Лесной фронт. Благими намерениями... - Алексей Замковой

  - Ладно. - согласился подпольщик. - Итак, на Калинина вы проникнуть не сможете. Далее, если вам, все же, удастся как-то попасть на Калинина - вы хоть представляете себе, как охраняется гестапо? Вас всего сколько? Если считать тех ребят, которых вы освободили вместе со мной - одиннадцать человек?..

  - С вами - двенадцать.

  - Без меня. - отрезал Александр. - Эта затея - чистое самоубийство. Думаю, я принесу гораздо больше пользы Родине, если останусь жив. Одиннадцать человек против всего ровенского гарнизона?

  По всем статьям Александр был прав. Действительно, затея с освобождением наших товарищей, при здравом размышлении, оказалась даже не авантюрой - чистым самоубийством. И прав он в том, что живыми мы принесем больше пользы, чем погибнув, даже во имя высокой цели... Но мне настолько претит мысль о том, чтобы отказаться от попытки спасти попавших в плен... До боли претит!

  - А если попытаться спасти их так же, как спасли вас? - предложил я.

  - Шансов чуть больше. - Александр немного подумал и снова покачал головой. - Только, сомневаюсь, что это получится. Во-первых, мы не знаем, когда их будут казнить. Во-вторых, после того, как вы спасли нас, немцы будут уже гораздо осторожнее. Сменят место казни, усилят охрану... В третьих, скорее всего, партизан попросту повесят на внутреннем дворе гестапо или на одной из площадей города. И охрана там будет...

  Снова повисло молчание, за время которого я успел закурить уже третью за последние десять минут самокрутку. Говорить ничего не хотелось. Что же делать? Видимо, этот вопрос, вертевшийся в голове, я произнес вслух.

  - Воевать. - жестко произнес Александр. - Воевать и уничтожать немцев.

  Внезапно меня осенила идея. А что если... Помнится, в моем времени разные террористические организации захватывали заложников и требовали, угрожая их уничтожить, выпустить из тюрем своих товарищей. Вот, вроде, в Палестине какого-то израильского капрала захватили... Да вспомнить, хотя бы, 'Крепкого орешка'! Там, в первых двух частях, сюжет построен как раз на этом! Я изложил свои мысли, естественно - не проводя параллели со своим иновременным происхождением, Александру.

  - Заложников? - тот ненадолго задумался. - Разве что, какую-то очень большую птицу поймать получится. Функа или самого Коха...

  - Насколько реально захватить кого-то из них?

  - В самом городе вам никого захватить не удастся. Даже если удастся - вы потом не сможете уйти...

  Это - да. Вертолетов сейчас нет, чтобы потребовать за освобождение заложников. Потребовать самолет? Так, придется, ведь, на аэродром ехать - сомневаюсь, что немцы согласятся. Они нас вообще из города не выпустят. Кроме того, пилотов среди нас все равно нет...

  - ...если и попытаться, то только за городом. Функ из Ровно практически не выезжает. - Александр замолчал примерно на минуту. Видно, что он напряженно что-то обдумывает. - Зато, Кох часто мотается в Берлин и обратно. Но... Он ездит с такой охраной, что его захватить - тут даже роты не хватит. В Ровно он прибыл-то как! Его целая рота мотоциклистов, две танкетки, да еще несколько легковых авто сопровождали! И потом, даже если все получится, немцы просто окружат весь район, где будет происходить обмен, и вы, потом, из кольца никак не выйдете.

  Снова повисло молчание. Я напряженно думал, определяя плюсы и минусы плана с заложниками. Александр тоже сидит, уставившись в столешницу пустым взглядом - напряжение мысли у него ничуть не меньше моего.

  - Давайте сделаем так, - заговорил он настолько неожиданно, что я, погруженный в свои мысли, чуть не подпрыгнул, - мне надо съездить в Ровно и кое с кем переговорить. А потом - вернусь, и обсудим все еще раз.

  В Ровно я его, конечно же, отпустил. Понятно, что Александр хочет посоветоваться с руководством подполья по моему вопросу. Да и вообще - решить, как быть с нами дальше. В любом случае, мне это только на руку. Честно говоря, после этого разговора, после того, как я осознал, что задача, которую я себе поставил, находится на грани невозможного и освободить своих товарищей, скорее всего, не получится, я оказался в полной растерянности. Что делать дальше - полностью непонятно. Можно, конечно, снова уйти в леса и продолжать кусать, по мелочи, немцев и полицаев. Однако, с теми ресурсами, которыми я сейчас располагаю, вряд ли у нас получится даже такая операция, как уничтожение аэродрома, которое я наблюдал в первые дни, после того, как попал в прошлое. Даже пулемета - и того нет! Кроме того, не лето ведь сейчас. У нас в лесу ведь нет никакой подготовленной базы. Рыть землянки сейчас - думаю, мы окоченеем раньше, чем прогрызем замерзший грунт. А зима обещает быть холодной... В общем, на связь с подпольем и, возможно, присоединение к нему, я возлагал очень большие надежды. Даже если они не помогут раздобыть документы и обосноваться в городе - ведь, может быть, дадут контакты каких-нибудь загородных явок, где можно остановиться. Плюс, координация общих действий - тоже немаловажный фактор.

  Прошло шесть дней. Я уже практически разуверился в том, что Александр вернется, и всячески корил себя за то, что отпустил его, не выспросив никаких других контактов ровенского подполья. Мало ли что с ним могло случиться. Может Александр не дошел до Ровно или, войдя в город, был снова арестован... Может он просто решил не возвращаться или руководство подполья решило, что с нами лучше не иметь дела... Все может быть. Даже то, что Александр, на самом деле, никак не связан с подпольем, а просто вешал мне лапшу на уши. Впрочем, в последнее я не верил. Но на четвертый день оказалось, что все мои страхи - напрасны. Правда, явился к нам не сам Александр, а какой-то чумазый пацан, лет двенадцати, одетый совсем не по погоде.

  - Дяденька, у вас можно погреться? - тоненький голосок звучал так жалко, что отказать в просьбе было не смог бы и самый черствый человек.

  - Заходь, малый! - Гац, открывший дверь на стук, посторонился еще до того, как я успел открыть рот. - Ты ты ж замерз весь! Шо ж за часы клыти - диты, майжэ[5] голи, зымою ходять...

  Мальчик быстро прошмыгнул внутрь и пристроился у огня, потирая замерзшие руки. Кто-то сунул ему кружку с кипятком.

  - Ты что здесь делаешь, мальчик? - спросил я, присаживаясь рядом. - Заблудился?

  - Мне дядя Саша велел к доктору, Максиму Сигизмундовичу, в Тучин идти. Вот, я решил срезать дорогу...

  'Дядя Саша' - это, должно быть Александр, сообразил я. А Максим Сигизмундович - вон он, в углу спит. Это что - конспирация у них, подпольщиков такая? Вроде, если чужие люди здесь, то не догадаются о чем речь? Я заметил, что Гац снова открыл рот, покосившись на доктора.

  - Болеет твой дядя Саша, что ли? - быстро спросил я, опережая Василия. - Далеко ведь до Тучина! Ближе доктора не нашлось?

  - Неее... - протянул мальчик. - То - родич его. Дядя Саша велел о здоровье справиться, спросить - может помощь какая нужна.

  - Так давай прямо сейчас и спросим. Вон твой доктор лежит! Якоб, разбуди Максима Сигизмундовича!

  Доктор проснулся от первого же толчка в плечо, но никак не мог понять, что же от него хотят. Пользуясь заминкой, мальчик тут же, с пулеметной скоростью, затараторил.

  - Ой, вы и есть Максим Сигизмундович? Вот удача-то! А я уж думал, что еще не пойми сколько верст по морозу ногами идти! Вам привет от дяди Саши! Помните такого? Вы у Сосенок с ним встречались, помните?..

  Поток слов не прекращался, наверно, минуты три, а тои все пять. Под конец, слушая этого мальца, я уже настолько запутался, что не понимал вообще ничего. Сознание зацепилось только за две вещи 'Максим Сигизмундович' и 'Сосенки'. Остальное, на мой взгляд, было вообще полным бредом, предназначенным только для того, чтобы отвлечь внимание от ключевых слов. Может, это немного и наивно - пытаться запутать таким образом вероятного провокатора, но на мне такой прием почти сработал. Доктор, как и все остальные присутствующие, выглядел полностью осоловевшим.

  - Хватит, малый! - я хлопнул ладонью по колену. - Говори, что Александр передать велел. Ты же от него? Не бойся - мы, как раз, те, к кому ты шел.

  - Сработало, значит? - дурашливо ухмыльнулся пацан, прервав свои словоизлияния. - Вот и на немца с полицаями - работает. Как заболтаю их, так толмачи фашистские вообще не могут перевести. А, ежели толмача у немцев нет, те сразу пропускают. Пара раз даже шоколаду дали. С полицаями только сложнее. Пропускают, конечно... Но, могут и пинка дать. А вас я сразу узнал - дядя Саша все в точности описал.

  - Так чего Александр передать велел? - я решил снова направить разговор в нужное русло, а то, как бы пацан снова не увлекся.

  - Завтра, как стемнеет, вас будут ждать в Большом Житине у кладбища. - сразу же посерьезнел мальчик. - Кому потребуется помощь - скажете, что нашли на дороге три подковы и одной можете поделиться.

  - Три подковы - можем одной поделиться. - кивнул я.