Мастер для эльфийки, или приключения странствующего электрика - Игорь Владимирович Осипов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Слушай, — произнёс я, глядя на всё это безобразие, — а почему вы не используете свои совершенные числа?
Рина, с прищуром всматривающаяся в надписи и рисунки, зло зашипела:
— Не отвлекай.
— Нет, ну а всё же?
— Ваши числа удобны в расчётах, а наши стали… — девушка замялась, вспоминая слово… — сакральные.
— Эльфийская дурость, — ухмыльнулся я, поёжился и встал. Дождь лил уже полдня. Сырым стало совершенно всё. Я уже дважды успел сходить и посмотреть на разбойников, в надежде, что те отступят из-за дождя, но те были упёртые. — Рина, а расскажи ещё что-нибудь сакральное.
— Сакральную эльфийскую дурость? — переспросил девушка, надув губы и стрельнув в меня колючим взглядом. — Нет, теперь твоя очередь.
Я ухмыльнулся, глянул на серое небо и пожал плечами.
— Да нет у людей никакой сакральной гадости.
— Нет, тогда почему ты постоянно зажигалку зажигаешь и тут же гасишь? А ещё, я видела, что-то шепчешь при этом.
Рина не дождалась моего ответа, так как я засопел и почесал в затылке.
Девушка провела ладонью над ножом. Над оружием возникли четыре линии пересекающиеся в отмеченном яркой красной точкой центре тяжести. Я уже смог выудить из эльфийки, что это точка отсчёта по трём осям и вектор силы. Благо, грамотный, черчение, физику и арифметику проходил, потому понял. У меня как раз над столом висел плакат одного из основателей гильдии, который спас учебники из пылающей библиотеки древних. И даже перед главными воротами в училище-интернат стоял памятник. Человек выбегает из огня, прижимая к себе стопку книг. Из дорогущей бронзы, между прочим, отлит. Мы перед экзаменами всегда натирали корешки книг до блеска. Думали, поможет.
— Ладно, признаю, у людей есть много сакральных дуростей, — произнёс я, — всё и не упомнишь. Потом расскажу. А когда зажигаю огонёк, то прошу у создателя помощи.
— И он отвечает?
— Нет, но ведь не в этом дело, — снова пожал я плечами.
Рина не ответила. Она шевельнула пальцами, и нож сорвался с места, с тем чтоб со звоном удариться в ближайшее деревце и кувыркаясь отлететь. Ударился он плашмя о кору, даже не поцарапав.
— Не полушаицца! — рыкнула Рина, и в словах зазвучал акцент, значит, эмоции берут верх. — Я жы вцо прайвилно посцичала, вцэ цыфры правные, а он летит криива.
— Терпение и труд всё перетрут, — со вздохом произнёс я, глянул на небо и вышел под дождь. Там подобрал нож, подкинул, поймал за лезвие и метнул. Нож, сделав два оборота, пролетел десяток шагов и воткнулся в дерево. — Без труда не вытащишь и рыбки из пруда.
— Я поналла, — Рина вдруг подскочила с места, сделала вздох и продолжила уже почти без акцента, — он вращается. И потому летит ровно. Как гироскоп, ну волчок-юла. Потому же велосипед на ходу не падает.
— Я знаю, что такое гироскоп. Не полный идиот, — огрызнулся я.
А девушка тут же сникла.
— Это рассчитывать вектор силы так, чтоб вращался. У меня с кругами всегда плохо было. Там ещё это дурацкое сердце круга.
— Какое сердце круга? — нахмурился и переспросил я, вставая под навес.
— Число такое. Лариогра ар ларца. Оно примерно равно три с четвертью. — Рина вздохнула и пояснила: — Четверть от совершенных шестидесяти. Это на вашем три целых четырнадцать сотых.
— Число пи, что ли? — улыбнулся я. — Так я помогу. Я это хорошо знаю.
— О, непорочные гаш! — воскликнула Рина и воздела глаза к небу. — Я сама попробую.
— Ладно, дерзай, — ответил я. — Гаш и их загашница.
Вещи были собраны. Всё готово, чтоб по первому свистку тронуться в путь. Даже суп оставался на ужин. Потому я, не желая мешать упёртой эльфийке, сел рядом и достал дневник древнего. Уже привычно сунул за ухо.
* * *
«Сбой файловой системы! — громко произнёс женский голос. — Исправление ошибки! Сбой тегов просмотра! Поиск по тегу «гаш»!»
Не успел я удивиться, как мир дрогнул, исчез в белом мареве, а ему на смену пришёл другой. Серая комната. Посередине — железный полированный стол. На столе лежало вниз лицом обнажённее тело эльфа. Узнал его по длинным ушам и характерным косам. Бляшки сложены в медицинскую утку из нержавейки. Окровавленная одежда на кафельном полу.
Над телом наклонился мужчина в белом халате и со скальпелем в руке. На отдельном столике было много других инструментов, но я не врач, не разбираюсь в таких вещах.
— Эти ваши гаш — те ещё твари, — проронил анатомщик и поднял глаза сперва на меня, то есть на Никиту, потом на кого-то сбоку.
— Они не мои, — проронил древний.
Анатомщик хмыкнул.
— Закурить есть?
— Не курим, — раздался сбоку знакомый голос. Никита повернул голову, и я с радостью увидел здоровяка. Только выглядел он постарше, не двадцатилетний, как в бойне с роботами, а лет сорока. В волосах первая седина, на лице добавилось несколько шрамов. Голос стал хрипловат. А если по правде, то он стал за это время мне почти родным. И Никита родным стал. Чем чёрт не шутит, вдруг и про меня напишут воспоминания, и кто-нибудь будет их читать и смотреть. И буду родным для кого-то другого. Или будут ненавидеть.
— Док, — продолжил тем временем здоровяк, — ты бы видел, какую магию эти эльфы отчебучивают. Один нашего бойца убил, просто вытянув руку. Раз, и шея хрустнула. Пришлось давить гада из трёх стволов.
— Не верю я в магию, — с ехидным пафосом ответил анатомщик. — Ставлю на кон блок сигарет, что эти гаш — кучка избранных, которые захватили власть и паразитируют на религии, держа под контролем сверхважные технологии. Остальные эльфы — даже близко не допущены к святыне. Гаш подмяли под себя и эльфов, и гномов, разделив по кастам. Гномы — добытчики ресурсов. Тоже когда-то покорённый народ. Эльфы — техническая элита и бюрократы разных звеньев. Плюс, если гаш победят в войне, длинноухие станут прослойкой между людьми и гаш. Надсмотрщиками над нашим концлагерем. Ставлю мешок самосада. Высшие твари не захотят сами пачкать руки общением со скотом.
— У тебя сигарет не хватит, долг отдавать, — произнёс Никита и подошёл ближе. — Это и есть гаш? С виду обычный эльф.
— Это и есть обычный эльф, — с ухмылкой ответил самодовольный док. Он неспешно надел прозрачные перчатки
