Крылья - Валентин Холмогоров

Провожатая указала Диме жестом на один из таких проходов и коротко распорядилась: «Ожидайте». Дима шагнул внутрь.

Комнатка была небольшой и тесной: возможно, раньше здесь и впрямь размещался постоялый двор, выкупленный хозяйкой у предыдущих владельцев. Большую часть помещения занимала огромная кровать, на которую Дима смог бы, наверное, посадить «Хорнер», если бы у него вдруг возникла такая необходимость. Рядом с койкой стоял стул для одежды, на стене был закреплен небольшой столик с разбросанной в беспорядке косметикой. Но наиболее интересной деталью интерьера являлось огромное зеркало, закрепленное на потолке прямо над кроватью. Виды в нем, должно быть, открывались великолепные, подумал Дима.

– Нравится? – раздался за спиной знакомый голос.

Дима обернулся.

– Ты?!

Анна практически не изменилась с того момента, как они виделись в последний раз. Разве что волосы стали более светлого каштанового оттенка да прическа чуть короче прежнего, из-за чего выглядеть она стала еще моложе.

– Было нелегко тебя разыскать, – сказала она, – но мне удалось, как видишь.

Глядя на нее, Дима все еще не мог поверить собственным глазам.

– После того как я оказался вместе с самолетом в руках пограничников, я думал, что у тебя крупные неприятности.

– Были. Все-таки не стоит безоговорочно доверять людям, даже тем, которых знаешь несколько лет, – вздохнула девушка. – То, что Стас работает на погранцов, оказалось для меня сюрпризом. Да и в месте нашего рандеву здесь, в Центруме, меня уже ждали. Хорошо хоть догадалась провериться, а не полезла наобум. Повезло. Не повезло бы, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

– Сочувствую. Теперь все наладилось?

– Да как сказать… – Анна присела на краешек кровати и посмотрела на Диму снизу вверх. – Я провалила всю работу. Заказчик оказался очень недоволен, пришлось скрываться.

– Есть мнение, что твой заказчик отправил на Землю сразу несколько групп, чтобы раздобыть чертежи. Кто-то из них все-таки должен был его удовлетворить.

– Я тоже так думала. Однако оказалось, что не все так просто. Я постаралась получить хоть какую-то информацию о произошедшем, пришлось задействовать кое-какие связи… Так вот: те люди, которые похитили бумаги и захватили твоего отца, работали не на Сурган.

Это в целом соответствовало тем выводам, к которым пришел сам Дима, изучив накануне имеющуюся в распоряжении инженеров Хорнера документацию.

– Тебе удалось узнать что-то еще? – поинтересовался он.

– Немного. Я выяснила, что твоего отца переправили в Центрум, но вслед за этим его следы теряются. Оказавшись здесь, он буквально исчез. Это все, что я знаю. Никакой иной достоверной информации раздобыть не получилось… Хотя…

Закончить она не успела: закрывавший вход полог распахнулся, и в помещение ворвались четверо солдат в форме сурганских пехотинцев. Двое сбили Диму с ног, заломив руки за спину, еще двое навалились на Анну, даже не успевшую подняться со своего места. Дима попытался вырваться из захвата, но его держали крепко: малейшая попытка пошевелиться приводила к тому, что солдаты лишь сильнее выкручивали ему руки.

– Так-так-так, – послышался из коридора скрипучий голос, и в комнату шагнул лейтенант Шеер, – кто это у нас тут? Надо же, какая неожиданность, камрад Шпитцен! Или как вас зовут на самом деле, уважаемый? Впрочем, это мы очень скоро узнаем…

Нос подошел к Диме вплотную и, схватив его за подбородок, заглянул ему в глаза.

– После того как прошлой ночью ты вдумчиво изучил секретную техническую документацию, мне было крайне интересно, куда ты помчишься сливать полученную информацию, – объявил он. – Теперь мы точно знаем куда. Вы оба арестованы по обвинению в шпионаже. Уведите.

Солдаты рывком поставили Анну на ноги и поволокли их обоих по направлению к выходу.

Глава 12

Камера, в которую поместили Диму, была маленькой и тесной – раньше здесь, судя по всему, располагалась гарнизонная гауптвахта. Прикрученные к стене нары, узкое оконце с решеткой под потолком, тяжелая металлическая дверь с закрывающимся снаружи на щеколду смотровым лючком. Убежать отсюда нереально, можно даже не пытаться.

Дима прошелся по камере туда-сюда, чтобы немного размять затекшие ноги. Арест оказался для него не то чтобы совершенно неожиданным – от Носа вполне следовало ожидать чего-то подобного, – но произошел он уж как-то совсем не вовремя. Хуже всего, что Шееру стало известно о Диминой ночной вылазке, которая вполне может сойти за акт шпионажа. Более того, выходило, что гостеприимно открытые двери административного корпуса и архива оказались хорошо подготовленной и умело расставленной ловушкой. Шеер за ним следил, причем следил внимательно и пристально. С одной стороны, Дима попался на эту удочку совершенно нелепым образом, а с другой – у Носа на него наверняка больше ничего нет. Ну, покопался в документах без спроса, всякое бывает. Хотя сейчас вовсю идет война, а по законам военного времени расстреливают, бывает, по одному лишь подозрению в шпионаже. Выбраться из этой ловушки будет теперь ох как непросто.

Хуже всего то, что вместе с ним Шеер арестовал и Анну. Дима подозревал, что Алекс тоже попал под горячую руку, его вполне могут притянуть в качестве сообщника и соучастника. Иными словами, мало выпутаться из этой истории самому, нужно еще каким-то образом вытащить из заточения товарищей. Только как это сделать, у Димы не имелось сейчас ни малейших идей.

За дверью послышались шаги, открылось смотровое оконце, в помещение заглянул охранник.

– Лицом к стене! Руки за спину! – скомандовал он.

Дима повиновался. Лишь после этого лязгнул замок, и дверь камеры отворилась. Чьи-то руки надели на голову Диме толстый холщовый мешок, сквозь который невозможно было различить решительно ничего, подхватили под локоть, повели. Дышать сквозь грубую ткань оказалось трудно, мешок нестерпимо вонял старой половой тряпкой.

Несколько десятков шагов вслепую по коридору, поворот, еще несколько шагов. Звук открывающейся двери, грубый толчок в спину – Дима споткнулся, не успев перешагнуть низкий порог. С лязгом защелкнулись на запястьях за спиной наручники, тяжелая рука надавила на плечо, усаживая Диму на табурет, а затем с его головы сорвали мешок.

Нос сидел за столом, разглядывая разложенные перед ним бумаги, и делал вид, что не замечает Диминого присутствия. Тот терпеливо ждал. Наконец Шеер соизволил поднять глаза, смерил его пристальным взглядом и произнес:

– В твоих интересах, господин Шпитцен или как тебя там зовут, выложить все начистоту. Можешь начинать рассказывать.

– О чем? – с деланым безразличием поинтересовался Дима.

– Значит, по-хорошему не хочешь, – вздохнул особист. – Будет по-плохому. Начнем с того, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Тебя зовут не Митто Шпитцен, ты родился не в Южном Клондале и никогда не был в Гранце. Я подозреваю, что ты появился на свет вообще не в Центруме. Дай угадаю. Земля?

– Положим.

– Уже лучше. Имя?

– Дмитрий Спицын. На сурганском оно звучит как Митто Шпитцен. Это настоящее имя.

– С какой целью ты прибыл в Сурган?

– Я разыскиваю здесь человека. Пока безрезультатно.

– Подробнее?

– Перебьетесь.

– А вот твой приятель и подружка оказались более разговорчивыми собеседниками, – с наигранной досадой в голосе произнес Шеер. – Впрочем, не беда. Развязывать языки мы умеем, бывали у меня клиенты и поупрямее.

Нос подал знак рукой, и за открытой дверью вновь послышались шаги. Диму рывком поставили на ноги, на голову снова надели мешок. В следующую секунду он ощутил сильный удар в живот, а спустя мгновение его повалили на пол, и новые удары стали сыпаться один за другим.

Шеер, похоже, знал толк в пытках и не бросал слов на ветер. Мешок на голове не позволял Диме увидеть, куда будет нанесен следующий удар и морально подготовиться к нему, оттого каждую секунду он буквально задыхался от боли. Стараясь хоть как-то защитить голову и лицо, Дима сжался на полу, подтянув колени к груди и опустив подбородок. Несколько раз ему заехали по простреленному и уже почти затянувшемуся бедру, вызвав тем самым еще одну вспышку боли, били по ребрам, по голове. Очень хотелось закрыть лицо ладонями, но руки были скованы за спиной впившимися в запястья стальными браслетами.

Тяжелые армейские ботинки сурганских вояк годились не только для того, чтобы топтать плац, в качестве ударного инструмента они тоже действовали весьма эффективно. Оставалось только терпеть, стиснув зубы. Дима очень хотел отключить сознание, перестать воспринимать окружающую действительность, сосредоточившись на собственном дыхании. Вдох. Выдох. Снова вдох. Все тело болит, на животе и на спине не осталось уже, кажется, живого места.

Экзекуция внезапно прекратилась. Диму схватили за шиворот, снова усадили на табурет, сняв проклятый мешок. Избивавший его человек никуда не ушел, остался стоять за спиной – Дима буквально чувствовал затылком его недобрый взгляд.