Тихоня - Дж. Л. Бэк

меня и обретает больше смысла, чем я хотел бы признать. Я не пытаюсь спасти тебя. Я просто хочу помочь всем, чем могу. Я не стал спрашивать, понимает ли она, что значит помочь мне, потому как никто другой знаю, что она не готова услышать о моих жизненных проблемах.

— Есть разница. Я пытаюсь помочь тебе, придурок! Я вмешался, чтобы убедиться, что он больше не попытается повторить это дерьмо. Я не саботировал тебя.

Похоже, мои слова не производят на него никакого эффекта.

— Хорошо, а что насчет Ли?.. Когда отец избил его до полусмерти за то, что тот флиртовал с мужчиной на последней вечеринке выпускников, ты ведь тоже не вмешивался, верно?

Во мне все еще кипит ярость, и я сжимаю в кулаке его рубашку, притягивая ближе.

— Повторяю, я, черт возьми, помогал.

— Помогал. Хм, и ты думаешь, что кто-нибудь из нас хочет смотреть, что сделает с тобой отец, если увидит, что ты привязался к какой-то гребаной маленькой степендиатке? Может, у тебя амнезия из-за всех этих ударов по голове на футболе, но нужно ли мне напоминать, в какой ад он превратил твою жизнь? Мы все знаем, что он сделает. Я не виноват, что единственный, у кого хватает смелости сказать тебе об этом в лицо. Не дай ей стать жертвой в войне, на которую она не подписывалась.

Если бы я не знал Себастьяна лучше, то подумал бы, что у него появляется сердце, потому что это самое приятное, что он когда-либо о ком-либо говорил. Мы смотрим друг на друга, так близко, что я чувствую запах зубной пасты в его дыхании. Отталкиваю его с рычанием и отворачиваюсь, делая пару шагов назад, чтобы не смотреть на него. Чтобы не ударить его, потому что мне очень хочется это сделать, черт возьми.

— Ты знаешь, что я прав, и мне жаль, если это тебя злит, но она этого не заслуживает. Никто этого не заслуживает.

— Она тебя не касается. Ты никогда не интересовался тем, что происходит с другими девушками, которых я трахал, так что не притворяйся, что тебе сейчас не насрать. — Бросаю я через плечо. Мэйбел — моя проблема. Моя. Вся. Блядь. Моя. Иду обратно в библиотеку, игнорируя само его существование.

— Она другая, — кричит он, когда я дохожу до дверей, и останавливаюсь на миллисекунду, прежде чем распахнуть их и войти внутрь.

Вернувшись туда, где сидел ранее, падаю на один из стульев, направляя свое внимание на Бел. Собственническая ярость не покидает меня. Я хочу заявить на нее права прямо здесь, оставить отметины на ее коже и сказать всем, что она принадлежит мне, но не могу. Не буду. Ее клиент уже ушел, но я прищуриваюсь, поскольку рядом с ней сидит новый парень, и, что еще хуже, он одет в цвета моей гребаной команды.

Встаю и подхожу к нему, упираясь руками в стол и наклоняясь вперед. Его рука лежит на спинке ее стула, большой палец касается воротника ее рубашки, словно он хочет коснуться ее обнаженной кожи. Я не думаю. Я просто действую.

— Реб, предлагаю тебе убрать руки от моей девушки, если хочешь сохранить все свои конечности для следующей игры.

На мгновение между нами тремя повисает ошеломленное молчание. Затем Реб, один из моих защитников, встает, поднимая руки в знак капитуляции.

— Это твоя девушка, чувак? Я думал… ну… Мы все знаем, что ты никогда не встречаешься. Ты почти никогда не видишься с одной и той же девушкой дважды. Я не знал, честное слово.

Он в панике. Вижу, как его взгляд мечется между мной и Бел. У него на лбу выступают капельки пота. Это единственное, что удерживает меня от того, чтобы оторвать его чертову идиотскую башку.

— Убирайся отсюда на хрен.

Он проносится между стульями, а я перевожу взгляд на Бел, которая сидит с открытым ртом. Она выглядит такой же потрясенной, как и я.

— Ты только что назвал меня своей девушкой? — в ее зеленых глазах что-то появилось, что-то более мягкое, чем раньше. Мне это не нравится. Это заставляет думать, что я начинаю ей нравиться, что она в меня влюбляется, и если это так, то у меня будет еще больше проблем.

Я усмехаюсь.

— Не придавай этому слишком большое значение. Я просто хочу убедиться, что он знает, что нельзя трогать то, что принадлежит мне. Видимо, люди плохо слышат и еще тупее, чем я думал. Думаю, ярлык необходим, даже если он фальшивый.

— Дрю, ты в порядке? Что происходит? — ее обеспокоенное выражение лица и шепот раздражают меня. Я качаю головой; в данный момент меня переполняют гнев и ревность, и это не самое лучшее сочетание. На самом деле, это чертовски опасно, и если вымещу это на Бел, мне будет еще сложнее заставить ее делать то, что я хочу.

— Не беспокойся обо мне. Побеспокойся о себе и о последствиях, если позволишь другому мужчине прикасаться к тебе. Я не лгу, когда говорю, что убью кого-нибудь. Я не способен мыслить рационально. Не заставляй меня это делать. Ты хороший человек, и мне бы не хотелось оставлять это на твоей совести.

Она открывает рот, чтобы заговорить, но я не даю ей такой возможности. Бросаю на нее последний долгий взгляд и выхожу из библиотеки, направляясь обратно на холод. Нужно увеличить дистанцию между нами.

К счастью, Себастьяна уже нет, и я направляюсь в сторону Милл. Пока иду, ускоряя шаг, чувствуя жжение в мышцах и пытаясь успокоиться, в моем кармане оживает телефон.

Вытаскиваю его и крепко сжимаю в руке, желая, чтобы он разлетелось на миллион мелких кусочков. Звонок повторяется, и я с сожалением отвечаю.

— Алло?

Низкий голос отца наполняет мои уши.

— Скоро карнавал. Все ли готово?

Продолжаю идти, вдыхая свежий воздух.

— Да, все готово. Включая офис в подвале Милл, где ты можешь провести совещание. Все укомплектовано, как ты и просил. Все в порядке.

— Хорошо. — Одобрительно хмыкает отец. Слышу, как шуршат какие-то бумаги, а затем он снова говорит. — Расскажи, что ты думаешь о девушке, с которой познакомился на прошлой вечеринке?