Лотэр - Кресли Коул

в горячую влажность своих брюк.

- Страстная маленькая Элизабет. Чувствуешь, что ты заставила меня сделать?

Не подумав, она сомкнула свои пальцы вокруг влажного члена, который был всё ещё немного твёрдым. Почувствовав пульсацию в ответ, она мягко вздохнула. Первый из тех, которые она когда-либо держала.

Она жаждала увидеть его и поцеловать. Никогда раньше Элли не интересовалась "работой ртом", как он это назвал. Однако сейчас она облизнула свою верхнюю губу, представляя, что это его набухшая головка...

- Не будь я настолько вымотан, я бы заставил тебя меня вымыть. - Это прозвучало сердито, но потом он прикоснулся губами к её уху, - Своим языком.

От его хриплого голоса она задрожала. Пока она обдумывала, говорил ли он серьёзно и как на это реагировать, он продолжал:

- И кровавый поцелуй тебя не смутил.

- Я была, типа, под влиянием момента. Я ведь доставила тебе удовольствие, правда? - она слегка сжала его член, вызвав ответный рык. - Заставила кричать до небес?

Он вдруг замер, сильно сжав её запястье:

- Все твои усилия напрасны, маленькая зверушка. - Её руку он отбросил в сторону. - Твои жалкая попытка привлечь меня провалилась. С Саройей ты не сравнишься.

И, ничего не добавив, исчез.

ГЛАВА 25

Связался с человеком, прямо как мой отец.

В шоке от самого себя, Лотэр переместился в ванную, раздеваясь, чтобы вновь принять душ. Под струями воды он прижал ладони к стене, пытаясь успокоиться.

В агонии он хотел пить из Элизабет, в неистовстве перейдя на свой родной язык.

Никогда не терял он контроль подобным образом, ни разу не кончал так сильно - будто его разобрали на кусочки, как головоломку, а потом медленно собрали заново.

А он её даже не заклеймил.

Он никогда не забудет её взгляд, когда она, запустив руки в волосы, притянула его к себе, чтобы продолжить окровавленный поцелуй.

Я никогда не забуду, как извергался фонтаном, когда моя Невеста кончала надо мной.

Нет-нет... она - не его Невеста. Им руководили эмоции, которые он ощутил рядом с Саройей; Элизабет лишь оказалось в нужном месте в нужное время.

Если бы Саройя соизволила восстать,

то именно она

бы вызвала у него такую бурную эякуляцию. Саройя была именно той, которая интриговала его сейчас до глубины души.

Естественно.

Тем не менее, он продолжал проигрывать в памяти всё то, что случилось между ним и этой смертной, чувствуя, что возбуждается вновь. Спустя лишь мгновенья после разрядки?

Он посмотрел на свой поднимающийся член.

Этого недостаточно.

Он поднял на смех намерения Элизабет, надеясь развлечься её неопытностью. В крайнем случае, он думал, что она будет симулировать страсть. А вместо этого она отчаянно старалась достичь оргазма, вызвав его семяизвержение без рук и рта.

Лишь двигаясь сверху. Развратно. Заставляя представлять её голой, двигающейсяна чём то ещё.

На моих бёдрах, на моём рту...

Элизабет сказала, что у неё было достаточно парней. С каким количеством из них она практиковалась, чтобы двигаться подобным образом?

Сколько из них, как он сам, были потеряны и бессильны сделать что-либо, кроме как кончить от её движений? При мысли о том, что она была с другими, клыки Лотэра заострились.

По крайней мере никто из её дружков не получил её девственность. Он думал, почему она её сохранила. Лотэр не мог быть постоянно рядом, чтобы прерывать все её плавательные свидания с молодыми парнями, и, очевидно, ей нравилась её сексуальность.

Как и мне.

Он усмехнулся.

Девственность Элизабет принадлежит лишь мне.

Его усмешка исчезла. С ней он никогда этого не узнает. Лишь Саройю он сможет заклеймить.

Ни разу не ощутить неуёмную страсть Элизабет? Никогда не погрузить свой член в её истекающее влагой естество?

Так значит, от её предыдущих побед он ничем не отличается.

Мгновенно его кулак впечатался в стену. Мрамор раскрошился, а его эрекция ослабела.

Он хотел бы убить любого, кто был с ней. Уничтожить их всех. Вампиры из Орды были известны тем, что легко захватывались внезапными идеями, руководствуясь случайными импульсами. В тот момент, когда его мозг уже был готов спланировать убийство и превратить его семь маленьких задач в восемь, он услышал её приближающиеся шаги.

Им вновь овладело любопытство. Что она будет делать?

Он обернулся, уперев руку в стеклянную дверь и прислонившись к ней лбом.

- Ты пришла за добавкой, зверушка? - буднично спросил он, хотя внутри он был совсем не спокоен. Элли вошла, расправив плечи, со всё ещё обнажённой грудью. Его кулаки сжались, а член начал вновь вырастать.

Стремительная, с дерзким взглядом - вот как она выглядела. Перебросив через плечо свою копну волос, она практически заработала себе место с ним под душем.

- Я должна тебе кое о чём напомнить.

О чём, о чём?

Он почувствовал волну удовольствия, почти что изумления. Но его тон оставался скучающим:

- Хмм. Напомнить?

Почему его голос прозвучал хрипло?

А, это от криков до небес.

С пола она подняла его брошенные брюки.

- Когда будешь перечислять Саройе мои неуклюжие попытки, не забудь рассказать про ту часть, где я объезжала тебя, словно ленивую лошадь, и заставила тебя кончить быстрее, чем пятнадцатилетнего подростка, впервые пощупавшего женскую грудь, - она закинула брюки под душ, - возможно, их стоит постирать.

И, развернувшись на каблуках, она ринулась вон.

Он уставился ей вслед. Объезжать? Как ленивую лошадь?

Неожиданно его губы изогнулись в улыбку.

***

Приняв душ и переодевшись в самое скромный из спальных комплектов - длинную белую ночную рубашку - Элли отправилась в кровать.

Опустившись на подушки, она вздохнула от приятной мягкости перины.

Никогда не подозревала, что постельное бельё может быть таким нежным на ощупь.

И вот она тут лежит, в шёлке, на тончайших простынях, раскинувшись на огромном матрасе - хоть тот и находился прямо на полу.

Она находилась в райской тюрьме, под присмотром красноглазого тюремщика, который, к тому же, оказался ходячей сексуальной фантазией.

Тюремщика, который разбудил в ней что-то сегодня, что-то, чего Элли инстинктивно боялась и не желала пробовать с другими.

Когда она уже начала волноваться, как же она будет жить дальше без того экстаза, который почувствовала с Лотэром, она вдруг вспомнила, что, скорее всего, жить она дальше не будет никак.

Резинка щёлкнула. Щёлкнула. ЩЁЛКНУЛА!

Наконец, она расслабилась, её роящиеся мысли замедлились. Уже почти задремав, она вдруг ощутила резкое головокружение, а когда открыла глаза, то оказалась на ногах в его комнате.