Женщина— апельсин - Нина Васина

— Подозрительное место… Для веревок, я имею в виду! — Он оглянулся на своих, и те заржали, как по команде.

— Так ведь прочная, как леска!.. — оправдывался исполнительный эфэсбэшник — И короткая такая! И концы обработаны..

— Осмотри как следует места общего пользования. Если найдешь что-то подозрительное — швабру, например, туалетную бумагу, — сразу доложить!

Милиционеры хохотали. Пора было разъезжаться.

Все разбились по своим группам, только плешивый гуровец не отходил от нашедшего веревку.

Молодого эфэсбэшника звали Ковалев Сергей. Он стоял задумчиво и накручивал оба конца веревки себе на ладони. Накрутив два раза, он заметил, что посередине веревки есть место, словно окрашенное темной краской или грязное.

Плешивый тоже посмотрел на это место, потом на Ковалева. Они поняли друг друга, это было заметно по напряженному лицу Ковалева, который тут же спрятал веревку Плешивый ничего не сказал, только уважительно кивнул, уходя.

За воротами тюрьмы сновали журналисты и таскали камеры телевизионщики.

Волков ждал Еву Николаевну утром в кабинете спокойный и бодрый. Он перелопатил несколько папок с делами, ее все не было. К десяти Волков занервничал, стал мерить шагами комнату, вспомнил, как они с Евой считали шаги, и обозлился.

Пришла Ева и спросила, почему он не был сегодня на стрельбище.

— Ева Николаевна, вы, конечно, в курсе. Из тюрьмы вчера сбежал особо опасный преступник.

— Я в курсе. Все об этом говорят, проверки в аэропортах и на вокзалах.

— Я думаю, зря это. Не уедет он из Москвы, отсидится где-нибудь.

— Все может быть, — рассеянно сказала Ева, просматривая подготовленные Волковым папки. — Все может быть..

— Ева Николаевна, а где вы были вчера с десяти до двенадцати утра?

— У меня были дела, — сказала Ева спокойно. — Я хотела провести допрос Курина в тюрьме, но попала как раз на время прогулки. Подождала немного, а потом решила не тревожить его.

— Не тревожить Курина? Так-так.

— Слушай, Волков, я вижу, ты продолжаешь разыгрывать со вчерашнего дня какой-то спектакль, давай наконец его доиграем и забудем обо всем. А?

— Я только хочу понять, что вчера произошло!

— И что, по твоему мнению, произошло?

— Ты… ВЫ меня кинули как последнего… я не знаю!..

— Насчет чего я тебя кинула?

— Мы должны были провести побег Курина. Так ведь?

— Хорошо, допустим, я по каким-то непонятным для меня причинам…

— За деньги! — перебил ее Волков.

— За сколько же, интересно? — спросила Ева.

— За столько, что мало не покажется.

— Ладно. Продолжим. Я решила сделать побег Курину за деньги. Тебя взяла в сообщники. Что ты должен был делать?

— Пригнать машину к тюремной прачечной. Вы должны были провести его в прачечную, запрятать в постельное белье, его вывозят в больницу… Что вы так смотрите на меня?

— Если все было так, как ты говоришь, значит, ты привез машину для белья, а я…

— Да не привез я ее! Меня по дороге остановили, разбили физиономию. — Волков показал на пластырь у переносицы на лбу. — Я провалялся на скамейке, а потом еще оказал сопротивление милиции!..

— Хорошо. Ты не привез машину к прачечной, значит, побег не состоялся. Чего тебе надо?

— Так уехала же машина! Я видел.

— Начнем сначала? Что. Ты. Должен. Был. Делать.

— Ева Николаевна… Это вы? Слоника?

— При чем здесь Слоник?

— Не играй так со мной. Ты с самого начала!..

— Молчать! Закрой рот и напряги память. Если все так, как ты тут объяснил, то получается, что это ты меня подставил, напарничек. Хороша бы я была с Куриным в противогазе в этой прачечной! И это не первый раз! Тебе пора сменить место работы. Первый раз ты прокололся, когда не отдал записку Николаеву вовремя, теперь ты рассказываешь, как ты не выполнил очень важное поручение по побегу. Тебя, воина из спецназа, отрубили?! Ты что думаешь, я с тобой когда-нибудь пойду на важное дело или на захват? Я не самоубийца. Пошел вон.

— Ты!.. Ты только что сказала про противогаз!.. Ты там была, ты знаешь про контроль на выезде!

— Свободен, — сказала Ева.

— Я ничего не понимаю… Ева Николаевна!

— Ты злобная и обидчивая гадина, ты не простил мне морга, в который тебя тогда затащил Николаев, — как же, такого спеца, такую всестороннюю личность ткнули носом в собственные сопли! Ты решил, что, если я сделаю вместе с тобой что-то противозаконное, ты убьешь сразу двух зайцев, так? И материально, и морально выиграешь, куда я потом от тебя денусь!

— Ева… Я… Ты мне очень…

— Да, я тебе очень! Настолько очень, что ты не переспать со мной хочешь, а оттаскать меня за волосы и избить как следует, тоже сильные чувства, я понимаю! Мы не сработаемся, напарник, я написала рапорт, чтобы тебя перевели и попридержали со званием. Ты не подходишь для этой профессии.

— Не надо делать из меня врага.

— Ты сделал себя сам, я с тобой работать не буду.

— Я тоже напишу рапорт, я все подробно опишу!

— Действуй. Поподробней с доказательствами.

— Я найду противогаз! Я обыщу все мусорные контейнеры от тюрьмы до больницы! Ты вывезла Слоника из тюрьмы! Где он?

— Желаю успеха.

Стас Покрышкин видел в окно, как отъезжали черные машины. Только он вздохнул облегченно и начал креститься на икону, как двое бравых парней вошли к нему в комнату и стали снимать с него халат.

— Нет!.. — крикнул Покрышкин, упав на пол и отбиваясь ногами. — Не трогайте меня!

— Да брось ты этот халат, нужен он тебе. Возьми его покрывало и замотаем голову.

— Пощадите, — шепотом сказал Стас. — Отведите меня к хозяину, я все объясню, я все наврал тогда ночью, я не про Наталью, я не знал, что это ее муж!

Его замотали кое-как и отнесли в машину. Стас визжал тихонько и дергал ногами. Он затих, когда слышны стали звуки города, шум и гудки машин, разговоры людей, когда тормозили на светофорах. Потом Стас услышал, что машина остановилась, хлопнула рядом дверь подъезда. Стас успокоился немного и обнаружил, что намочил халат. Его подвел мочевой пузырь.

— Чего его таскать, пусть сам идет, — произнес кто-то рядом.

Стаса поставили на ноги, он услышал, как отъехала машина. С трудом содрав с головы большое покрывало — подарок индийской принцессы, — Стас обнаружил, что стоит у своего подъезда. Он не поверил, несколько раз погладил рукой дверь и набрал на домофоне номер своей квартиры, ошибаясь опять и опять.

В лифте его заинтересованно разглядывала маленькая девочка, а потом и ее собака. Стас дрожал, кутаясь в покрывало. Дверь ему открыл Ангел Кумус.

Стас не поверил сначала, ощупал Ангела двумя руками. Ангел к его появлению отнесся совершенно спокойно, как будто они только что расстались. Он что-то жевал и не отвечал на вопросы. В комнате вдоль той стены, где висел аквариум, лежали вповалку чахлые деревца и ветки. Несколько свежеструганных кольев валялись отдельной кучей, белея нежным и пахучим телом.

Стас набрал ванну, налил туда побольше пены, улегся со стоном удовольствия. Он брал в руки первые попавшиеся ему на полу видеокассеты, ломал и вытаскивал черную пленку, раскидывая ее вокруг. А как только закрыл глаза, увидел перед собой траву, припорошенную первым снегом, и парящую над ней прозрачную лошадь. Через пять минут Стас обнаружил, что плачет. Тогда он перестал сдерживаться и зарыдал громко, с подвываниями и криками.

Ковалев Сергей был очень исполнительным. Он написал начальству докладную, описал веревку и приложил к докладной результаты анализа. На веревке темные пятна были кровью. Он только не указал свои соображения по этому поводу, потому что за короткое время работы в этой организации ему успели внушить крепко и надолго, что он рассказывает только о том, что увидел и услышал, а выводы из всего этого делают старшие по званию.

Поэтому Ковалев Сергей составил список всех моргов города, расставил их в определенном порядке и попросил начальство разрешить ему походить по этим моргам и осмотреть, не делая никаких выводов, шеи у недавно умерших и, скорее всего, неопознанных трупов. Начальство разрешило.

Сначала Ковалев звонил. Но потом отказался от этой идеи. Разбив город на секторы, более-менее близкие к тюрьме, ринулся выполнять задание. Застряв на светофоре недалеко от тридцать первой больницы, которая имела большой морг, Ковалев вдруг увидел знакомую фигуру. Он нахмурился, а потом радостно улыбнулся и выскочил из машины.

Человек, которому так обрадовался Ковалев, опрокидывал все встречающиеся ему по дороге мусорные контейнеры и расшвыривал ногами содержимое. Если попадались пакеты с мусором, он и пакеты вытряхивал.

— Волков! — закричал Сергей Ковалев. — Сукин сын, ты?!

Сукин сын Волков недоуменно уставился в направлении крика. Ковалев замахал руками, чтобы его быстрей заметили, и Волков узнал своего бывшего сослуживца по армии.

Через пять минут они сидели в небольшом кафе и пили пиво. Они обсудили, кто из знакомых где работает, внешний вид друг друга и машину Ковалева. Наконец Ковалев спросил, чем это занимается его доблестный армейский дружок, а именно, что он ищет в помойках?