«Классовая ненависть». Почему Маркс был не прав - Евгений Дюринг

делает возможным положительное, к правильному обмену услуг приводящее общение, вне рамок которого может быть вопрос об иной помощи еще таким только лицам, которые по слабости не могут помочь себе сами. Значение правовой идеи этим не уменьшается, ибо такая дополнительная помощь больным и слабым не является чем-то нормальным, она имеет смысл лишь второстепенной случайности, смысл исключения. Если все идет правильно, то соответствующие элементы должны уже сами принять меры предосторожности, чтобы не прибегать к чужой поддержке в случаях неспособности выполнять профессию. Следовательно, в принципе, останутся только отдельные хозяйственные случаи, которыми нельзя распорядиться наперед или которые не бывали прежде, и при распространении солидных жизненных привычек, претензии на социальную помощь, обеспечиваемую более тесными или более широкими кругами, могут сделаться уже не слишком значительными.

8. Существенно отрицательным понятием является и то, что ясно мыслится, без дальнейших разъяснений, под именем прав человека. Всякий человек, к какому бы полу, расе и классу он ни принадлежал, должен быть уважаем в своей личной свободе и неприкосновенности; эта необходимость именно и получается при посредстве нашей, приведенной выше дуалистической схемы двух лиц, которые рассматриваются лишь с точки зрения того, в чем они равны. Различие полов влечет за собой связи, при которых неравенство получает больший вес, нежели равенство; но и здесь требование воздерживаться от несправедливости, т. е. от нанесения ущерба свободе и неприкосновенности, остается в полной силе. Особые установления и обязательства, которые обусловливает специальный правовой институт вроде брака, являются отчасти положительными следствиями неравенства; но общих притязаний на соблюдение прав человека это касается столь же мало, как мало привхождение какого-нибудь специального обязательства касается свободы экономических отношений.

Какого бы низменного рода ни была раса, её индивидуумы имеют совершенно то же право на уважение своего общечеловеческого права, как если бы она принадлежала к числу рас, наиболее высокоодаренных. Свобода и жизнь личности – фундаментальные права; т. е. было бы при всяких обстоятельствах несправедливым даже только уменьшить абсолютную свободу личности или предпринять что-либо против её жизни, если она сама не провинилась вторжением в чужую область. Личность никоим образом не должна терпеть обиды. И потому с ней не должно случаться чего-либо подобного, пока она сама держится в границах своей собственной области, т. е. сама не начинает несправедливого дела. Здесь всегда важно отсутствие преступной инициативы.

Если же некоторый род людей – благодаря ли своему естественному свойству, или благодаря приобретенным привычкам – походит по своим задаткам на хищное животное, причем следствия этого свойства можно рассчитать наперед, тогда этот род употребляет во зло свое человеческое право. Он сам не уважает права и потому не может ожидать, чтобы ему было воздано иначе, чем любому преступнику, который на том именно основании, что стоит под властью права, совершенно справедливо лишается своей свободы, если посягает на свободу других Барышнические расы вроде еврейской не могут поэтому заявлять притязания на общее равное человеческое право без самого непримиримого противоречия. Допустить такую вещь значит то же, что провозгласить общее право на обирание, короче, право на несправедливость и окрестить еще это комическое право на преступление именем человеческого права. Такого гуманного фасона и оказываются, между тем, общие и, по большей части, также личные притязания евреев, которыми они обременяют все народы, приготовляя им гибель.

Кто решается вредить или даже уничтожать другого, тот должен ожидать, что этот другой будет надлежащим образом реагировать на подобное поведение. То, что верно для двух лиц, применимо по аналогии к расам и национальностям, так же, как к сословиям, классам и вообще к коллективностям. Следовательно (чтобы привести здесь только главный пример), поскольку еврейский народ работает над уничтожением других народов, постольку другие народы имеют полнейшее право охранять свою целость путем устранения евреев. На тенденции к уничтожению следует, разумеется, отвечать тенденциями к уничтожению же. Отдельный же еврей во всех, юридических и неюридических своих отношениях имеет еще против себя подозрение в желании несправедливо вредить другим, в употреблении дурных средств, особенно обмана и лжи. Конечно, отдельная личность, где и пока она терпима, может быть наказываема только в меру её поступков. Но такой принцип не исключает того, чтобы лицо, подозрительное уже по всей расе, наперед было предупреждено так же, как всякое другое лицо, подозрительное по известным своим качествам. Его руководству или его свидетельству будут давать мало или вовсе не будут давать веры; кратко выражаясь, не станут верить его личному уверению, а иногда даже и его клятвенному уверению, ни в каких делах, где он не может подтвердить такого уверения на деле.

Скорее, чтобы иметь возможность принять что-либо с некоторой надежностью, должны будут держаться главным образом объективно устанавливаемых обстоятельств и подтверждений. Доверять личности как таковой всегда вредно, раз личность имеет против себя уже общий расовый задаток ненадежности и обманного поведения. Отдельная же личность, представляющая в некоторой мере исключение, должна в каждом отдельном случае подумать, как ей добиться признания этих исключительных качеств путем объективных доказательств. Предубеждение против неё вообще имеет для себя оправдание. Уступкой является уже и то, что общество вообще связывается с подозрительными элементами,

9. Если взять дело в целом, т. е. если понять его как общее и коллективное обстоятельство, то единственным выходом, посредством которого можно устранить как следует губящую народ и народы несправедливость со стороны какой-нибудь расы, окажется полное удаление самой этой расы. Но так как мы на нашей планете терпим вред не только вследствие примеси хищных элементов внутри наций, но и извне, интернационально, то следует позаботиться еще о том, чтобы расовый враг не организовался вне нас и на место внутреннего вреда для народов не появилось какой-нибудь вредной инородной инициативы.

Например, так называемый сионизм стремится создать евреям в старой Палестине новую Палестину. Через это у змеи, с которой народы борются у себя самих, выросла бы еще голова в виде собственного государства. Кроме того, так как большая часть рассеянных по всему миру евреев останется там, где она есть или где они совьют себе гнездо, то подарок земному шару получился бы от этого вдвойне неприятный. Евреи приобрели бы для своих операций против рода человеческого еще одним убежищем больше, а именно свою собственную землю и область исключительного господства, т. е. к прочим союзам и центрам их деятельности прибавился бы еще один еврейско-шовинистский главный центр со своей собственной землей. Гнездо, разоренное римлянами, было бы вновь построено, и как после римского разорения евреи расселились по всему миру, так и после восстановления гнезда они тотчас позаботились бы о том, чтобы больше еще, чем раньше, осчастливить весь земной шар своим отродьем.

Итак, нечего обманывать