Субстанция - Марат Александрович Чернов

стакан и в ванной комнате перед зеркалом попытался вставить линзы в немного покрасневшие, словно от недосыпа, глаза. Немного помучившись с этим новым и малознакомым для себя процессом, ему всё-таки это удалось, и он с любопытством рассмотрел себя в отражении зеркала. Ему улыбнулся стройный молодой человек, возможно, и не эталон мужской красоты, но вполне способный составить конкуренцию всем тем брутальным красавцам со страниц журналов моды. Впрочем, самолюбование ему быстро наскучило, и, прихватив с собой немного денег, – ведь было бы верхом безалаберности, если бы он не зашёл наконец в аптеку за необходимым средством, – Ион отправился из дома на прогулку.

Был воскресный день, выдавшийся чуть более прохладным, но от этого не менее прекрасным и солнечным. У подъезда Ион столкнулся с Алексеем, тем самым, кто на днях столь живо расхваливал ему лавку Чудес.

Ион с уважением оглядел приятеля с ног до головы и поразился тому, куда вдруг пропали его жировые складки, пивной живот, заметно порозовело идеально чисто выбритое лицо, будто тот помолодел лет на двадцать.

– Чего это ты так смотришь? – с удивлением спросил Алексей.

– Молодец, так держать! – со смехом ответил Ион, шлёпнув друга по плечу.

– Погоди-ка, – нахмурившись, сказал Алексей, заглядывая Иону в глаза. – Что-то белок у тебя какой-то красный, серьёзно говорю. Плохо спишь?

– Да нет, спал сегодня без задних ног, – честно ответил Ион.

– Ну, если что, ты знаешь, где меня найти, – подмигнул ему Алексей. – Клиника №5, отделение офтальмологии, третий этаж, кабинет №10. Стандартное обследование бесплатно.

– Хорошо, учту! – рассмеялся Ион и засеменил дальше.

Народу и в этот день на улицах и скверах было хоть отбавляй. Три часа, сидя на скамейке в парке, Ион без зазрения совести глазел на пролетавших мимо велосипедисток, обнимающиеся парочки и молодых мамаш, кативших коляски с малышами. Всё в этом мире казалось безмятежным, а женщины, все как одна будто сошли с холстов художников эпохи Возрождения, проявляя в душе тайного созерцателя в «розовых» линзах лишь самые возвышенные чувства. Шёпот листвы склонившихся над скамейкой деревьев, ласково греющее солнце и задорные, не отягощённые мировыми проблемами, голоса играющих детей понемногу начали убаюкивать Иона, его веки отяжелели, и вскоре он уснул.

Созерцатель проспал не больше часа, однако, проснувшись, сразу же почувствовал, будто что-то неладно. Людей в парке отнюдь не стало меньше, но сосредоточиться на обзоре проходивших мимо афродит и нимфеток помешала сильная резь в глазах. Слёзы внезапно потекли из них, будто в нос ему сунули только что очищенную луковицу. Ион попробовал закрыть глаза на несколько минут, но когда снова открыл их, стало только хуже – боль и жжение усилились, а вид на парк застилало серой пеленой. Быстрым шагом Ион направился домой, горя единственным желанием поскорее снять линзы и промыть глаза водой. Дома он бросил линзы в тот же стакан, где они и пролежали всю минувшую ночь, обругав себя мысленно за то, что снова забыл про аптеку. Хорошенько промыв глаза под краном, Ион завалился в постель и пролежал не менее часа, ожидая улучшения, однако мучительное жжение не только не прошло, но даже усилилось. Выудив одну линзу из стакана двумя пальцами, Ион внимательно осмотрел ее со всех сторон и обнаружил, что она будто скукожилась, потеряв прежнюю правильную форму чашечки с идеальными округлыми краями.

Вот тебе и гарантия фирмы, со злой иронией подумал Ион, вспоминая рекламный лозунг гнома: «Срок хранения неограничен, можете пользоваться, пока не надоест!»

– Уже надоело! – с досадой воскликнул Ион, бросая линзу обратно на дно стакана с помутневшей стоялой водой.

Он промучился всю ночь, и утром первым делом набрал номер телефона своего друга из клиники №5.

Алексей принял его без очереди, выслушал историю его посещения лавки Чудес и, едва услышав о линзах, взорвался:

– Ещё один псих! Ладно бы портить зрение дешёвыми очками, но ставить себе декоративные линзы, извини, приятель, это – верх тупизны!

Ион понял, что его друг ни за что не поверит, если он расскажет об удивительном эффекте этих линз, и потому, несмотря на огромное желание поделиться своей тайной хотя бы с одним человеком, решил об этом умолчать.

– И ты в них спал? – спросил Алексей.

– Недолго, – признался Ион.

– А дезинфекция, чувак? Ты об этом когда-нибудь слышал?..

Ион побоялся ответить, ожидая нового шквала отборной ругани врача, однако тот и без того распалялся всё больше и больше.

– Я могу понять глупых девчонок, которые начинают с бутафорских линз, – кричал взбешённый офтальмолог, – делая это ради спорной красоты! Сначала это прикольно, согласен, но потом они перестают их снимать даже на ночь! После этого они переходят на «склеры», и, в конце концов, линзы, извини меня, съедают им глаза. Ты считаешь, это нормально?

Затащив Иона в тёмный кабинет, врач долго разглядывал его глаза, больше не говоря ни слова, затем сделал несколько загадочных записей в личном блокноте и предложил зайти ближе к вечеру, тогда он сможет дать более точный ответ. Медсестра закапала Иону в глаза анестетик, наложила на правый, особенно болевший и слезившийся глаз повязку и по любезной просьбе друга проводила его до дверей клиники.

Воспользовавшись временным облегчением своего плачевного состояния, Ион решил использовать момент с пользой для себя и нанести визит в лавку Чудес для того, чтобы задать пару-тройку созревших у него вопросов её хозяйке наедине. Однако его ждало разочарование, когда, примчавшись на выставку, он упёрся носом в закрытую дверь. Красочная вывеска, зазывавшая посетителей, исчезла со стены, как будто её никогда и не было. Ион долго и настойчиво дёргал за дверную ручку, пока не привлёк внимание скучавшего до той поры охранника.

– А где лавка Чудес? – спросил у него Ион.

– Чудес? – переспросил тот в недоумении. – А вы ничего не путаете? Её тут и не было. Это склад, и вход для посторонних сюда воспрещён.

Никогда в жизни ещё ни один день не проходил для Иона в столь мрачных и угнетающих размышлениях, которые не покидали его до самого вечера, когда он вернулся в клинику, поднявшись на опустевший третий этаж отделения офтальмологии и постучался в уже известный ему кабинет. Он не услышал ответа, постучался повторно и, снова ничего не услышав, толкнул дверь. Кабинет был погружён в тишину и полумрак, – очевидно, жалюзи на всех окнах по какой-то причине были плотно опущены.

Ион прикрыл за собой дверь в коридор, щурясь единственным зрячим левым глазом, и внезапно ему показалось, что он полностью ослеп, будто оказался в чёрной комнате. Он сделал несколько осторожных шагов, пытаясь нащупать что-то перед собой, чтобы хоть немного