Запрещенный контакт - Андрей Ливадный

Изображение смазалось, исчезло. Он потерял мысленную концентрацию, вскочил, рукой указывая направление.

Полковник отреагировал мгновенно. Он ловко, словно кошка, вскарабкался по иззубренной стене, успев жестом отдать приказ: следуй за мной!

Никита его действий не понял. За сутки мытарств, на фоне тяжелого, почти неодолимого подсознательного страха, который внушали пришельцы, в рассудке диспейсера произошел слом. Одни грани восприятия незаметно стерлись и исчезли, другие обострились.

Фиолетовые сумерки, сгущающиеся в руинах, не позволяли толком разглядеть, кто же именно крадется среди зданий, но секунды мнемонического восприятия врезались в сознание, расставили все акценты.

Люди!

Такое простое, но емкое понятие, ставшее в силу обстоятельств безусловным признаком родства!

Никита не стал взбираться вслед за Урманом, он даже оружие оставил прислоненным к стене, а сам выскочил в темный зигзаг улицы.

Сердце молотилось. Среди руин чужого города, после пережитых испытаний все выглядело кристально чистым, понятным.

Он с трудом заметил нечеткие, скрытые мглой силуэты, призывно взмахнул рукой, крикнул:

– Свои! Мужики, мы тут!

В ответ ударили выстрелы. Образ, криво склеенный из осколков былого мировоззрения, мгновенно раздробился на вспышки, разлетелся вдребезги, резанул по щеке острой каменной крошкой.

– Мы же свои! – Никита отшатнулся.

Сбоку метнулась тень. Сокрушительный удар пришелся в голову, сознание на миг поплыло, ноги подкосились, но упасть ему не дали, второй удар выбил воздух из легких, переломил пополам, а чьи-то руки уже пытались содрать броню, шарили по его подсумкам.

Жестокий урок неустойчивого мировоззрения. Удары сейчас уродовали не только плоть, но и встрепенувшуюся было душу. На что он вообще рассчитывал, бросившись навстречу незнакомцам? Разве в прошлом Никита не усваивал жестокие истины, ставшие в его жизни аксиомами? Почему вдруг он изменил взгляды? Лишь в силу постоянного, изматывающего страха?

Нет. Страх послужил лишь катализатором. Настоящей причиной изменений, как ни странно это прозвучит, стал Урман.

За сутки диспейсер, без преувеличения, прожил еще одну жизнь. Никита в полной мере познал ужас, какого не испытывал никогда раньше, и на этом контрастном фоне его сознание невольно и жадно впитало многие наглядные примеры. Полковник казался ему странным, иногда занудным, в своих терпеливых попытках объяснить суть, показать цель, хотя вполне мог бы обойтись приказом, зуботычиной, окриком. В его лице Никита случайно соприкоснулся с давно позабытой системой ценностей, но кровь на разбитых губах больно напомнила диспейсеру – нужно уметь разбираться в людях, слепой веры в человека, к сожалению, недостаточно.

Он рванулся в сторону, преодолевая боль, хрипя, ненавидя себя за глупый поступок, а мрак, затопивший руины, внезапно оскалился новой угрозой: протяжный вой огласил окрестности. Руки, пытавшиеся удержать Никиту, мгновенно ослабили хватку, мародер отпустил его, ринулся прочь, спасаясь бегством.

Вслед за ним рванулись тени.

Жуткие существа двигались лавиной. Они мгновенно затопили улицу от края до края, темные стремительные силуэты мелькали среди руин, во мраке было отчетливо слышно их жаркое, надорванное бегом дыхание, высекаемый когтями скрежет, короткие, но полные необузданной ярости рыки.

Никита упал. Над его головой ударила очередь. Источающее смрад, разорванное пулями тело жуткой хищной твари мягко и безвольно ударилось об стену.

Кровь стыла в жилах. Никита вскочил, споткнулся, ссадил руки и больно ударился плечом, но в зачастивших вспышках успел заметить спасительную брешь в стене.

Заскочив внутрь, он схватил так беспечно оставленное оружие, резко обернулся, и вовремя: поджарая тень заслонила сумеречный свет, тварь мгновенно сгруппировалась для прыжка, но диспейсер на этот раз оказался проворнее. Выстрелы разорвали тьму, осветили перекошенное лицо Никиты. Он медленно отступал, ведя непрерывный огонь.

Гон… – слово стучало в висках, заставляя все тело дрожать от напряжения, от предчувствия смерти, от ярости и боли, но страх, постоянно изводивший его, внезапно издох…

Гон пришел из глубин равнины порталов. Животные, застигнутые врасплох неурочным Смещением, преодолели сотни километров пути. Их первая волна погибла во время схватки пришельцев с логрианскими системами обороны, и вот накатилась вторая, еще более опасная, ведь долгий путь выдержали лишь самые выносливые, яростные, неудержимые.

– Никита, патроны экономь! – голос Урмана раздался сверху. – Руку давай! Скорее!

Резкий рывок помог ему вскарабкаться на второй этаж разрушенного здания.

Диспейсер откатился в сторону, залег, используя в качестве укрытия низкий парапет, состоящий из каменных блоков, хранящих следы обработки каким-то энергетическим инструментом.

Большинство логрианских построек были либо вырезаны из цельных, скрученных спиралями магматических выбросов, либо сложены из таких вот массивных элементов, – дурацкие, неуместные мысли метались в опустевшем рассудке.

Внизу бесновалась смерть. На противоположной стороне улицы держал оборону кто-то еще, там часто и отрывисто били выстрелы. В отдалении тоже мелькали вспышки, но звуки яростного боя вскоре стихли, – отряд мародеров не сумел спастись.

Никита привстал, собираясь очередью из «АРГ-8» рассечь живую лавину, но рука Урмана остановила его.

– Не плоди сущностей! – Он в точности повторил слова храмовника.

– Но что же делать?!

– Нервы в кулак. Большинство тварей нас просто не замечают. Вскоре схлынут, – уверенно предрек полковник. – Когда начнется, не вмешивайся!

«Что начнется?!» – хотел спросить диспейсер, но слова застряли в пересохшем горле.

Освещая S-образный разлом улицы, вдруг начали медленно появляться сполохи неяркого, призрачного сияния. Каплевидные сгустки энергии возникали над распластанными в лужах крови телами, льнули к ним, растекаясь аурой поверх свалявшейся шерсти, словно неведомые силы пытались вдохнуть жизнь в мертвых.

Урман отложил оружие в сторону, встал, выпрямился в полный рост, похожим на рукопожатие жестом сомкнул ладони, слегка наклонил голову и замер.

Никита ничем не мог ему помочь. Он снова не знал, что делать, оказался в роли статиста, но Урман и не просил поддержки.

Логры спрятались в специальных кармашках экипировки. Похоже, древние кристаллы тоже не могли принять участие в назревающем событии.

От убитых животных вдруг начали медленно отделяться их точные энергетические копии. Сущности вели себя вяло, они не осознавали произошедшей трансформации, но их замешательство длилось недолго.