Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в Трансильвании - Кэрри Гринберг

Уолтер мельком взглянул на клавесин, действительно покрытый таким слоем пыли, что хоть камеи вырезай, после чего посмотрел и на потолок, затянутый густой паутиной. Один из гостей в облике летучей мыши увяз в ней и теперь возмущенно пищал, отбиваясь от пауков, которые жаждали познакомиться с ним поближе.

Англичанин открыл и закрыл рот.

– Разве вампиры… то-есть, мы… не любим старину?

Как раз в этот момент клавесин издал особенно сиплый и жалостливый скрип, похожий на клекот агонизирующего птеродактиля. От этого звука леди Аркрайт скривилась и послала Убийственный Взгляд в сторону музыкантши, которая пыталась выжать из несчастного инструмента хоть какую-то мелодию.

– Да вы только на самих хозяев посмотрите. Ну, разве они что-нибудь понимают в балах? Кого только собрали! Помимо весьма почтенных особ, – себя леди Аркрайт относила к ним в первую очередь, – можно встретить и таких, как… Чего стоит этот французик, де Морьев! А вон как перед ним все распинаются!

– И правда, – злорадно сказал наш герой. – Мне он как-то сразу не понравился.

– Ну конечно, мистер Стивенс, нам ли пресмыкаться перед французами! Особенно после Ватерлоо! – вампирша обрела в нем понимающего слушателя, да к тому же соотечественника. – Только подумайте, ведет себя так, будто он здесь хозяин. А ведь он кто? Да никто! Папист, мелкий дворянчик, один из тех, за чьи головы в свое время и шиллинга не давали. Вы же наверняка про него что-нибудь да слышали?

– Только плохое.

– Да-да? – она приготовилась слушать. А будь под рукой блокнотик – еще и записывать.

Наклонив в ней голову, Уолтер прошептал.

– Я слышал… только это между нами, мэм… будто однажды после его ухода хозяева не досчитались ложек.

Леди Аркрайт поджала губы. В ее глазах этот лягушатник утратил последнее достоинство. А мистер Стивенс улыбнулся торжествующе, будто только что победил противного виконта на дуэли. Правда, дуэль была словесная, да и сам виконт в ней не участвовал. Зато с леди Аркрайт он отныне ощущал духовное родство. Захотелось даже спеть с ней дуэтом «Боже, храни королеву», «Правь, Британия» ну или хотя бы песенку про Мэри и ее ягненка.

Все-таки английская леди – она всегда английская леди.

Даже после смерти.

Особенно после смерти.

Леди Аркрайт снова смерила Виктора и псевдо-Берту осуждающим взглядом и развернулась к Уолтеру. Ему показалось, или в холодных голубых глазах резвились чертики?

– Ну что, мистер Стивенс, тряхнем стариной? – и она протянула ему руку.

Уолтер пожал ее и едва удержался на ногах. Вампирша дернула его вперед, вложив в это движение немыслимое количество лошадиных сил, и поволокла несчастную жертву за собой. У инструмента она притормозила, бросив таперше на ходу:

– Милочка, сыграйте нам какую-нибудь шотландскую джигу.

– На клавесине? – возмутилась Гизела.

– А почему бы нет? Заодно посмотрите, как танцуют подданные Ее Величества королевы Елизаветы… точнее, Виктории, или кто у нас сейчас в королевах.

Леди Аркрайт выстроила кавалеров и дам в два ряда, друг напротив друга, и они начали «обдирать иву». Леди хлопала в ладоши, то и дело подмигивая Уолтеру, и юноша лучезарно улыбался в ответ. Но кого-то тут не хватало. Он огляделся по сторонам, удивляясь, почему Эвике так и не присоединилась к танцу, который пришелся бы ей по душе своей разнузданностью. Но девушки нигде не было, и его улыбка померкла. Стоило вампирше отвернуться, как он покинул свой ряд и прошелся по зале, с каждым шагом, чувствуя, как нарастает тревога.

На глаза ему попался Готье, который, похабно улыбаясь, обменивался скабрезностями в компании таких же гуляк. Заметив Уолтера, он клацнул клыками, и толпа вампиров загоготала, выкрикивая что-то по-французски. Неподалеку бродила Изабель. Она зыркнула на Уолтера и только что язык не показала. Но где же их господин? И что он сейчас делает с невестой? Надо было следить за ней, надо было глаз с нее не спускать! И тут Уолтер заметил, что дверь на балкон приоткрыта, а за полуистлевшими шторами виднеются два силуэта, один из которых мог принадлежать только Эвике, ибо не было в природе более противоестественной формы, чем ее кринолин. Недолго думая, англичанин ринулся на балкон.

…Ночь была безлунной. Рваные силуэты гор практически слились с черным небом, и замок окутала душная и влажная июльская тьма. Мастер Парижа опирался на полуразрушенную балюстраду и задумчиво обозревал пейзаж. Благодаря своей нечеловеческой зоркости, он видел и горные пики, и каждую ель, что цеплялась за каменистый склон, и спящих белок на ветках. Поскольку Эвике не обладала такими способностями, она зевнула, прикрывая рот ладонью. Этот жест не остался незамеченным.

– Ты, кажется, заскучала, – промолвил вампир, оказавшись рядом с ней так быстро, что она и глазом не успела моргнуть. – Ждешь от меня романтического поступка? Вполне тебя понимаю. У нас ведь совсем мало времени, чтобы полюбить друг друга перед свадьбой.

Эвике повела обнаженными плечами.

– А зачем? Разве аристократы женятся по любви?

– Бывает и такое, – тихо ответил вампир, но опять ей улыбнулся. – Чем тебя развлечь? Хочешь, я прочитаю тебе стихотворение?

– Про любовь, что ли?

– Да. Про одну девушку, которая так сильно любила погибшего жениха, так страстно желала его возвращения, что ее любовь позвала его из гроба. Представляешь? Ты, кстати, веришь в такую любовь, которая может мертвых поднять из могил?

– Вампиров, что ли?

– Нет, именно мертвых. Совсем. Не всем же повезло стать вампирами, как… нам с тобой. Я говорю о тех, что приняли лютую смерть, без исповедника, под насмешками толпы, чье тело потом бросили невесть где, будто падаль. Вот скажи, есть любовь, способная даже их воскресить? Чтобы они вернулись такими, как были, даже если перед смертью над ними надругались. Чтобы они вернулись, как будто ничего не произошло.

Виктор поднял глаза к небу, и хотя там не было звезд, в глазах его что-то блеснуло, и на миг его лицо показалось почти человеческим. Тогда он отвернулся, ленивой походкой подошел к балюстраде и вновь оперся на нее, глядя на Эвике выжидательно и как бы снисходительно, будто учитель на посредственную, но очень старательную ученицу.

Та задумалась. Со времен воскресной школы она знала только один Гнев и одну Любовь, что в конце дней устроит именно то, чего так желает Виктор. Но чутье подсказало, что рядом с вампиром религию лучше не затрагивать.

– Нет, – отчеканила девушка, – нету такой любви на земле.

– Вот и я так думаю, – с воодушевлением согласился вампир. – Ты умненькая девочка, cherie – «на земле» здесь ключевое слово. Но есть и другой мир, не подчиняющийся естественным законам. Мир сказки, где нет никаких ограничений. Нужно только подобрать к этому миру ключ… нет, не так – нужно просто взять в руки ключ, который у нас, вампиров, уже в кармане… Но ты опять скучаешь. Что ж, обратимся к поэзии. Итак, Бюргер, «Ленора».