Прощай, невинность! - Бренда Джойс

Дверь распахнулась, ударившись о стену. Софи вскрикнула, но тут же поняла, что человек, вошедший в комнату со свечой в руке, — Эдвард.

— Вставай, Софи! — приказал он, сдергивая с нее одеяло. — С соседнего дома снесло половину крыши. Здесь опасно находиться, нужно спуститься вниз.

Софи страшно переполошилась, несмотря на спокойный ровный тон Эдварда. И вдруг услышала звон бьющегося стекла, грохот падения каких-то предметов. Эдвард, прикрывая рукой мигающий огонек свечки, подошел к окну.

— Электричества нет, — мрачно сказал он, — и, если не ошибаюсь, по улице несет целое дерево. Одевайся скорее, Софи.

Она поспешно повиновалась, дрожа от страха. Удары о стену дома продолжались, теперь они стали еще сильнее, а небо приобрело странный серый оттенок. Софи кое-как натянула одежду, но не сумела справиться с пуговками блузки — Эдварду пришлось помочь ей. Она как раз пыталась заплести волосы в косу, когда раздался отчаянный стук в дверь.

— Эй, постояльцы! — Хозяин гостиницы старался перекричать нарастающий шум урагана. — Спускайтесь вниз, в подвал!

— Да забудь ты о волосах! — крикнул Эдвард, хватая Софи за руку. Они пересекли комнату, но когда Эдвард хотел открыть дверь, та распахнулась от порыва ветра и так ударилась о стену, что соскочила с петель. В коридоре стоял бледный хозяин с допотопным керосиновым фонарем в руке.

— Все окна на той стороне дома выбиты, — выкрикнул он. И пока говорил это, часть гостиничной крыши сорвало прямо над их головами и на них хлынул дождь. Софи взвизгнула, когда очередной порыв ветра швырнул ее к лестнице.

Эдвард схватил ее, прежде чем она упала вниз. Он поднял ее на руки и понес за хозяином. Они спустились по лестнице и вышли из дома. Сквозь сплошные потоки дождя Софи разглядела, что прекрасный «паккард» Эдварда разбит вдребезги упавшим на него дубом.

— Ох, Эдвард!..

Ветер почти сбивал его с ног, но он упорно продвигался вперед следом за хозяином гостиницы. Они обогнули дом и подошли к двери подвала. Хозяин вошел первым, следом за ним Эдвард втолкнул Софи, а потом, войдя сам, захлопнул дверь и начал спускаться вниз.

Жена и дочь хозяина сидели в углу подвала на куче одеял и подушек, рядом с ними стояла вторая керосиновая лампа. Девушка, примерно тех же лет, что и Софи, беспомощно всхлипывала. Хозяин подбежал к ним, и жена со слезами обняла его. Они дали одеяло своим постояльцам. Эдвард расстелил его возле стены, и они уселись. Софи прижалась к Эдварду. Он обнял ее за плечи.

Они посмотрели друг на друга. И вдруг Эдвард улыбнулся, и Софи тоже. А потом они расхохотались от облегчения, от радости. Владелец гостиницы, сидевший в углу напротив, тоже хихикнул, а за ним и его жена, и дочь. И вот уже все они смеялись. Они остались в живых, и это было прекрасно!

И тут Софи вспомнила. Она умолкла, у нее перехватило дыхание. Минувшей ночью Эдвард просил ее выйти за него замуж. Но причина была в том, что он хотел искупить свой грех. Разве может она принять такое предложение?

Несколькими часами позже они выбрались из подвала. Небо стало голубым, как яйцо малиновки, и по нему неторопливо плыли белые облака, похожие на взбитые сливки. Солнце светило ярко и радостно. И казалось, что никакого шторма и не было, что пронесшийся ураган приснился им в кошмарном сне.

Однако когда они осмотрелись вокруг, то увидели ужасные следы. Штакетник изгороди снесен напрочь, многие стекла выбиты. На большом зеленом доме не хватало половины крыши, у другого дома сбило балкон второго этажа, и он упал прямо на входное крыльцо. Неподалеку огромная ель рухнула на сарай. Все телеграфные столбы были вырваны из земли.

Эдвард схватил Софи за руку:

— Вот это да!

Они повернулись к гостинице. Южный угол крыши исчез, и почти все окна на этой стороне дома выбиты. Эдвард сжал руку Софи, а Софи подумала, что они легко могли погибнуть.

Но они не погибли. И чувствовали себя прекрасно. Помнит ли Эдвард, что сделал ей предложение?

Софи посмотрела на его красивый профиль. Было бы лучше, если бы он забыл, потому что, вернись он к этой теме, Софи придется сказать «нет».

Но это было больно. Теперь — больно. Любить его и без того тяжело, а уж если он начнет настаивать на женитьбе из чувства долга вместо любви, вместо желания навсегда остаться вдвоем…

Они поднялись наверх и собрали свои вещи, разбросанные ветром по комнатам. Чувствуя пустоту в душе, Софи отыскала шелковую шаль с бахромой и сумочку. Теперь ей страшно было возвращаться в город, она боялась будущего. Эдвард ждал ее, стоя в дверном проеме.

— Как же мы вернемся в Нью-Йорк? — спросила она, надеясь, что Эдвард не заметит дрожи в ее голосе.

— Наймем кабриолет. Я узнал, поезда еще не ходят. На рельсах лежат деревья и всякие обломки.

Софи кивнула.

Эдвард добавил, глядя прямо ей в глаза:

— Мы можем остаться еще на ночь. Хозяин сказал, комнаты внизу в полном порядке. Но конечно, твоя семья уже страшно беспокоится.

Софи промолчала, поскольку они слишком близко подошли к опасной теме. Но Эдвард не намеревался эту тему оставлять.

— Разумеется, когда они узнают о наших планах, все уладится, я уверен.

Софи замерла в центре комнаты, охваченная гневом и страхом. Как, оказывается, мучительно может болеть оскорбленное сердце.

— О чем ты, Эдвард?

В ее голосе звучали слезы. Он серьезно посмотрел на нее.

— О том, что мы намерены пожениться.

Сделав над собой усилие, какого ей не приходилось делать никогда в жизни, Софи спокойно ответила:

— Но я не принимала твоего предложения, Эдвард.

Он изумленно уставился на нее.

Софи прижала к груди шаль и сумочку.

— С твоей стороны это очень любезно, разумеется, — она старалась говорить спокойно, — но в этом нет необходимости.

Эдвард недоуменно вздернул брови.

— Я ведь отдалась тебе не для того, чтобы заставить жениться на себе. — Софи вздернула подбородок. Она понимала, что, если сейчас заплачет, Эдвард сразу поймет, как сильно она его любит и почему отказывает ему, и это приведет к жалкой, чувствительной сцене, которой Софи хотела избежать любой ценой. Сейчас ей казалось, что в жизни вообще не осталось ничего, кроме ее гордости… и, разумеется, ее воспоминаний и ее работы.

— Софи! — Эдвард сильно побледнел. — Но ты была девственницей!

— Да, но этого недостаточно, чтобы выйти замуж.

Эдвард внимательно всматривался в ее лицо.

— Софи, но мы трижды за ночь занимались любовью…

Она почувствовала, что в ответ на эти дерзкие слова заливается краской и вспоминает разделенную им страсть, которая была в какие-то моменты предельно плотской, а в иные — превращалась в мучительную нежность и так наполнялась истинной любовью, что об этом почти невозможно думать…