Жут - Карл Май

– Мне вас не жаль.

– Но ты ведь обещал, что с нами ничего не случится!

– Да, и я сдержу слово. Мы вам не причиним ничего. Вы сами превратили пещеру в страшную западню. В ней поселилась смерть, и значит, вы сами виноваты в том, что попадете в ее объятия.

– Господин, ты не сделаешь этого. Мы погибнем самым жалким образом!

– Многие, многие люди погибали здесь от удушья самым жалким образом. Мы не тронем вас пальцем, мы лишь приведем вас туда, где находились ваши жертвы. Что там случится, нас не касается.

– И потом вы завалите лаз камнем?

– Конечно.

– О Аллах! Тогда спастись невозможно. Этот камень не отодвинуть изнутри – ни топором, ни ножом. И у нас не то, что нет инструментов – мы связаны по рукам и ногам. Неужели ты не хочешь меня пощадить?

– А ты заслуживаешь пощады?

– Ты же видел, что я во всем послушен тебе.

– Из страха перед моей пулей.

– И из раскаяния в моих делах.

– Не верю в это. Впрочем, я хочу убедиться, стоит ли делать тебе исключение. Сейчас возвращаемся!

Он повиновался. Когда мы вновь оказались у костра и я связал ему ноги, он опять зашептал:

– Ты сделаешь для меня исключение?

– Нет, я все обдумал.

Тогда он яростно прокричал:

– Пусть поберет тебя шайтан и отправит в самую дальнюю бездну ада! Ты – самая злая и свирепая из всех собак на свете. Пусть твой конец будет в тысячи раз страшнее и мучительнее нашего!

Этого я ожидал. Его покорность и уверения в том, что он раскаялся, не могли меня обмануть. Среди слуг углежога он был самым сильным, грубым и бесчувственным человеком. Это было видно сразу.

Естественно, все, что я поведал ему, я поведал в расчете на то, что он расскажет остальным. Пусть они недолго пробудут в пещере, но за это время узнают, что значит страх смерти. Попутно слуга получил от Халефа несколько ударов плетью за проклятия, адресованные мне. Казалось, он даже не почувствовал их, ибо в самых гневных выражениях спешил сообщить товарищам, какая судьба ждет их. Когда они узнали об этом, поднялись громкие вопли; все возмущались. Лишь углежог, спокойно лежа в стороне, прикрикнул на остальных:

– Тихо! От вашего рычания вам никакого прока. Не будем же потешать этих собак, задумавших нас убить, выказывая страх перед ними. И чего нам бояться? Нет, скажу я вам, и еще сто раз нет. Нас задумала прикончить христианская собака, поэтому Аллах снизойдет к нам, чтобы спасти нас. Пусть не ликует этот гяур!

– Я знаю, о чем ты думаешь, – ответил слуга. – Аллах не снизойдет в нашу пещеру, ибо лестницы теперь нет. Этот чужак заполз в дупло дуба и убрал оттуда лестницу.

На минуту все стихли от ужаса. Потом углежог, у которого, судя по голосу, от страха перехватило дыхание, спросил:

– Это правда? Это правда?

– Конечно, конечно! Он сам мне сказал.

– Как он узнал об этой тайне?

– Должно быть, дьявол ему сказал, братец его и сообщник.

– Тогда с нами все кончено; мы умрем от голода и жажды.

Теперь спокойствие напрочь оставило и его. Потрясая путами, он хрипло закричал:

– О, Аллах! Да падет с неба огонь и истребит этих чужаков! Пусть восстанут воды земные и утопят их! Пусть облака дождят ядом, умерщвляя их, как жалких червей, готовых все пожрать!

Остальные поддержали эти проклятия. Воистину мы отыскали верное средство, чтобы вселить в них страх перед смертью. Шум был столь громок, что мы поспешили отвести их в пещеру.

Внутри пещеры мы уложили их в ряд. Потом выползли оттуда и закрепили камень с помощью цепи. Они все еще выли от страха, но голоса их были снаружи уже не слышны.

Теперь мы принялись подкидывать в костер дрова, прежде заслонявшие вход в пещеру. Поленьев хватило бы, чтобы поддерживать огонь всю ночь. Сам лорд охотно взялся нам помогать, пренебрегая достоинствами своего титула.

Во время этой работы Халеф взял меня за руку, состроил хитрую мину и сказал:

– Сиди, мне только что пришла в голову одна очень хорошая, отличная мысль.

– Как? Обычно именно твои лучшие мысли мало на что годятся.

– Но эта достойна тысячи пиастров!

– Я тебе их, конечно, не дам за нее.

– И все же ты порадуешься, услышав ее.

– Так говори же!

– Скажи вначале, может быть, ты сострадаешь людям, брошенным туда?

Он указал на пещеру.

– Нет, совсем нет.

– Кара, обещанная им, – по сравнению с их преступлениями – совсем не похожа на кару. Завтра или послезавтра они вновь будут на свободе и потом все быстро забудут. Не лучше ли было бы немного умножить их страх, чтобы они дольше помнили об этом?

– Я ничего не имею против. Как же ты хочешь взять их в оборот?

– Мы убедим их, что они умрут той же смертью, на которую обрекали своих жертв.

– То есть задохнутся?

– Да, мы разожжем огонь.

– Возле пещеры?

– Естественно! И откроем лаз, чтобы дым потянулся туда.

– Тогда они впрямь задохнутся!

– О нет! Костер будет небольшим, и разожжем мы его в стороне, поэтому большая часть дыма развеется. Их поленница была сложена так, чтобы дым тянуло внутрь; у нашего же костра все будет по-иному. Пусть лишь они видят, что мы открываем лаз; пусть лишь чуют запах дыма – ужас их будет неописуемым. Не так ли, сиди?

– Я думаю так.

– Так скажи, можно ли мне?

– Хорошо, делай это. Их душам полезно потрепетать; быть может, этот день станет поворотным в их жизни.

Хаджи отодвинул камень, заслонявший вход в пещеру, сложил рядом небольшую стопку дров и поджег их. Затем он опустился на колени и с таким рвением принялся загонять дым внутрь пещеры, что слезы выступили у него из глаз.

– Оставь это занятие, Халеф! – улыбнулся я. – Ты сам ведь задохнешься.

– О нет! Это доставляет мне радость. Теперь плуты перепугались, словно их бросили на раскаленный противень, на котором шайтан поджаривает своих любимцев.

Пока он с таким рвением занимался костром, все остальные отправились в дом. Там мы нашли кучу сосновой лучины и несколько сальных свечей. Этого хватило, чтобы осветить комнату.

Потом мы обследовали постель. Отбросив ее в сторону, мы наткнулись на старую дощатую дверь. Когда ее убрали, открылась довольно глубокая, четырехугольная яма; мы извлекли ее содержимое. Здесь имелось несколько увесистых слитков свинца, несколько жестяных коробок, начиненных пистонами, куча кремней и бочонок пороха. В последнем было просверлено отверстие, однако его снова заткнули тряпкой.

Я опустился на колени возле бочонка, чтобы вытащить тряпку и проверить качество пороха. Наткнувшись на кусок свинца, я швырнул его в яму. Раздался звук, который заставил меня насторожиться. Так звучат полые предметы.

– Может, под этим тайником находится еще один? – спросил я. – Послушайте-ка! Разве это не звук чего-то полого?