Авантюристка - Кэрол Дуглас

– Тебе нужен отдых. Иди к себе, дорогая. Карты подождут до завтра.

– Конечно, но ведь я уже почти…

– Вот и прекрасно! – промолвила подруга с притворным воодушевлением и чмокнула меня в щеку. – Завтра утром посмотрим, что у тебя получилось.

Уже в дверях я вдруг почувствовала себя птицей, изгнанной из любимой клетки, остановилась и похлопала по карману юбки, проверяя, на месте ли ключ. Из гостиной послышался приглушенный смех – явно не имевший ничего общего ни с татуировками, ни с картами, – и в ту же секунду стих.

Утром я посмотрела на копии эскизов свежим взглядом, и у меня тотчас возникли новые догадки и предположения. Увы, на Нортонов озарение так и не снизошло.

– Эти похожи на иероглифы. – Годфри бегло взглянул на несколько листов и положил их обратно на стол.

Ирен, однако, придерживалась иной точки зрения:

– Скорее на декоративное кружево. Видимо, я действительно требую от тебя невозможного, – с сожалением промолвила подруга.

Примадонне, обладающей природным певческим даром и незаурядными творческими способностями, столь монотонная работа казалась сущим кошмаром. Теперь-то она поняла, скольких трудов мне стоило перерисовать злополучные карты, и в ней наконец-то проснулась совесть.

– Пожалуй, не стоит нам – то есть тебе – мучиться с этой пустой затеей. Алиса пригласила нас во дворец.

– А что будет делать Годфри?

– Чем же еще мне заняться в долине теплого солнца, синего моря и косматых пальм? – улыбнулся Нортон. – Запрусь в отделе регистрации судов и попытаюсь выяснить как можно больше о кораблекрушении, случившемся у побережья Крита в шестьдесят третьем году.

– Жаль, что Ирен никогда не позволяет тебе заниматься чем-нибудь интересным.

– Не скажи, – возразил он, бросив на супругу красноречивый взгляд, который я затруднилась истолковать. – И потом: уж лучше я пойду в архив, чем во дворец. Порой среди старых бумаг попадаются удивительные персонажи и еще более удивительные истории.

С этими словами Годфри натянул шляпу и отправился выполнять возложенную на него обязанность – столь же нудную, как то, на что мне вчера пришлось извести целый день.

Ирен удалилась в спальню, оставив меня корпеть над эскизами и предупредив, что после обеда я должна быть готова к визиту во дворец, где нас ожидает одно любопытное представление. Выражение лица ее показалось мне весьма странным. Быть может, скоро подруга порадует нас очередным открытием, которое, конечно же, затмит все то, над чем мы с Годфри трудились в последнее время.

К полудню шея у меня затекла, руку сводило судорогой, и потому я с радостью отложила письменные принадлежности и позволила себе немного расслабиться. Встретившись с Ирен, я тотчас поняла, почему подруги не было видно все утро.

Передо мной стояла ослепительная красавица, словно сошедшая с обложки модного журнала. На ней было черное шелковое платье с розовыми оборками, расшитое узорчатой розовой парчой. На плече примадонны покоился черный с розовым кружевом зонтик. Ничто – ни широкий розовый пояс, туго стягивающий ее тонкую талию, ни шляпка из черного бархата, украшенная сбоку розовыми рюшами, – не нарушало истинно женственного великолепия ее наряда.

– Мы ведь… идем на встречу с Алисой? – пролепетала я.

– Этого я не говорила. – Ирен натянула розовые лайковые перчатки. – Да, Алиса пригласила нас на представление, что состоится сегодня во дворце, но сама она вряд ли будет на нем присутствовать.

Мы спускались по широкой мраморной лестнице отеля; длинный шлейф моего полосатого бело-синего платья тянулся по ступеням бок о бок с волнами розовых оборок наряда Ирен. Каждый, кому случилось в эту минуту пройти мимо, тотчас бросал взгляд в нашу сторону – точнее, в сторону моей спутницы. Казалось, примадонна этого не замечала. Щеки ее горели легким румянцем, и я с тревогой подумала о том, что уже не раз замечала у нее подобное выражение лица: азарт охотницы, напавшей на след.

– Ирен, – обратилась я к ней. Мы остановились на террасе, подруга раскрыла зонтик и спряталась под его розовый купол. – Почему ты не расскажешь мне, что задумала?

– Ты можешь выдать мои намерения.

– Ну что ты! К тому же я о них и понятия не имею.

– Вот пусть так все и остается. Не хочу, чтобы ты случайно проговорилась.

С этими словами она энергичной походкой направилась к входу во дворец. Я вздохнула и, словно опоздавшая школьница, поплелась следом. Во дворце уже ждали. Облаченный в ливрею лакей тотчас впустил нас и провел в глубь здания, в самое его сердце. На мгновение мне даже померещилось, будто мы без спросу вторгаемся в чужие владения, но тут лакей распахнул перед нами двустворчатые двери и учтиво поклонился:

– Мадам. Мадемуазель.

Мы очутились в просторном зале, чересчур ярко освещенном газовыми лампами, отчего одни и те же элементы архитектуры производили двоякое впечатление: те, что находились под потолком, казались совершенно очаровательными, тогда как расположившиеся внизу выглядели довольно безвкусно. Декоративные пальмы служили чудесным дополнением пышному интерьеру, а вдоль стен зловеще поблескивали железные доспехи. В отличие от верхних этажей, стены в этом зале не отличались богатым убранством и были сплошь увешаны странными артефактами: скрещенными рапирами, кожаными мешками, причудливыми шлемами с металлической сеткой, палицами, щитами и пистолетами.

– Мадам Нортон! – с ликованием воскликнул кто-то. – Вы ответили на мое послание своим визитом.

Развернувшись, мы увидели статного господина, двигавшегося в нашем направлении. В огромном зале шаги наши отдавались гулким эхом, однако господин шел почти бесшумно. Он приблизился к нам неспешной, плавной поступью, и отражение его потонуло в блестящей поверхности мраморного пола.

Я сразу узнала виконта Д’Энрике, хотя одет он был весьма необычно. В тот вечер на нем была полосатая тельняшка, мешковатые штаны из хлопковой ткани и туфли на шнуровке и тонкой подошве – теперь-то мне стало ясно, почему мы не услышали его шагов.

– Очень рад, что вы и мисс Хаксли удостоили нас визитом. – Виконт поприветствовал меня кивком и, поклонившись примадонне, припал губами к ее руке, затянутой в лайковую перчатку. – Алиса поведала мне, что вы интересуетесь искусством кулачного боя.

– Вид искусства роли не играет, – промолвила подруга мягким, как шелк ее платья, голосом. – Важно лишь мастерство.

Конечно, перед нами стоял все тот же гнусный виконт, что прогуливался с Ирен по дворцовым залам после вечернего выступления. Должна признать, что днем он мне нравился ничуть не больше.

– Кулачного боя? – взволнованно шепнула я подруге, когда он отвернулся. В ответ она лишь покачала головой, и я замолчала.

– Позвольте продемонстрировать вам ринг, – продолжил виконт. – Импровизированный, но для соревнований годится.

Бесшумной поступью он прошел в другой конец зала, где сияющий мраморный пол прорезала уродливая геометрическая фигура.

– Но ведь он квадратный, – смущенно промолвила я[59].

– Так его называют по традиции, – улыбнулась подруга. – Она возникла еще в те времена, когда кулачные бои происходили исключительно на улицах. Соперников окружали кольцом зрители, наблюдавшие за ходом боя.

– На улицах? – ужаснулась я. – И это ты называешь искусством?

– Нет, дорогая. Драки становятся искусством лишь в том случае, когда в них участвуют джентльмены и называют их кулачным боем. Уличные потасовки давно уже канули в Лету.

Губы виконта расплылись в елейной улыбке.

– Очевидно, мадам – страстная поклонница спорта. Для женщины это редкость. Но ведь мадам Нортон – женщина исключительная, не так ли, мисс Хаксли?

– Это уж точно, – еле вымолвила я.

Зонтиком, доселе служившим ей декоративной тростью, Ирен указала на стену:

– А это, полагаю, защитные перчатки.

– Перчатки?

Подруга что, совсем ослепла? Я изумленно разглядывала мешки из толстой кожи, о которых шла речь.

– Безусловно. – Виконт обшаривал Ирен взглядом с ног до головы, словно перед ним был гигантский портрет. Гадкая улыбка не сходила с его лица. – Я взял на себя смелость попросить конюха побороться со мной на ринге, дабы леди могли насладиться искусством настоящего кулачного боя.

Я вновь уставилась на расчерченный на полу квадрат, но промолчала. Очевидно, у Ирен имелся некий план, но она не спешила делиться им со мной. Я подняла взгляд и с удивлением обнаружила, что на ринге стоит еще один человек: конюх. Как и виконт, он появился почти беззвучно и был столь же эксцентрично одет.

Мужчины сняли со стены бесформенные мешки и нацепили их себе на руки. Виконт помог конюху крепко завязать перчатки на запястьях и повернулся к Ирен, чтобы та оказала ему ту же услугу. Подруга проделала это столь непосредственно, как если бы затягивала корсет, а не какой-то чудной атрибут жестокого и непонятного спорта.