Сердце полуночи - Дж. Кинг

Последний свет дня медленно стекал с цветных стекол в храме Милила. На протяжении долгих часов единственным звуком, который раздавался под его сводчатым потолком, доносился из углубления, где стоял орган. Там трудился старый жрец, пытаясь восстановить давно развалившийся инструмент. Но на закате внутри древних каменных стен раздался еще один звук, высокий и чистый.

Густав, склонившийся над развороченным нутром инструмента, замер. Зажатый в его руке храповик выпал из вмиг ослабевших пальцев и ударился о пожелтевшие от времени клавиши. Густав наклонил голову и прислушался.

Звук был негромким и чистым, одна-единственная нота, высокая, но полнозвучная. Звук заполнил собой все святилище, и Густав нахмурился, глядя на трубы-пикколо.

"Должно быть, сквозняк заставил зазвучать одну из них”, – подумал он. Убрав с клавиатуры упавшую туда деталь, он нажал своими узловатыми пальцами несколько клавишей верхней октавы. Звук не изменился.

"Значит, это не орган”, – понял жрец. Отодвинув скрипнувшую скамеечку, он поднялся и вышел в зал.

Звук превратился в писк и затих. Густав недоуменно оглядел серые каменные стены. Ветер иногда свистел в стрельчатых узких арках окон, но тогда звук был совсем другим.

– Кто это играет?… – пробормотал он и не договорил. В памяти сами собой всплыли слова древнего гимна:

Хор светлых ангелов Милила

Звучит у избранных в ушах,

Небесной песни переливы несет он в звуках и стихах

Светлы и нежны песни звуки

Тогда лишь смертный слышит их,

Когда придет пора разлуки –

Уйти от радостей земных

– Песня Милила! Я снова слышу ее после стольких лет! – с удивлением промолвил Густав.

Затем холодок побежал по его спине.

"Означает ли это, что я сегодня умру?” – задумался священник. Тяжело упав на скамью, он попытался успокоиться.

Он прожил долгую жизнь, которая отнюдь не была легкой. Подумав об этом, Густав посмотрел на свои руки, иссеченные морщинами и шрамами. Ладони выглядели, как свитки пергамента, на которых была записана вся его жизнь.

"Но ведь храм еще не восстановлен до конца, и не все верующие собрались…”

Звук затих, а жрец еще долго ловил напряженным ухом его эхо, мечущееся под высоким потолком, глядя на высеченные из камня своды. Стояла полная тишина, и только бьющееся сердце нарушало торжественное молчание святилища.

Из коридора послышались легкие шаги, шорох кожаных подошв по камню. Кто-то пришел. Густав медленно поднялся и пошел на звук. Вглядываясь в темноту притвора, он уже догадывался, кто это.

Первым возник силуэт высокого юноши с гордой осанкой и холодным взглядом, затем появилась полная фигура подростка. Как только они вошли в святилище, последний луч света, пробившись сквозь витражное стекло окна, упал на них, окрасив их лица и одежду в красный цвет.

– Мой господин Казимир! Господин Торис! Я рад снова видеть вас! – воскликнул Густав и прищурился, насупив взлохмаченные брови.

– Сегодня – первая ночь полнолуния, – торжественно ответил Казимир.

– Я знаю, – отозвался старый жрец и замолчал.

Казимир приближался, и на его лицо упала тень.

– Я подумал, что вы захотите начать еще до захода, мастер Густав.

Жрец жестом пригласил обоих следовать за собой.

– Идемте. Я уже подготовил малый алтарь. Главный зал храма не место для таких церемоний.

Казимир шевельнулся, натягивая толстые стальные цепи, соединившие его запястья и лодыжки.

– Я и не знал, что Милил тоже надеется на цепи и веревки, – сказал он.

– Он не надеется, – рассудительно ответил Густав, пропуская толстую цепь сквозь отверстие в каменном основании алтаря. – Эти штуки я позаимствовал у тюремщиков. Они заверили меня, что это настолько прочные цепи, что могут удержать даже взбешенного вервольфа.

Старик проницательно посмотрел на Казимира:

– Скажи, разве им часто случается держать в заточении оборотней?

Казимир не ответил, внимательно оглядывая комнату. Она была совсем маленькой, лишенной окон, а стены ее были сложены из тяжелых крепких камней. Массивная дубовая дверь, сквозь которую они вошли, была теперь надежно заперта.

"Это не часовня, а какая-то крепость, – подумал он. – Густав не мог бы выбрать более подходящего места для своей церемонии”.

– Я так понимаю, что вы решились на крайние меры, – криво улыбаясь сказал юноша. – Все или ничего… Меня либо вылечат, либо убьют. Так?

– Да, – отрезал Густав и добавил более мягким тоном:

– Каким бы ни был результат, все будет к лучшему.

Закончив свои приготовления, он поднялся и отряхнул ладони от пыли.

– Кстати, церемония не может начаться до тех пор, пока ты не превратишься. Казимир испуганно посмотрел на жреца.

– Я… становлюсь тогда совсем другим. Мои желания, мой голод… Я не знаю как я поведу себя, когда…

– Для этого и предназначены цепи, – кивнул Густав. – Начинай.

Казимир кивнул. Усилием воли он запустил сложные процессы и механизмы, превращавшие его в чудовище, и его руки начали мелко вздрагивать. Толстая цепь на ногах звякнула по каменному полу. Густав пристально смотрел на Казимира, и во взгляде его странным образом смешивались благоговейный трепет и отвращение.

Казимир крикнул им сквозь торчащие острые клыки:

– Отойдите подальше, превращение началось!

Густав попятился.

На коже Казимира появилась жесткая серая шерсть, с треском изгибались кости и мышцы. Серебристо-серые глаза приобрели кроваво-красный оттенок, а высохшие черные губы натянулись на удлинившейся пасти. Туника, в которую был одет Казимир, затрещала, когда его плечи перекосились и сдвинулись, а грудная клетка сплющилась с боков и острым углом выперла вперед. Ноги согнулись и на них появились острые когти.

Густав отступил еще на шаг назад, а Торис забился в дальний угол комнаты. Трансформация была завершена. Казимир превратился в чудовище – жуткую помесь человека и зверя.

Чудовище прянуло от алтаря, волоча за собой тяжеленную цепь. Цепь неожиданно со звоном натянулась, и огромная тварь, потеряв равновесие, распростерлась на полу. Толстые ножные кандалы с силой впивались в лодыжки Казимира, ставшие слишком толстыми для их небольшого диаметра, рассчитанного на человеческую ногу. Тем не менее железо держало его крепко. Рыча, он поднялся на ноги и снова рванулся. Провисшая было цепь со свистом рассекла воздух и снова натянулась. Казимир упал на пол, не дотянувшись нескольких дюймов до жреца. На этот раз он поднимался медленнее. Схватившись за цепь когтистыми лапами, оборотень попытался вырвать ее из крепления в алтаре.