Змеиное проклятье - Сергей Болотников

Кузьмич заорал, и извернулся, пытаясь вскочить, но селянин пинком сапога отбросил его в грязь. Подошел Серега, неся перед собой вытащенную из грязной воды куртку. С правой стороны в ней красовалась почти двадцатисантиметровая дыра, края которой все еще временами дымились.

– Последнюю куртку испортили, сволочи! – с выражением сказал Сергей – давай его сюда, сейчас этой самой курткой и спеленаем.

Кузьмич поднялся из грязи и покорно дал себя связать, причем держали его спиной к людям, чтобы не смог снова плюнуть из клыка. Бывшей курткой смогли плотно стянуть его руко -лапы, но нога пришлось оставить несвязанными.

– Уух! – Сказал Серега – холодно как, а ведь это ты мою куртку последнюю пожег Змей проклятый!

Щербинский отшвырнул Кузьмича на землю, где тот поспешно оскалился.

– Эх Кузьмич, Кузьмич, что же с тобой змеи проклятые сделали – сказал грустно селянин.

Кузьмич замолчал, даже больше не шипел.

– Отвечай! – Сказал Сергей. – Мы же знаем что ты умеешь говорить.

Кузьмич молча, но скривил такую мерзкую рожу, что Серега на секунду отвел глаза. Затошнило.

– Так, да? – Спросил приезжий мрачно. – Молчать будешь? Думаешь, если был человеком, так и не пристрелим? Так?! Да я тебя!!!

Кузьмич молча, и Серега в ярости сдернул с плеча ружье.

– Эй! Эй! – крикнул Щербинский.

Грохнули оглушительно выстрелы. Один и второй, почти сливаясь. Первый заряд вошел в полуметре от головы Кузьмича справа. Второй, так же слева. Грязь взметнулась фонтаном, часть пороха осела на лице бывшего Черепиховца.

– АААА!!! – закричал Кузьмич и выбросил клык, но в ядовитый зуб тут же ткнулся жесткий и горячий от недавнего выстрела, ствол ружья, и Кузьмич осекся.

– Если будешь молчать, пальну сюда, – уже спокойно сказал Сергей, – так как?

– Скажууу!!! – Заорал оглушительно бывший Кузьмич. – Не стреляй! Скажу! Что хотите знать?!!

– Может стоило применить пытки? – спросил едко, подошедший посмотреть Лапников – что за методы мы применяем? Это же допрос с пристрастием, как в камере. Неужели нельзя было по-другому.

– Ну видишь ли, – сказал приезжий наступая аккуратно на бьющий по земле хвост Кузьмича, – он уже почти змея, однако все мерзкие человеческие привычки сохранил. Может он за нами шпионил специально?

– Это паранойя, кому мы нужны?

– А вот это мы сейчас и узнаем – сказал приезжий, наклоняясь над будущим змеем:

– Ну что, змеюка будущая, вот тебе первый вопрос. Где камень?

– Какой камень? – Прошипел Кузьмич. – Нет! НЕ стреляй! На пруду он! На прудах в смысле, на Черепиховских прудах. Его туда с Дворца Культуры перенесли.

– Откуда он это знает? – спросил Лапников у Сергея.

– Не мешай, – откликнулся тот, – потом расскажу. Так Кузьмич, кто такой Урунгул?

– Знамо дело, наш шаман, лесной знаток.

– А кто такой Снорунг?

– Это наш бог, хозяин и повелитель, он везде он всегда, он над всеми.

– Бредяга… – Простонал Лапников. – Ну не может это все быть правдой.

– Снорунг заключен в камне? – новый вопрос Сергея.

– В камне. – Ответил Кузьмич. – В том самом, на прудах.

– Так, отлично. Кто такой Сивер?

– А кто это? – вылупился Кузьмич.

– Не запирайся! – Рыкнул Сергей и взвел ружье. – Кто такой Сивер?

– Ну не знаю я!!! – Завопил Кузьмич и задергался, но Щербинский придавил его сапогом и кивнул приезжему. – Мол, продолжай.

– Ты должен знать Сивера, – произнес Серега наклоняясь над пленником, – ты же все знаешь!

– Не знаю йяяя!!! – проревел Кузьмич и замолчал.

Лапников глянул на лежащего:

– Подожди, может он и вправду не знает. Сивер ведь не относиться ко тьме. Кстати, откуда ему столько известно?

– Ладно, – сказал Серега, – нужное он сказал. Щербинский, не наступай на него! Мы сейчас пойдем на пруды, а его возьмем с собой, чтобы не обманул. Если камня там не окажется – пристрелим. Ты понял?! – обратился он уже к Кузьмичу.

Кузьмич согласно закивал. При этом из пасти у него брызнула зеленоватая пузырящаяся слюна и потекла, неторопливо по подбородку. Невыносимо завоняло мускусом.

Селянин помог пленнику подняться на ноги, и теперь держал его под прицелом своего ружья.

– Помните я говорил, – сказал Серега, – что третий глаз у этих новоявленных змей действует не так как обыкновенный.

– Помню. – Кивнул Лапников.

– Ну что у этих, третий глаз позволяет им связываться с хозяином, то есть с сами главным змеем. Снорунгом. Ну вот мы и поймали такого зверя, – Серега кивнул на Кузьмича, – еще не потерял умение говорить, но связь уже имеет, Может быть он действительно шпионил за нами.

– Так значит он все это спросил сейчас у хозяина?

– Скорее узнал сразу как начались изменения. Я подозреваю, что связь у них односторонняя. Скажи Кузьмич, что ты чувствуешь превращаясь в змею?

– Какую змею? – Спросил Кузьмич. – Я что то не пойму.

– Ты что не понимаешь что с тобой происходит?

– А что тут понимать. Нормально все. Подчиняйся хозяину и будешь долго жить.

– Ты не будешь долго жить. – Успокоил его Щербинский, и покачал ружье, так что Кузьмич вздрогнул.

По улице подле Дворца пронесся порыв ледяного ветра, принес с собой холодные льдинки дождя, больно хлестнул людей, и стоящего рядом нелюдя. Кузьмич сжался, тоненько заскулил, но Щербинский не дал ему дергаться, толкнул, чтобы шел вперед.

– Куда теперь? – спросил Лапников.

– Сначала к Щербинскому. – Сказал Сергей. – Там снарядимся, а потом на пруды. Пошли же я мерзну.

Оставшись без теплой прочной куртки, Сергей напрямую теперь подвергался действию ледяного вихря, и он не был уверен, что дойдет до камня, если простоит здесь хоть еще минуту.

Двинулись. Толкали впереди пленника и устало молчали. Кузьмич монотонно ругался под нос и шипел, но никто не обращал на него внимание. Пока они двигались к дому селянина уже совсем стемнело.

Лапников закинул голову, и щурясь поглядел в небо. Оно стало непроницаемо темным, ледяным, словно загустевший деготь. Мрачное, как свод пещеры, оно извергало на путников бесконечные струи злого дождя. Журналист протер очки, капитально запотевшие и произнес:

– Уже смеркается, не лучше ли отложить поход до утра?

Сергей пожал плечами:

– Можно то можно, да вот только мне кажется что утро не наступит.

– Как не наступит?

– А так – заметил Щербинский – я сразу сказал, что когда ни будь наступит тьма. Вот и получайте, так что теперь темно будет всегда.

– Всегда темно и всегда дождь, – промолвил Лапников тихо, – как же это?

– Вот я и говорю: Жизнь тяжела. – Сказал Щербинский со вздохом.

– И в наших силах сделать ее еще тяжелее. А чтобы легче, надо торопиться на пруды, – добавил Серега, – за Кузьмичом смотрите, а то вдруг в змеюку прямо сейчас обратится!