Сердце полуночи - Дж. Кинг

Он переступил через цепи и, вынув из скрюченных пальцев Густава ключи, подошел к двери.

Ключ лязгнул в замке, и тяжелая дверь со скрипом отворилась. Двое юношей молча вышли из комнаты. На пороге Торис задержался, с состраданием взглянув на скорчившегося на полу священника. Через мгновение он тоже исчез.

Густав долго лежал в тихой и темной комнате, прижимаясь к холодному полу. Сырой холод древнего камня успокаивал его раны. Он не двигался, не чувствуя ни рук, ни ног. Даже дыхание давалось ему с трудом, так как шея его странно скривилась, а голова была повернута под неестественным углом.

Затем снова раздался чистый и высокий звук, напоминающий звук трубы

Прислушиваясь к этой пронзительной ноге, Густав забыл о боли, и даже дыхание давалось ему без труда. Звук становился глубже и богаче, и по наполовину парализованному лицу жреца скатилась одинокая слеза. Потом его широко раскрытые глаза остекленели. Густав в последний раз вздохнул и затих.

– Я так и знал что это не поможет, – пробормотал Казимир, натягивая на плечи новую тунику. Его взгляд был устремлен на собственное отражение в высоком зеркале гардероба, стоявшего в спальне Мейстерзингера Поднеся подсвечник к самому зеркалу, Казимир слегка прикоснулся к небольшим синякам, оставшимся на лице.

– Торис сказал, что вы встречались с Густавом сегодня ночью, – сказала входя в комнату Юлианна. – По его словам, все кончилось хорошо.

Казимир невольно вздрогнул и спрятал лицо в тень.

– Да… наверное, – сказал он, поворачиваясь к девушке.

Юлианна была в праздничном платье из пестрой ткани, которую носят цыганки. На плечи ее был наброшен платок.

– Сегодня чудесная ночь. Дует прохладный ветер, а на небе сияет полная луна. Ты не хочешь пойти прогуляться?

Казимир поставил подсвечник на пол и подошел к ней.

– Я хотел бы, но… – он прикусил губу. – Я не могу. Сегодня не могу.

Он попытался проскользнуть мимо нее к двери, но Юлианна остановила его, схвативши за рукав.

– Что случилось, Казимир? Мне кажется ты… боишься чего-то.

Казимир отвернулся, пряча свою разбитую щеку. Юлианна протянула руку и заставила его повернуться.

– Доверься мне, Казимир!.

Молодой человек заглянул в ее глубокие зеленые глаза. Челюсти его словно свело судорогой, и он почувствовал что задыхается. Неожиданно он притянул Юлианну к себе и заключил ее в объятия, почувствовав вдруг, каким изящным и хрупким было это теплое тело. Зарывшись лицом в ее волосы, он вдохнул аромат ее волос.

Неожиданно он почувствовал, как на концах его пальцев появляются острые когти. Быстро отступив назад, он схватил свой плащ и вышел в коридор.

– Значит ты… отменил свою другую встречу? – спросил Геркон Люкас, и его зубы сверкнули в лунном свете.

Казимир понюхал воздух, пахнущий хвоей и смолой, и засунул руки в карманы своего теплого плаща.

– Да, встреча не состоялась. Он устало посмотрел на залитые лунным светом вершины высоких деревьев. Бард тоже принюхался:

– Тебя ранили. Кто?

Казимир вынул руки из карманов и продемонстрировал свои истерзанные запястья.

– Откуда ты знаешь?

– О, у меня много самых разных способностей, Казимир, – сказал Люкас и усмехнулся. – Ты случайно не сам себе нанес эти раны?

– Нет, – покачал головой Казимир и переступил с ноги на ногу. Под ногами мягко пружинили опавшие сосновые иглы.

– Кое-какие неприятности… в храме.

– Ах, да… храм, – Люкас вздохнул с насмешливым сочувствием. – Этот сварливый старый священник обожает причинять неприятности.

– Но сегодня я наставил его на истинный путь, – заметил Казимир небрежно.

Снимая с головы свою широкополую шляпу, бард пошевелил усами и прищелкнул языком.

– Теперь, я думаю, он уже не будет тебе мешать.

Казимир тяжело вздохнул и, снова засовывая в карманы забинтованные руки, – сказал:

– Я пришел сюда не для болтовни, Люкас. Ты обещал дать мне еще один урок.

Люкас рассмеялся:

– Две недели назад тебе было плевать на мои уроки. Почему ты передумал?

– Выживание, – ответил Казимир, осторожно ощупывая щеку. Люкас кивнул:

– Тогда приступим. Звери бегают на четырех ногах, в то время как человек предпочитает пользоваться двумя. Таким образом сердце человека располагается

Выше его желудка, а разум – выше сердца. Но для зверя мозг, сердце и желудок одинаково важны.

Казимир покачал головой:

– Ты говоришь загадками, учитель.

– Да, это загадка, – ответил Люкас. Но ответ на нее прост. Ты станешь еще лучшим правителем, когда перестанешь ставить свою голову выше велений сердца и требований желудка.

– Почему я должен так поступать? – перебил Казимир. – Ты сам только что сказал, что это свойственно людям.

– Да, это так. Вот только ты – не человек.

Казимир отступил на шаг и покрепче уперся ногами в землю, изготовившись к атаке. Трансформация готова была начаться в любую минуту.

– Почему ты так думаешь? – холодно спросил он.

– Я не думаю, я знаю, – ответил ему менестрель. – Дело в том, что мы оба – оборотни.

Казимир ахнул. На скулах Люкаса появились клочья шерсти. С гулким смехом Люкас сбросил с плеч плащ, и он лег на землю словно густая тень. Свет полной луны упал на его преображающееся тело, и Казимир увидел длинные жилистые ноги, массивный торс, хищную волчью морду с глазами, мерцающими оранжевым огнем. От шерсти его поднимался серебрящийся пар.

Казимир отступил назад еще на один шаг и начал собственное превращение. Мышцы вскипели, проступили грубые жесткие волосы, кости рассоединились и, изогнувшись, соединились вновь. Конечности изгибались, а во рту появились многочисленные острые зубы. Сердце его, раскалившись чуть не до красна, подогревало и ускоряло ужасную метаморфозу. Все это время Казимир не отрывал взгляда от чудовищной твари, некогда бывшей Герконом Люкасом.

– Я узнал о твоем проклятье в тот самый момент, когда впервые увидел тебя, – проскрипел Люкас. – Я почуял твою волчью кровь.

Не успел он договорить, как из темноты выскочила серая тварь и встала рядом с ним. Затем из-под деревьев появилась другая. Третья выскользнула откуда-то из-под папоротника, и черный кожаный нос Казимира почувствовал их запах.

Это были волки.

– Иди сюда, Казимир, – позвал его Люкас. – Иди, займи свое место среди волков. Ты принадлежишь к нашему племени, а не к миру людей.

– Чего ты от меня хочешь? – прорычал Казимир.

– Разве это не понятно, Казимир? – прошипел Люкас. – Я твой учитель, который учит тебя твоей подлинной природе. Я даю тебе власть и силу.

– Ты – учишь меня? – прорычал Казимир сквозь оскаленные острые зубы. – С чего бы это?