Малыш от бизнесмена. Любимых в награду дают небеса (СИ) - Шарм Элли

— Брильянт! – делает вывод дедушка Димы и я с благодарной улыбкой принимаю его щедрый комплимент.

— Дима много о вас рассказывал, Игнат Савельевич, – подаю голос, ободрённая тем, как меня встретил дедушка Димы.

Мужчина по-отечески улыбается, от чего морщинки у глаз становятся глубже.

— Надеюсь, ничего плохого? – Игнат Савельевич поворачивается к Диме. Его глаза горят хитринкой, когда он обращается к внуку. - Все мне тот ремень не можешь забыть? А, Димка?

— Делать мне нечего, – усмехается Дима, складывая руки на широкой груди. – Не помню ничего такого.

По тому, как в глазах Димы сверкнули черти, понимаю, что ничего не забыто.

Интересно, что же такого натворил в детстве Дима? Должно быть, что-то очень серьезное. Более, чем уверена! Потому что сильный человек – такой, как Игнат Савельевич демонстрирует свою силу только в случае крайней необходимости. Тут же бросаюсь на защиту мужа.

— Нет-нет! Что вы! – кладу руку на плечо мужчины, заглядывая в глаза. - Игнат Савельевич, все только хорошее! Только хорошее!

Мужчина смеётся моей горячности, но по глазам вижу, что по нраву ему то, что за внука его вступилась. Легонько журит:

— Ну, что ты, девочка! Какой же я тебе Игнат Савельевич? Просто – дедушка. Дедушка… На душе становится так тепло, будто попробовала тягучий липовый мед, пропитанный солнцем и ароматом луговых цветов.

– Дед, ну хватит мою Алену смущать.

Не слышу, что отвечает дедушка Димы. Что-то очень похожее на «Ишь! Мою…» Почти над ухом звучит полный радости голос Ангелины:

– А вот и торт!

Машинально поворачиваюсь на голос подруги, когда в зал вкатывают на специальной тележке трёхъярусный торт.

Такой огромный!

– А где Мирьям? – спохватившись, крутит головой Садулаева Ангелина в поисках брюнетки. Удивленно пожимаю плечами. Куда это она подевалась? Не понимаю, как это Мира пропустила вынос торта? Столько споров было из-за него! В голове неожиданно всплывает фраза: «Знаю, была бы твоя воля, ты бы из торта выскочила для эффектности…» Переглядываемся с Ангелиной, должно быть, одновременно вспомнив этот разговор.

– Не может быть – шепчет Садулаева, комично широко раскрывая и без того огромные карие глаза.

– Да неее, - тяну я, и, совсем не уверенная в своих словах, добавляю, – не может быть… Ангелина, бочком-бочком, подходит поближе к торту и, наклонившись, убирает светлую прядь волос за ухо. Наклоняется так близко, что еще миллиметр и заденет щекой плотный слой крема на торте.

– Мира, - шепчет она с опаской, разглядывая узор крема на боку тора, - ты здесь? Не знаю даже, смеяться или плакать над ситуацией! Благо в это мгновение отчетливо слышу голос нашей пропажи. Ее чувственный глубокий тембр сложно спутать с чьим-либо.

– Ангелина, вот она! – указываю на Миру, которая стоит неподалёку от окна со своим мужем. Они беседуют с каким-то молодым мужчиной, похожим на спортсмена. Взгляд такой угрюмый – как у профессиональных боксеров. Его синие суровые глаза просто фантастически смотрятся на темной от природы коже. Когда он замечает рядом со мной Ангелину, случается что-то невероятное. Синие глаза неуловимо теплеют, становясь безобидными преданными глазами хаски.

- О, а вот и мой муженек! – радуется Ангелина так, что у нее на щеках расцветают розы. Хватая меня за руку, нетерпеливо бросает на ходу. – Пойдем, скорее, познакомлю с Максом. Только не обижайся, что опоздал, дочка капризничала, - заметив мое смятение, тараторит: - Ты не смотри, что он выглядит, как бука. Он очень добрый и нежный.

Следую за подругой, ведь мне так хочется окунуться в эту атмосферу и быть «своей» в

этой компании. Все так хорошо складывается, что мне не верится! Дедушка Димы принял меня, как родную, и этого не скрывает, а даже как будто гордится, гости вежливые, рядом две замечательные подруги. Мы здорово повеселились под прицелом камеры фотографа. Фотографии получились потрясающими.

Все потому, что мы наслаждались собой и моментом. В этот день мы с Димой чинно сидели во главе стола, участвовали в конкурсах и танцевали. А еще было много трогательных поздравлений и подарков и куда же без моих слез от счастья.

Я и представить не могла, КАК все это закончится...

ГЛАВА 48

ГЛАВА 48

– Устала, малышка?

Дима заботливо сжимает в своей руке мою, и я кладу голову ему на широкое плечо. Шумная музыка и веселье гостей порядком утомили.

– Машина ждет, - говорит Дима, неохотно отстраняясь, чтобы посмотреть мне в лицо. Зеленые глаза мужа темнеют, становясь цвета мха. - теперь ты от меня никуда не сбежишь.

– Я никуда и не собиралась, – веду раскрытой ладонью по лацканам мужского пиджака, наслаждаясь нашим единением. – Разве можно сбежать оттуда, где так хорошо?

Глаза мужа довольно блестят. Мои слова, явно приходятся ему по душе. Лаская большим пальцем мою кожу шеи, Дима наклоняется, целуя в раскрасневшуюся щеку.

– Ну, что? Пойдем, жена? – подчеркивает мой новый статус, показывая ямочки на щеках.

– Пойдем, - откликаюсь будто эхо.

Я чувствую дрожь в его руках, и мы оба понимаем, что нас ждет впереди. Оба знаем, что именно в эту ночь станем близки. Но сказка моя длится не долго… На выходе из ресторана меня ослепляет сумасшедшая очередь вспышек фотокамер. От неожиданности судорожно впиваюсь ногтями в руку Димы, попадая под этот шквал пронизывающих, кажется, насквозь лучей света.

Они нещадно слепят глаза, заставляя меня неловко запнуться на предпоследней ступени лестницы. Если бы меня не перехватила твердая рука Димы, скорее всего, все закончилось бы куда более, чем печально. Прижимаю руку к животу, в инстинктивном естественном жесте и желании защитить крохотную жизнь под сердцем. Страх буквально пронзает насквозь, словно длинная булавка беззащитную хрупкую бабочку.

В шоке смотрю на десяток, если не больше папарацци, которые усердно щелкают фотоаппаратами. Их интерес полностью сосредоточен на мне и Диме! С горящими жадными от любопытства и других пороков лицами, они несколько не думают о том, что чуть не стали причиной падения беременной невесты. Их волнуют только мои эмоции, что так бесхитростно доступно отражаются на лице.

– Какого черта?! – возмущается Дима, бережно прижимая меня к себе. Прячу лицо у него на груди, ощущая, как живот буквально каменеет от страха.

– Что здесь происходит? – громкий голос Игната Савельевича обрывает всю эту безумную какофонию и я слышу первый вопрос журналиста, который становится для меня сродни остро заточенному ножу, что вонзили меж лопаток.

– Игнат Савельевич, считаете ли вы, что второй брак вашего внука будет более удачным, чем первый?

Не могу поверить ушам и в шоке вскидываю полные потрясения глаза на Диму. О чем он?! О чем говорит это мужчина в очках? Должно быть, это какая-то ошибка! Дима сжимает челюсти так сильно, что я почти слышу их скрежет. Обхватывавшая меня выше талии рука, сжимается почти удушающим кольцом питона.

Первом браке?!

Почему журналист говорит, что Дима был женат?!

По тому как смуглое лицо любимого начинает приобретать цвет пергамента понимаю – это правда. За этим неожиданным ударом следует тут же другой, более болезненный, если это, конечно, возможно:

— Это правда, что ваша невестка из семьи наркоманов?

— Что вы себе позволяете?! – обрывает полным негодования голосом Игнат Савельевич корреспондента. Впервые за все время вижу в его глазах не просто злость, а ярость! – Немедленно прекратите вести фотосьёмку!

Я чувствую, как сильное тело Димы буквально потряхивает. Кажется, еще чуть-чуть и он сорвется!