Хромой. Империя рабства - Владимир Белобородов

— А я не гражданин этой империи.

— Тоже верно.

— Ага, не гражданин — вещь, — усмехнулся Клоп одиноко.

Осекать его о неуместной шутке я не стал, тем более, что он сам это понял. Рабы тем временем возвращались обратно. Проверять пульс у их жертвы не было смысла.

— Ты тоже можешь побежать, — предложил я второму, держа арбалет.

Тот хмуро посмотрел на меня, но отвечать не стал.

— Встань, — прорычал однорукий подойдя к нему.

Тот не шелохнулся.

— Вставай тварь и прими клинок как человек.

Похоже, работорговец выбрал иной, от того, что выбрал его напарник, путь попытки спасения своей жизни — играть на жалости. В этом мире, когда сдавались в плен, вместо того чтобы поднимать руки, становились на колени, но… признавших поражение, также как и у нас, не принято было убивать.

— Первый раз вижу благородного раба, — прокомментировал Липкий. — Хотя нет — второй. Горна тут ещё видел.

Однорукий глянул на Липкого, и вдруг очень артистично крутанул клинок, разгоняя и нанёс режуще-рубящий удар по шее рабовладельца, тем самым почти снёся ему голову. И это левой рукой! Тело повалилось на бок, и в этот момент клинок вышел из разреза. Труп мягко опустился на дорогу. Голова слегка ушла в сторону от тела, противно оголив кровоточащий разрез. У меня пошли рвотные позывы.

— Красивый мах. Воевал? — поинтересовался Чустам.

— Показушник.

Чустам одобрительно кивнул.

— Клоп распрягай двуколку. Чустам дай мужикам топор, пусть сами освобождаются, — мне хотелось побыстрей уехать.

— Там на двуколке инструмент для расковки, — уведомил однорукий.

— Липкий.

— Сделаем, — вор гордо, вразвалочку пошёл к арбе.

Я бы ухмыльнулся, но всё ещё мутило:

— Большой, осмотри, что на двуколке, часть продуктов оставь им.

— Могу спросить кто вы? — спросил однорукий

— Освободители рабов, — усмехнулся Чустам.

— Рабы мы, — ответил я однорукому, — такие же рабы, как и вы. С собой не берём и так запаздываем, — памятуя прошлое освобождение, собственно моё, предупредил я порывы идти с нами. — Но, предупреждаю, мы тут одного либалзона потрепали неподалёку, да и имперским на хвост наступили, так что бегите как можно дальше отсюда.

— А что, неплохая бы команда вышла, — Липкий улыбаясь, подвёл мне кобылу, и кинул кувалдочку и две заострённые пластины рабам, — однорукий, хромой и немой.

Я закинул ногу в железное стремя. Железное! Однозначно перевяжу на Звезданутого.

— Ну, вот если догонит, то с нами будет, — опять не вовремя сострил Клоп, имея в виду, полный комплект лошадей, то есть резко возросший скоростной потенциал нашей команды.

— Большой?! — крикнул я.

Тот поднял руку, мол, всё хорошо — телегу осмотрел.

Во второй у него поместилась целая связка мешков.

— Осмотреть бы, — Липкий кивнул на трупы.

— Согласен. Клоп, Чустам, прощупаем? — Ну, не царское дело лазать по карманам, вернее поясам.

Если честно, то боялся что вырвет. Как-то уж очень на меня почти отрубленная голова подействовала, до сих пор кислота в горле першит.

— Оставьте пару мечей бедолагам, — попросил я.

— Да тут всего три, — ответил Клоп.

— У нас хватает.

Никто возражать не стал.

— М-м-м, — замычал немой, тряся какой-то сумкой в руках.

— Что?

Гигант подбежал ко мне, показывая содержимое. В сумке были аккуратно свёрнутые в трубочки свитки — документы на рабов. Запустив руку в сумку, я нащупал и медальоны.

— Чустам, надо найти и на этих, — я кивнул на трупы, — документы.

— Сделаем.

Работали наши быстро — понимали, что мы на дороге, вскоре всё наиболее ценное было собрано. Я не знал, что делать с документами на рабов. Вроде бы как отдать бедолагам — с нашими печатями всё равно не совпадают, с другой — кто присматриваться будет? То есть самим пригодятся. В итоге я отобрал шесть бумаг — по количеству чёрных печатей у нас. К бумагам подобрал парные медальоны, а остальное кинул Клопу:

— Отдай рабам.

— Что значит «показушник»? — спросил я Чустама, пока ехали до Ларка и Огарика.

— В круг выходил с мечом — знать развлекать, — ответил корм.

— Понятно, — аналог нашему слову «гладиатор» я знал, на местном это «раб для боёв», а вот с гладиаторским сленгом я ещё не сталкивался, а слово явно не официальное. — Туда рабов выводят или кто захочет? — На всякий случай решил прояснить для себя определение.

— Я добровольцев не встречал.

Наши оказались метрах в ста, если двигаться вдоль опушки. У Огарика были сонные глаза — замаяли ребёнка. Быстро перераспределили груз и лошадей, выделив парню на его радость, прогнавшую сон, кобылу.

— Что, куда едем? — спросил корм.

— Липкий, в какой стороне залив? — переадресовал я вопрос.

— Там, — вор махнул рукой через поле по диагонали.

— Тогда туда, — я подкорректировал немного курс, в сторону синевшей вдалеке полоски леса, так как там, куда показал Липкий, вообще кроме поля ничего видно не было.

— Боязно, в поле-то, — прокомментировал Клоп. — Нас далеко видно будет.

Нашёлся тут капитан очевидность.

— Так и нам всех видно, — успокоил Толикам.

Сначала пошли рысью, а потом перешли на галоп, чтобы как можно быстрее достичь леса. Насколько проще, когда все верхом. Мало того, что верхом, так ещё и вьючная появилась.

Лес был смешанным, но хвойные деревья были с мягкими-мягкими иголочками. Запах здесь был совершенно другим. Чустам предложил встать на отдых, пока так далеко просматривается наш след. Предложение, конечно, было разумным — один кто-то смотрит с дерева, а остальные готовят. Как только увидели преследование, то сразу снялись и в кусты. Только вот не хотелось допускать такого, кроме того, выпили воду из последней бутылки. На месте освобождения рабов пополнить запасы из небольшой бочки, стоявшей на двуколке, не догадались. Да и лошадям нужно пить. В общем, сделав пятиминутный перерыв, во время которого был произведён замысловатый обмен сапогами (добыли ещё три пары), целью которого был поиск подходящего размера. По итогу с плохонькой обувкой остался только Большой. Если честно, то я бы не хотел встретить такого противника, с ноги которого ему бы что-то подошло.

Поплутав по лесу до полудня, мы выехали на лужок, покрытый довольно высокой травой. Место было изумительно красивым, словно сине-жёлтая река полевых цветов пробила себе русло среди гигантских богатырей-деревьев. Некоторые из них были действительно исполинами, обхватить ствол которых, из нас смог бы только немой. Если сам луг скрывал ноги лошадей по колено травой, то под деревьями казалось просторно и тихо. Солнце к этому времени стало припекать действительно по-летнему. Ну а когда мы обнаружили родник…. Радости не было. У меня было изумление, а вот у Чустама и Толикама я заметил напряжённое выражение лица. У весело выбивающегося из-под земли ручейка лежала мохнатая туша зверя. Мех был коричневый, с лёгким отливом зеленоватого. Зверь довольно резво соскочил и уставился на нас, буровя своими глазищами. Рука сама потянулась к оружию, а мысли к бегству. Чем-то зверь напоминал медведя, по крайней мере, он был такого же размера, но с низко посаженной головой и ещё более косолапый. И тут я понял, что придаёт ему зелёный оттенок — чешуйки под шерстью. Зверь рыкнул, отчего лошади встрепенулись, и, развернувшись, вальяжно пошёл в чащу.

— Земляной дракон, — прошептал Толикам.

Зверь уже ушёл, а мы всё ещё стояли.

— Что, отдохнём здесь? — спросил я.

— Может не стоит? — ответил Чустам. — Вдруг вернётся?

— Хотел бы пообедать, сейчас бы мы уже улепётывали, — Клоп спустился с лошади. — Сытый зверь, да и много нас.

Потихоньку все последовали примеру Клопа. Чуть ниже по руслу ручейка находилась небольшая впадина, возможно искусственного происхождения, поскольку её края были вытоптаны лапами, так понимаю как раз того животного, которое мы встретили. Впадина как нельзя лучше подошла для того, чтобы напоить лошадей.

— Предлагаю отдохнуть осьмушку, — Липкий сел у валуна.

Интересно, как вот такие камни появляются в лесу?

— Вот если бы не эта гора мяса, которая здесь была, то я бы даже спорить не стал, — Сел рядом с ним Чустам. — Толикам, у нас там есть чего перекусить?

— Рыба есть и сухая и копченая, крупы, кротока.

— М-м-м, — Большой подошёл к своей лошади и достал из мешка каравай хлеба, затем ещё один, потом, порывшись, выудил что-то завёрнутое в лопухах, оказалось варёная полуредька, то есть кротока, следом вынырнула знатная бутыль. Похоже Нумон не зря осматривал двуколку.

— О-о-о, давай пообедаем, — Липкий оживился.

Настойку пить не стали, а в бутыле была именно она, а вот остальное, сметелили подчистую.

Сытость настолько разморила, что решение об отдыхе уже не оспаривалось. Но…, отошли чуть глубже в лес, где была небольшая ложбинка, скрывающая нас от взора со стороны луга, и выставили двоих стражей. Одного — смотреть на луг, а второго в остальные стороны. Неизвестно что страшнее преследователи или этот дракон. Сон, поскольку половину ночи я бодрствовал, сладко стянул веки. Я даже не понял, как провалился в царство Морфея.