АнтиСУМЕРКИ. Блог вампира - Юлия Зябрева

       Под вечер уже Вольдемар Заболонский, лично, подходил к Акакию осведомиться, нельзя ли познакомиться поближе с его новой подружкой Изабеллой.

       Мерзлихин скромно опускал очи долу и ехидно улыбался. Нет, нельзя ли. Нет, с какой стати Вольдемар считает Акакия обязанным сводить его со своей невестой. Да, а что тут такого? Невестой! Нет, дело не в Карине. Нет, ничего личного.

       Бабушка Селестина встретила внука яростной проповедью, темой которой был запрет выходить на крышу.

       -- Ты в курсе, что там вчера ночью был какой-то большой зверь? Лев, не меньше! И его растерзали, разорвали на куски, сегодня с крыши снимали ошмётки мяса!

       Акакий глупо улыбался и чесал затылок.

       Значит, ему не померещилось, и на крыше действительно было какое-то зверьё.

Глава 6.

       Незаметно, день за днём, пролетели три недели. Только что было пятое мая -- и уже опа! Двадцать пятое!

       Акакий гипнотизировал счётчик посещений в блоге.

       За прошедшую неделю его посетили всего девятнадцать человек. Слыхано ли дело, блог вампира -- и такая нулевая популярность! Бабушка Селестина, не раз пытавшаяся выяснить причину нервности и грусти любимого внука, даже посоветовала ему публиковать в блоге рецепты праздничных салатов с красивым оформлением, схемы вышивки крестиком, фотографии с телескопа Хаббл...

       Акакий же отмахивался.

       С недавних пор дневник стал для него местом, куда он один за другим вписывал планы по завоеванию Карины.

       План А провалился. План Б не сработал. План В оказался невыполнимым. План Г был, собственно, тем, чем назывался. План Д вызвал у Карины недоумённый взгляд, и только. План Е не на шутку рассмешил её, но не помог воплотить в жизнь план Ё -- основанный именно на том, что Карина будет весела и несерьёзно настроена.

       К плану Ж Акакий готовился три дня, и чуть не расплакался, когда в конце третьего Карина подошла к нему и надела на голову ватманский лист, наколотый на деревянную рамочку. В связи с этим план З пришлось отменить.

       Когда планы И, Й, К, Л, М, Н, О, П, Р, С, Т, У, Ф, Х и Ц один за другим провалились всего за каких-то семь дней, Мерзлихин отчаялся. Бабушка Селестина, чтобы развеять внука, организовала настоящий праздник. Приглашёнными гостями стали Рауль и Степан, и к концу вечера сам собой придумался план Ч.

       Праздничного запала хватило на то, чтобы успешно организовать и провалить планы Ш, Щ, Твёрдый знак, Ы, Мягкий знак, Э, Ю и Я.

       Целые сутки Акакий провёл в настоящей депрессии. Он не пошёл на работу, сказавшись больным, и выпил двухмесячную норму донорской крови.

       Утром его душил страшенный сушняк, и, проторчав около часа в ванной, жадно глотая прямо из-под крана ледяную воду, Акакий приступил к составлению плана А-1.

       Не сработал.

       Б-1, кстати, тоже.

       Светочка была, в принципе, не настолько глупой, насколько её считал таковой Акакий. Ей даже хватило сил и гордости не бегать за Мерзлихиным, не выпрашивать у него внимания, жалости, снисхождения. Но, вот странное дело, она -- любила его, этого странного вампира со странными манерами, странной внешностью и архистранным подходом к жизни.

       Она хотела ему добра, поэтому взялась помогать в завоевании Карины, вот и теперь уговорила принять самое что ни на есть деятельное участие в общественной жизни.

       Конкурс красоты, запущенный в жизнь Озолотиным, незаметно разросся во всеобщее награждение всех и за всё, потому что телестудия "Шарм" вот-вот должна была отметить своё двухлетие.

       Власий Васильевич намекнул Акакию, что он заработал звание "Гранд-Оригинала Шарма" и что было бы вовсе даже неплохо привести на день рождения студии ту красотку, о которой было столько разговоров. Мерзлихин, призвав на помощь всю свою природную изворотливость, таки-вывернулся. Ему предстояло заняться воплощением в жизнь плана Д-1.

       План Д-1, собственно, и был планом пригласить на день рождения "Шарма" Карину Лебедеву, но, как на зло, она совершенно исчезла из поля зрения Акакия. Он больше не видел её "Мазерати", он не встречал её в коридорах, не видел её тени, не слышал даже отзвуков её голоса. Окольными путями удалось выяснить, что у неё творческая командировка, которая закончится ко дню рождения студии.

       Акакию всё меньше нравились высокомерные взгляды, которыми его встречал и провожал Вольдемар Заболонский.

       И -- совершенно не нравилось, что удалось выяснить про всех, кто и кого приводит на праздник, кроме Вольдемара. Да, можно было присоединяться к сальным шуточкам Стёпы (он более чем прозрачно намекал, что метросексуализм Заболонского перерос в однополые страсти), можно было поддерживать ле Ружа в отстранённой пофигистичности (какая разница, с кем придёт Вольдемар, ведь важнее, кого приведёт Карина!) Но почему-то тревожно и зябко дрожало что-то в груди, путало мысли и вызывало всё большее беспокойство.

       День Икс, то есть, день двухлетия "Шарма", праздновали на широкую ногу. Озолотин решил для начала собрать весь бомонд столицы в коридорах студии, коридоры под это дело устелили ковровыми дорожками, уставили икебанами, увешали воздушными шарами и ёлочными шариками с логотипами компании. На праздник пригласили модные музыкальные коллективы, всех, кто за эти два года принял участие в съёмках передач... народу набилось столько, что просто яблоку негде было упасть. Впоследствии планировалось переместиться на "окончательные торжества" в залы соседнего ресторана, благо, для того, чтобы в него попасть, всего-то нужно было спуститься на первый этаж.

       Акакий накануне внезапно изобрёл для себя карнавальный костюм. Он и ле Руж отвозили приглашение руководителю студии исторического костюма "XIX+XXI". Пока Рауль очаровывал хозяйку студии, Галочку, Мерзлихин пошёл между стеллажами, разглядывая развешенные на плечиках костюмы и обряженных по всем правилам манекенов.

       С чёрной пластиковой шеи одного из них свисал небрежно наброшенный платок.

       Акакий медленно пропустил его между пальцами. Потом повязал изящным узлом на манекене. Потом стянул с манекена, пробрался к большому, в рост человека зеркалу и повязал платок себе, уже другим узлом. Рауль продолжал рассыпаться в шутках и реверансах, а Мерзлихин один за другим присваивал предметы туалета манекенов.

       Цветной жилет. Потом другой жилет. Нет, сначала всё-таки белая рубашка с кружевами, а потом -- жилет. Шейный платок. Синий сюртук с подбитой ватой грудью и пышными у плеча рукавами. Цилиндр...

       -- Вау!..

       Пропетый дуэтом возглас вернул Акакия к реальности. Он встретился взглядом с джентльменом в зеркале и удивился тому, как здорово синий сюртук сочетается с джинсовыми шортами.

       Галочку не пришлось даже упрашивать, чтоб она одолжила на день исторические костюмы. Она сообразила, что это будет лишняя реклама её студии. Вот теперь и встречали гостей Акакий и Рауль в приталенных сюртуках и Светочка с Галочкой в корсетах, пышных юбках, меховых боа и с расшитыми лентами и кружевами зонтиками. Причёски девушек представляли собой настоящие произведения искусства!

       -- Ах, Акакий! Если б вы только согласились сбрить эту ужасную бороду!.. -- кокетливо крутила зонтиком Галочка.

       Мерзлихин нервно улыбался и молчал, оглядывая прибывающих гостей.

       Разумеется, он высматривал среди них всего одну, единственную, неповторимую -- Карину.

       Не было на празднике жизни и Вольдемара. И, чем дольше отсутствовали Заболонский и Лебедева, тем мрачнее становился Акакий. Хоть бабушку Селестину и не посещали больше предчувствия, ему казалось, что добром этот день не закончится.

       И точно.

       Самому лютому врагу, самому злейшему своему недругу Мерзлихин, может быть, и пожелал бы такой участи. Но уж точно не себе! Но...

       Что он мог поделать, если Карина, красавица Карина, любовь всей его жизни, его ночная грёза, его мечта вошла в разукрашенный коридор, придерживаясь за локоть Вольдемара Заболонского?

       В первый миг Акакий даже не понял, что происходит. Улыбнулся, шагнул навстречу и отвесил поклон, соответствующий одеянию. Увидел, оценил, осознал, впитал и навечно впечатал в память огненный образ Карины -- алые губы, алый свет в глазах, струящееся алое платье, переливающиеся радужными бликами кудри, рассыпающиеся по белым мраморным плечам, и длинная, стройная нога в разрезе платья, и лёгкое пламя шарфа вокруг нежной шеи, так манящей отчётливо проступившими артериями...

       А потом... это было как удар об асфальт при падении с крыши двадцатиэтажного дома. Акакий падал. Акакий знал, с чем сравнивает.