Огневица - Анита Феверс

яркую тряпку и высыпал на ладонь несколько височных колец и серебряных браслетов.

– Ты же сказал, что ничего не взял у своей Кажены! – зашипела Бояна уже на Даромира.

– Это на память! – оскорбленно отозвался тот. – Она сама дала!

– Еще скажи, с радостью!

– Конечно! Как же иначе. Радость я еще как умею доставлять, клянусь Алте-Анкх! – подбоченился Даромир.

Бояна стиснула рукоять кинжала, примериваясь, не пырнуть ли дружка, но тут ее кольцо тьмы чуть сжалось, пригасив гнев девушки.

– Ага, вот вы где… – Казимир тщательно пересчитал все браслеты, шевеля губами, словно повторял счет вслух для верности.

Ссыпал в поясной кошель все, кроме одного. Пробежался пальцами по узорам, а потом натянул его на собственную ручищу. Даромир удивленно изогнул бровь: браслет казался женским, маленьким и аккуратным, но без труда налез на широкое запястье Казимира.

Незнакомец, сидящий у костра, поднял руки и медленно скинул капюшон. Пламя скользнуло по черным волосам, высветив их красным. Когда мужчина повернулся, Бояна невольно распахнула глаза и быстро глянула на Даромира. Тот терпеть не мог, когда рядом оказывался кто-то красивее его. А этот зеленоглазый легко мог заткнуть шехха за пояс. И это при том, что выглядел он старше весен на десять.

– Ну что, залетные, – изогнул четко очерченные губы чародей. – Зовите своего вожака. Толковать будем.

– Отпусти их, – негромко прозвучало с другого конца поляны.

* * *

Марий неспешно повернул голову и прищурился. Казимир усмехнулся и отступил, всем видом давая понять, что в этот бой он вмешиваться не будет.

Сначала дейвас почуял запах костра, а затем услышал голоса. Бродяжники не таились: слишком глубоко в чащу забрались. Он сумел скрутить всех троих – щеголеватого вида парня, по виду шехха, русобородого, похожего на медведя детину и низкорослую девицу, востроглазую и приземистую. Сейчас поверх кольца черного огня она зло сверкала глазами, всем видом напоминая разъяренную рысь. Того, за кем он пришел, возле костра не было.

И все же вожак поспешил на выручку своим людям. Похвально. Хоть и глупо. Интересно, где сейчас его сестра? Подкрадывается сзади, рассчитывая нанести смертельный удар?

Марий выпрямился и крутанул меч в руке.

– Почему я должен их отпустить?

– Потому что пока еще я прошу вежливо, – в глухом голосе лязгнул металл, и Марий поморщился – он не любил излишней самоуверенности в ком бы то ни было, кроме себя.

– Встань рядом с ними и брось оружие. А я пока подумаю, что с вами делать – убить сразу или доставить в Школу Дейва.

Девчонка-рысь спала с лица, и от Мария не укрылся тревожный взгляд, который она бросила на вожака. Ее дружок-медведь сжал кулаки, не отрывая угрюмого взгляда от дейваса. Шехх же молча кусал губы: он единственный из троих не пытался пошевелиться. И только вожак не проявил ни капли беспокойства. Он пожал плечами и пошел… прямо на Мария.

Болотник вскинул руку, и с его ладони пролилось на землю черное пламя. Оно устремилось к лесному татю, любителю хороших сапог. Всего через миг тот будет ослеплен, станет кататься по земле и скулить, пока его разум будет пытаться совладать с внезапной слепотой, а когда очнется…

Незнакомец выбросил руку вперед и схватил тьму, словно она была кнутовищем. Встряхнул рукой, оборачивая сердито загудевшую ворожбу вокруг запястья, и дернул ее на себя. Марий не удержался и от неожиданности пробежался несколько шагов, прежде чем наконец понял, что произошло, и вернул себе власть над черным огнем, который мигом обратился в лед и сковал руку разбойника. Следом Марий послал уже обычное, алое пламя, и оно взметнулось злым гудением вокруг изумленно застывшего парня.

Лед на его руке не таял, притягивая ее к земле. Огонь рычал, подбираясь все ближе к телу, и уже облизывал мыски черных сапог.

– Беги! – не выдержала девушка-рысь. – Беги в лес! Уходи!

Марий ждал.

– Я не буду убегать, – отозвался вожак.

Что-то в его голосе изменилось, но Марий не мог понять, что именно. Он стал не таким низким. В нем появилась звонкость…

Рукой, не закованной в лед, любитель дорогих сапог медленно скинул капюшон. Мотнул головой, перебрасывая недлинную толстую косу через плечо. И выпрямился, смело глядя в глаза опешившему дейвасу. А потом, так же не отводя взгляда, провел рукой сквозь красный огонь – и тот зашипел, медленно уходя в землю, будто провинившийся пес, ползущий к хозяину на брюхе.

Женщина. Девушка. Та самая, кого Марий повстречал у свадебных костров.

Так значит, нет никакого брата?

Марий услышал, как заливисто смеется за его спиной Казимир Кожемяка. И сам не сдержал усмешки над собственной глупостью и слепотой.

От неожиданности Болотник едва не выпустил жгут черного пламени, соединяющий его руку и запястье девицы. Впрочем, он не был бы главой Школы Дейва, если б терял самообладание из-за таких мелочей.

– Чтоб тебя пустынные черви сожрали, – прошипел Даромир.

Бояна цыкнула на него, не поворачивая головы. Ее взгляд метался от дейваса к Итриде и против воли снова возвращался обратно. По виску Итриды стекла капелька пота, и заметила ее не только Бояна.

Марий улыбнулся шире и вдруг резко дернул руку вверх, подтягивая к себе незнакомку, словно норовистую кобылицу на веревке. Итрида рванулась вперед, едва не упав, оступилась и сделала два или три шага, прежде чем ей удалось покрепче ухватить темное пламя, злобной змеей бьющееся у ее ног.

– Ты упрямая. Но иногда стоит быть помягче.

Марий перехватил второй рукой пламя и потянул его на себя. Итрида, готовая к новому рывку, вцепилась в жгут и отклонилась назад, но в тот момент, когда она перестала жестко упираться ногами в землю, Марий отпустил огонь, и тот просто исчез. Девушка, потеряв опору, нелепо всплеснула руками и хлопнулась оземь. В мгновение ока дейвас очутился возле нее, и в белую шею уперлось отточенное до синевы лезвие рунического меча. Итрида вскинула голову открывая врагу горло, и с вызовом глянула поверх клинка. На мгновение Марию показалось, что ее глаза продолжают светиться, но в следующий миг он понял, что ошибся: всего лишь отсвет костра и непроглядная темнота радужки, с которой сливались зрачки.

Молчание затянулось. Первым его нарушила девушка.

– Отпусти моих людей.

Ее голос звучал хрипловато и низко. Пожалуй, постарайся она, и отличить его от мужского будет трудно. Впрочем, именно это она и сделала там, на площади, во время короткого разговора с глумцом.

– Чтобы они перерезали мне глотку на первой же ночевке? Я хочу встретить еще много рассветов.

– Тогда что ты с ними сделаешь? – девушка припала на одно колено, упираясь рукой в другое.

Меч Мария продолжал