Пять граммов бессмертия (сборник) - Аркадий Неминов

– Ума не приложу, Зиночка. Для меня это, как гром среди ясного неба. Я и сам не знаю, что мне делать! Все это время я продолжал заниматься поисками. Кое-чего добился и даже немного продвинулся вперед. Но без лаборатории это все – мышиная возня! Теория не может существовать без практики. Мне чудовищно не хватает элементарных опытов, но путь в лабораторию мне закрыт!

Сева глядел на Зину и думал, что теперь у него хотя бы есть единомышленник и, возможно, помощник.

А Зина смотрела в окно и о чем-то напряженно думала.

– А, может быть, вам надо просто прийти в институт и поговорить с Грошевым без всякого приглашения? Ведь должен же быть он заинтересован в успехе дела? – Она с надеждой посмотрела на Севу.

Он только отрицательно покачал головой.

– Если бы он хотел, давно бы со мной связался…

Прошел уже месяц после симпозиума, но Грошева не покидало удивительно приятное чувство осознания собственного триумфа, которое он испытал на этом, поистине грандиозном по своему размаху форуме. Да, Валерий Петрович умел пустить пыль в глаза, особенно когда мог себе это позволить. Чего стоила только доселе невиданная в этих стенах техническая оснащенность зала заседаний! А прекрасные бытовые условия для проживания приезжих ученых-генетиков, а обширная культурная программа? Они надолго запомнят Грошевскую гостеприимность!

Но за праздниками неизбежно приходят будни, и они-то как раз радовали не особо. Вот и сегодня ему предстояло услышать отчет о проделанной за этот период работе своего назначенца – нового заведующего лабораторией наследственных болезней Игоря Сергеева – одного из лучших специалистов в своем деле, который пригласил в помощники давнего сотрудника этой же лаборатории Зину Козыреву, работавшую еще при Осипове.

Зина, выросшая из студентки-лаборантки в МНС, дело свое знала, но как самостоятельный ученый ничего собой не представляла. Она была интересна Грошеву в другой ипостаси – быть его глазами и ушами не только в своей лаборатории, но и в институте. И с этим делом она, кажется, справлялась.

Глава 7

– Не может быть! – в который уже раз повторял Сева, когда его теща поведала об очередных интеллектуальных подвигах его сына. – Это же похоже на реакцию замещения! Вы ничего не путаете? Именно в таком виде было составлено – с выделением кислорода? – не мог успокоиться счастливый папа. – У меня просто нет слов!

Он сидел дома на кухне, отложив газету. Санька копошился в детской. Услышав разговор взрослых, он пришел туда же:

– Папа, я просто играл. Я не знаю, как у меня это получается. Но мне нравится так играть. Эти кубики – волшебные, и они умеют разговаривать! А когда я смотрю на твои листочки, мне кажется, что я это уже видел, но… давно. Так бывает, папа? – он испытующе и серьезно смотрел на Севу, который не знал, что и ответить.

– Конечно, мой милый. Так всегда бывает между отцом и сыном. Мы же с тобой связаны, вот тебе и кажется, что ты это уже видел. Моими глазами видел, понимаешь?

– Нет, папа, не твоими, я знаю! Но мне все равно не понятно и… иногда страшно, – Санька упрямо мотнул головой. Потом вздохнул и произнес горько, совсем не по-детски: – Ничего вы не знаете, а еще взрослые!

Он повернулся и ушел к себе. Сева и Елена Дмитриевна переглянулись. Он только развел руками, а она покачала головой, затем подошла поближе к зятю и вполголоса прибавила:

– Порой мне кажется, что я вижу перед собой не маленького внука, а взрослого Кешу! – и, помолчав, добавила: – Послушай, мне надо с тобой поговорить… о Кате! Ты, знаешь, мне не нравится, что с ней происходит.

Она была у врача, но мне ничего толком не рассказала. Я подозреваю самое худшее, понимаешь? – она с тревогой смотрела на зятя. Сева подошел к Елене Дмитриевне и обнял ее за плечи: – Не волнуйтесь, мы что-нибудь обязательно придумаем. Иначе и быть не может! – прибавил он.

Когда теща вышла, Сева стал еще раз лихорадочно обдумывать Зинино предложение по поводу встречи с Грошевым. Ему уже позвонил сегодня утром лечащий врач Кати и сообщил о результатах ее анализов. Судя по всему, у них остается не так уж много времени. Нет, надо пересилить себя и идти на поклон к директору, и показать ему свои самые последние наработки. Может, это поможет в поисках решения проблемы, даже если тот его и не возьмет после этого в институт… Зина правильно сказала: надо попытаться! Ну, что ж, попытка не пытка!

– А, здравствуйте, здравствуйте, уважаемый господин Колмогоров! Признаться, удивлен был вашим звонком. Никак не ожидал, что вы еще в теме. Я наслышан о вас, как бы это помягче сказать, что вы, извините, грузчик в магазине!

– Добрый день, Валерий Петрович, а откуда, собственно…

– Слухом земля полнится, дорогой Всеволод э-э… Николаевич, – перебил директор. – И должен вам заметить, что именно поэтому меня заинтриговал ваш звонок. Хотя вы уже, вероятно, в курсе того, что у нас в институте вновь занимаются вашей с Осиповым темой известные ученые? – он в упор посмотрел на Севу.

– Из интернета! – подтвердил Сева. Подставлять Зину он не хотел.

– И что же в таком случае вы хотели мне сообщить, уважаемый бывший коллега?

– У меня есть наработки по теме, и они могут быть полезны вашим сотрудникам.

– Боюсь, что нам использовать ваши, как вы изволили выразиться, наработки, вряд ли целесообразно. Поймите: я, как руководитель, не могу допустить такие вольности по отношению к личному составу. Это может быть истолковано неправильно и… оскорбительно, как акт недоверия. Как это будет выглядеть? Некий человек со стороны предлагает свои услуги штатным сотрудникам института, получающим зарплату за свою работу. Боюсь, меня не поймут, если я сделаю такой опрометчивый шаг. Я доходчиво объясняю?

– Так в чем же дело? Примите меня в штат! Поймите, все только выиграют, если…

– А вы, я вижу, за это время приобрели не только навыки грузчика, но еще и беспрецедентную наглость! – грубо перебил его Грошев. – Я вас больше не задерживаю, молодой человек!

Директор встал из-за стола, давая понять, что разговор закончен.

Катя шла по улице и ничего вокруг себя не видела. В мозгу крутилась одна единственная фраза, произнесенная Андреем Анатольевичем: «…всегда есть надежда на выздоровление…». Значит, она больна и, судя по всему, той же самой болезнью, что и ее умершие близкие родственники.

Как же – надежда! Откуда ей взяться, если никто еще не придумал средства от этого недуга. Ее отец и ее муж бились над обузданием этой напасти. Но тщетно! Что же будет с ее сыном, с мамой и Севой?..

Она не заметила за горькими раздумьями, как дошла до дома. Она представила, что ей придется все рассказать своим родным. Хотя, вероятно, Спесивцев уже позвонил Севе. Она помнила, так было и с отцом. Первым делом врач тогда проинформировал маму. И она потом места себе не находила. Катя села на лавочку во дворе и задумалась.

С другой стороны, она, прожив не слишком долгую жизнь, ничем себя не запятнала. Она всегда просто любила их всех: родителей, мужа, сына Саньку. И, конечно, свою работу. Никому не причинила вреда и тем более – зла. Очень обидно уходить вот так рано. Она могла бы сделать еще много хорошего и для своих близких, и для людей вообще…

Ее мысли вдруг переключились на нечто иррациональное. Катя даже внутренне удивилась самой себе, ведь раньше ни о чем таком она, прагматик до мозга костей, никогда и не думала.

Возможно, в другой жизни ей повезет гораздо больше, и она проживет долго и счастливо? Ведь читала же она где-то, что души праведников переселяются в другие тела, чтобы продолжать творить добро. Она даже вспомнила название этого явления – реинкарнация! Правда, современное христианство отвергает переселение душ, проповедуя другие истины – о Рае и Аде, но ранние христиане вполне допускали такую возможность.

Катя вспомнила свой недавний разговор с одним немецким туристом, приехавшим в составе группы на экскурсию по городам Золотого кольца. Они тогда коснулись темы религии. Катя не особенно разбиралась в этом вопросе, да и истовой верующей себя не считала. Но тема, затронутая в экскурсионном автобусе, следовавшем по пути к храму Христа Спасителя, была поднята самими экскурсантами.

Разговор шел о разности понимания некоторых религиозных догм представителями различных христианских направлений – католицизма и православия. Вот тогда-то и взял слово этот профессор теософии Боннского университета.

Это был уже немолодой, но еще довольно крепкий мужчина с волевым и одновременно добродушным лицом. Он тогда произнес краткую лекцию на эту тему, коснувшись и различий в представлениях о самом рае православными и католическими священниками.

«Христиане-формалисты, как протестанты, так и католики, – сказал он тогда, – представляют Рай как некое место на небесах, где все играют на арфах, где улицы вымощены золотом, где Бог обитает в центре города, заменяя собою муниципалитет. Такие представления рождаются на основе скудных знаний о Боге либо незрелых суждений о Нем. Тем не менее, разумные христиане не должны отрицать возможность загробной жизни только потому, что никто не знает, какая она.