Размышления странника (сборник) - Всеволод Овчинников

Другой их приоритетный сектор — экологически ориентированное автомобилестроение. Поставлена задача: создать автомашину, минимально загрязняющую атмосферу. Корпорация «Тойота» уже разработала модель с гибридным, то есть электробензиновым двигателем. На холостом ходу и на малых оборотах он работает от аккумулятора, а набрав стабильную скорость, автоматически переключается на бензин. Стратегическая программа предусматривает к 2020 году довести выпуск «чистых» автомашин до 5 миллионов штук на общую сумму 80 миллиардов долларов.

Следующий приоритетный сектор — роботостроение. Кибернетика почему-то особенно мила сердцу японских ученых и инженеров. На долю Страны восходящего солнца приходится две трети действующих в мире промышленных роботов. Такие трудные для людей операции, как сварка автомобильных кузовов, безукоризненно выполняют не знающие усталости роботы.

Но теперь их выпуск сомкнулся с другим приоритетным для Японии делом — уходом за престарелыми. Число людей старше шестидесяти пяти лет превысило количество детей и подростков до пятнадцати лет. А желание молодежи жить отдельно от родителей породило проблему одинокой старости. Так возникла мысль создать робота-сиделку, который присматривал бы за пожилым человеком и был связующим звеном между ним и ближайшей поликлиникой. По мнению инженеров, емкость рынка домашних роботов может составить 10 миллиардов долларов, что вдвое больше, чем нынешний сбыт роботов промышленных.

Приоритетным сектором неожиданно оказался экспорт интеллектуальной продукции, относящейся к области культуры, точнее сказать, поп-культуры. Это компьютерные игры, видео- и аудиокассеты, компакт-диски, комиксы, мультфильмы, дизайн, мода. За последние два десятилетия продажа вышеперечисленных видов продукции выросла втрое.

Стремительно растет популярность японских архитекторов, дизайнеров, модельеров и даже кулинаров. Хотя блюда из сырой рыбы непривычны для западного обывателя, суси-бары распространились по планете от Москвы до Рио-де-Жанейро. Охватившая мир мода на все японское имеет свое объяснение. Когда защита окружающей среды стала велением времени, людей привлекает культ природы, составляющий основу японского образа жизни. В представлении японцев глобализация не должна вести к вестернизации. Они готовы скорректировать свою экономическую модель, но не намерены отказываться от нее, ищут новый баланс между своим прошлым и будущим.

От царства групп к царству личностей

Вот уже в третий раз — как в 1868 и 1945 годах — Страна восходящего солнца переживает переломный момент в своей истории. Первый перелом совершил император Мэйдзи, которого соотечественники сравнивают с Петром Великим. Его реформы положили конец периоду полной изоляции от внешнего мира и поставили Японию на путь модернизации под девизом «Западная техника — восточный дух».

Второй перелом произошел после разгрома японского милитаризма. Тогда удалось удачно провести конверсию централизованного военно-промышленного комплекса, правильно выбрать наиболее перспективные отрасли для экспортно-ориентированного производства и превратиться во вторую экономическую сверхдержаву мира.

В 90-х годах Япония вновь оказалась на перепутье. Ее «секретное оружие», важное слагаемое успеха послевоенного экономического чуда: семейственность, патриархальность в трудовых и деловых отношениях (за что японцы называют свою страну «кадзоку-кокка» — государство-семья) — все это оказалось устаревшим в постиндустриальном обществе.

Интернет — инструмент сугубо индивидуальный. Японский метод принятия решений на основе анонимного общего согласия с ним плохо сочетается. Ключом к успеху служит теперь личная творческая инициатива. Коллективизм, который в 50–80-х годах был для Японии источником силы, ныне стал причиной ее слабости.

В 50–80-х годах Япония побеждала конкурентов, потому что активно приобретала зарубежные технологии, много экспортировала, мало потребляла. В этих условиях оправдывались такие патриархальные пережитки, как система пожизненного найма, сеть постоянных поставщиков и неизменных источников финансирования.

Но на фоне массированного прорыва информационных технологий произошла глобализация экономической деятельности. А это поставило под удар групповую мораль японцев, их клановую верность как основу трудовых отношений.

Вступив в век Интернета, Страна восходящего солнца почувствовала, что за свои прежние успехи она заплатила дорогую цену — групповая мораль привела к утрате автономии индивидуума, к недооценке личной инициативы. Именно в этом, то есть в системе отношений личности и общества, кроется первопричина кризиса, сделавшего 90-е годы «потерянным десятилетием».

Японский капитал, в отличие от американского, своевременно не оценил значения информационных технологий, вместо щедрых вложений в создание и распространение Интернета увлекся спекуляциями недвижимостью вроде Рокфеллер-центра в Нью-Йорке или киностудии «Коламбиа» в Голливуде, в результате чего и произошел крах «экономики мыльного пузыря».

Теперь, когда Японии приходится расплачиваться за отрицание индивидуализма, роли личной инициативы, на Западе ждут, что Страна восходящего солнца наконец сделает шаг в сторону американской модели. Действительно, вступая в XXI век, Япония предпринимает энергичные усилия, чтобы из «царства групп» превратиться в «царство личностей».

Однако Страна восходящего солнца, по моему убеждению, не станет подобием США даже в эпоху глобализации и информатизации. Она и прежде не раз знала радикальные перемены, но всегда менялась по-своему, по-японски, следуя мудрым принципам борцов дзюдо — уступить натиску, чтобы устоять, идти на перемены, дабы остаться самим собой. Уверен, что так будет и на сей раз.

Орел на кактусе

«Такой земли я не видал и не думал, что такие земли бывают». Так некогда выразил свои впечатления о Мексике Владимир Маяковский. Из окна вагона он увидел причудливые контуры кактусов на пыльных холмах, розовевших в свете зари.

Глубокие каньоны, над которыми парят орлы. В прозрачном воздухе прорисовывается каждая складка, каждый выступ безжизненных, безлюдных гор. Лишь изредка из-за гребня холма покажется фигура всадника. Типичный ландшафт для съемки ковбойских фильмов со стрельбой и погонями. Ни деревца, ни кустика — только кактусы, поражающие разнообразием и неожиданностью своих форм. Не случайно на мексиканском гербе изображен орел, который сидит на кактусе и держит в клюве змею.