То, что мы оставили позади (ЛП) - Скор Люси

Я отметила, что он педантичен. Этот мужчина терпеть не мог, когда что-либо находилось не на своём месте. Вероятно, он складывал носки перед сексом.

— Это очень прагматично с твоей стороны, — сказал Люсьен.

Я ощетинилась.

— Я могу быть прагматичной.

Он посмотрел в мою сторону, и я почувствовала жар, исходящий от его глаз цвета расплавленного серебра.

— Во многих отношениях, да, — согласился он. — Но, учитывая то, что ты обычно читаешь, я ожидал, что ты отдашь предпочтение романтике.

— Что за чушь ты сейчас несёшь? — потребовала я.

— Ты с детства запоем читаешь любовные романы. У тебя на лбу практически вытатуировано «жили они долго и счастливо».

Я скрестила руки на груди. Хотела ли я встретить кого-то, кто сразил бы меня наповал, как это случилось с Наоми и Линой? Да. Завидовала ли я слегка их бурной сексуальной жизни и грандиозным романам? Абсолютно.

— Иногда нужно перестать ждать, когда что-то произойдёт, и начать делать так, чтобы это произошло, — сказала я.

— Я тебе не верю.

— Мне всё равно, — огрызнулась я в ответ.

Его улыбка была мимолётной и опустошающей.

Я изучала свои ногти и изображала скуку.

— Просто из любопытства, во что ты не веришь?

— Ты не собираешься остепеняться с мужчиной только потому, что он ставит галочку в графе «потенциальный отец». Ты не так устроена.

— О, и как именно я устроена?

Люсьен двигался быстро, как зверь, бросающийся на свою жертву. Я обнаружила, что он стоит у меня между колен, положив руки на столешницу по обе стороны от меня.

— Ты запрограммирована хотеть мужчину, который будет соответствовать всем тем героям, о которых ты читала. Тот, кто сражается за свою женщину, кто затаскивает её в тёмные уголки, потому что не может больше ни секунды не прикасаться к ней. Тот, кто сделает для неё всё, что угодно. Вот чего ты хочешь.

Его голос напоминал грубоватое хрипение, невидимую ласку.

Почему мне было так хорошо, так волнительно находиться вблизи к нему?

— Это снова начинает походить на ситуацию в твоём кабинете, — предупредила я.

Его глаза сузились, но Люсьен не сдвинулся. Он остался, почти касаясь меня в десятке мест.

— Не довольствуйся синицей в руке, — сказал он. — Ты будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

— Ты сейчас серьёзно даёшь мне советы по личной жизни?

— Я просто подмечаю, что ты можешь нарваться на ещё большие неприятности, если будешь форсировать события вместо того, чтобы позволить им развиваться.

— Тебе легко говорить. Ты сможешь завести детей даже в семьдесят пять лет.

— Нет. Не смогу. Я сделал вазэктомию.

У меня отвисла челюсть.

— Что? Когда? Почему?

Люсьен отодвинулся от меня и встал в центре комнаты, выглядя крайне смущённым.

— Тебе лучше уйти, — объявил он.

Но я не могла оторвать взгляда.

— Ну то есть, ты не обязан мне говорить. Даже несмотря на то, что я только что рассказала тебе о своей личной, унизительной личной жизни. Я не считаю, что ты передо мной в долгу.

— Я дал тебе крендель.

— Половинку кренделя, — отметила я.

На мгновение я подумала, что Люсьен снова замкнётся в себе, как это бывало всегда. Затем он тяжело вздохнул.

— Мне было двадцать с небольшим. Девушка, которая не имела для меня значения, думала, что забеременела, но в итоге ошиблась. Я уже знал, что у меня нет намерений когда-либо создавать семью, поэтому постарался, чтобы этого не случилось впредь.

— Ничего себе. Это серьёзное решение, чтобы принимать его в таком молодом возрасте, — заметила я.

— Я не передумал, так что можешь перестать на меня так смотреть.

— Как смотреть?

— Как будто ты меня жалеешь.

Я фыркнула.

— Я не испытываю к тебе жалости, гигантский ты болван. Я просто… удивлена. Наверное, я всегда предполагала, что ты более расчётлив в своих решениях. Это похоже на спонтанную реакцию.

— Этот разговор меня раздражает. Тебе лучше уйти, — объявил он.

— Люсьен, — всё раздражение, все безысходность, которые копились во мне, вылились в этих двух слогах.

— Что? — тихо спросил он.

— Почему мы продолжаем кататься на этих американских горках? — спросила я.

— Я всегда думал об этом скорее как о танце, — парировал он.

— Американские горки, танец, череда серьёзных ошибок. Что мы делаем, Люцифер?

Он посмотрел мне в глаза, и я почувствовала, что словно примерзла к месту.

— Мы цепляемся за то, чего больше не существует, — произнёс он ровным голосом.

Я приняла этот удар и выдохнула.

— Как мы можем отпустить то, чего не существует? — спросила я.

— Если я разберусь с этим, я дам тебе знать… в письме… от моего адвоката.

Мои губы изогнулись в улыбке. В этом заключалась магия Люсьена. Я могла ненавидеть его, но он всё равно заставлял меня улыбаться.

— Ты когда-нибудь хотел завести семью? — спросила я.

— Когда-то. Давным-давно, — ответил он тихим голосом.

Я прикусила губу и попыталась отгородиться от нахлынувших воспоминаний.

— Тебе лучше уйти, Пикс.

— Ты не обязан быть таким, как они, — сказала я ему. — Ты уже лучше. Я имею в виду, если не считать твоего ужасного характера. Ты бы справился с этим лучше, чем они.

Люсьен уже качал головой.

— Я трачу своё время на то, что важнее всего. У меня ничего не остаётся на жену и детей. Я бы только подверг их риску.

Я выпрямилась.

— Я говорила с Нэшем о том, что ты работаешь с ФБР.

— Ну естественно.

Американские горки медленно поднимались на первый холм.

— Ты просил меня не волноваться. Ты не говорил «не разговаривай со своим другом».

— Ты ничуть не изменилась, — огрызнулся он.

Вообще-то, с шестнадцати лет моя грудь увеличилась на один размер. Но в данном разговоре это казалось неуместным.

— А ты совершенно не тот человек, каким был раньше, — отметила я.

— У меня много работы, а ты меня раздражаешь, — сказал он.

— Я поговорила с Нэшем, твоим другом, и он не в восторге от того, что вы с ФБР стали лучшими друзьями.

Точные слова Нэша звучали примерно так: «У меня от этого бл*дская изжога».

— Мне всё равно, — тон Люсьена был настолько безразличным, что мне захотелось пойти в гостиную, взять одну из колючих подушек и запустить ей в него.

— Мы оба не могли не задаться вопросом, не люди ли Энтони Хьюго напали на Холли, — сказала я.

— Это не твоё дело. Но если это были люди Хьюго, то я только что доказал свою точку зрения. Я делаю то, из-за чего страдают близкие ко мне люди, — отрезал он, и этот красивый фасад треснул ровно настолько, чтобы я смогла заглянуть под него.

— Люсьен, — мягко произнесла я.

Он поднял руку.

— Не надо. Я бы хотел, чтобы ты ушла.

Я скрестила руки на груди.

— Не уйду, пока ты не расскажешь мне, как продвигается расследование. Тебе грозит опасность? Остальные твои сотрудники принимают меры предосторожности?

— Я не собираюсь обсуждать это с тобой, — сказал он и направился к выходу из кухни.

Я последовала за ним в коридор.

— Ты сказал, что парень, который продал Хьюго список, найден мертвым. Феликс Метцер, верно?

Люсьен остановился, взявшись за дверную ручку.

— Откуда ты это узнала?

— Не так уж сложно найти в новостях трупы, извлечённые из реки Потомак.

— В новостях не называли его личность, — возразил он.

— Бл*дь, я библиотекарь. У меня есть реальные ресурсы.

— Ты не будешь вмешиваться в это, Слоан.

Его тон был ледяным и жёстким.

— Я не прошу включить меня. Всё, что мне нужно — это ответы. Близко ли ФБР к аресту? Собирается ли Хьюго снова принять ответные меры, и если да, то являются ли Лина и Нолан мишенями? Если парень, который продал Дункану список, мёртв, значит ли это, что дело зашло в тупик? ФБР расследует финансовые преступления, потому что они влекут за собой больше обвинений? Это не так привлекательно, как обвинить его в убийстве людей, но обычно это легче доказать…