились горячими, жгучими слезами, рот приоткрылся, словно она хотела окликнуть Солдата. Но, передумав, принцесса бессильно уронила руку и закрыла рот. Вернувшись к камину, она босой ногой подтолкнула в огонь пылающую головешку и поморщилась от острой боли. Ее платье осыпал дождь искр.

Раскаленные частицы осели на алой ткани, дымясь и прожигая черные дырочки. Кафф, опомнившись, поспешно шагнул вперед. Опустившись на колени, он здоровой левой рукой смахнул горящие частицы дерева с подола платья. Лайана приняла эту услугу, хотя его прикосновение было ей неприятно.

Когда капитан, выпрямившись, посмотрел принцессе в лицо, она уже взяла себя в руки и была готова отдавать распоряжения.

На следующий день рано утром Солдат и Спэгг сели в седла. Спэгг спал как убитый. Однако он проснулся, когда Солдат, вернувшись домой, с шумом раскидал по комнате доспехи и одежду. Улегшись в кровать, Солдат крутился и ворочался всю ночь, не давая спать и торговцу руками.

С рассветом они тронулись в путь по пустынным заснеженным улицам, Спэгг вел за собой навьюченного поклажей мула. Скромная трапеза из вяленой рыбы и овсяной каши пришлась ему не по душе. Торговец предпочитал завтракать шестью тонкими ломтиками поджаренной ветчины и пятью яйцами всмятку. Вяленая рыба никак не лезла ему в горло, а каша показалась жидкой и водянистой.

— Что с тобой случилось вчера вечером? — ворчал Спэгг. — Всю ночь ворочался, скрипя кроватью…

— Придержи язык за зубами.

— Какие мы обидчивые! И все же, в чем дело?

Помолчав, Солдат ответил вопросом:

— Какой самый твердый камень на свете?

Спэгг пожал плечами.

— Понятия не имею. Гнейс?

— Женское сердце, — с горечью произнес Солдат.

— А, так вот в чем дело? Повздорил с женой?

Осадив коня, Солдат положил руку на рукоятку меча.

— Клянусь, твоя голова расстанется с плечами, прежде чем мы успеем проехать одну милю.

— Слушай, не кипятись, успокойся! — воскликнул Спэгг. — Прости меня за то, что дышу.

Но все же торговец руками не проронил больше ни звука до самых городских ворот. За стеной свежевыпавший снег уже успел стать грязно-желтым от испражнений домашних животных. Красные шатры горящими маяками рассыпались по белому полю. А за ними на западе начиналась равнина, ведущая к горам, покрытая нетронутым белым снегом. Лишь кое-где ровную пелену таинственными письменами пересекали следы диких зверей и птиц.

— Лейтенант!

Остановив коня, Солдат обернулся и увидел человека, бегущего к нему со стороны двух дворцов. И тотчас в груди проворным оленем запрыгала надежда: неужели у жены переменилось настроение? И она пришла в ужас, осознав, как жестоко обошлась с ним?