У царя Мидаса ослиные уши - Бьянка Питцорно

Теперь, когда Наследница уехала, у Тильды стало больше времени на мучительные размышления о так и не пришедшем письме. А поскольку ей нужно было с кем-то поделиться, она соизволила вернуть Лалаге своё доверие: кузина провела с ней всё утро на пляже, рассказывая о своей жизни в школе, о друзьях, вечеринках, о том, как они однажды ходили в кино и так хохотали, что билетёру пришлось вытолкать их вон. Она говорила о своих любимых книгах и о предвкушении осени, когда пойдёт в гимназию.

– Не могу дождаться уроков греческого! Подумать только, я смогу читать «Илиаду» так, как писал её Гомер!

Лалага слушала с восхищением. Она снова полностью подпала под обаяние кузины. Это были бы лучшие моменты её жизни, если бы не постоянно возникавшие мысли об Ирен, которые придавали этой неожиданной близости некоторый оттенок печали.

Тильда теперь держалась с ней на равных и в отношении более тонких вещей: например, в подробностях объяснила всё о менструации, причём в совершенно иной, куда более полной форме, чем медицинские книги и сплетни подруг по интернату.

– Пока что у тебя её нет. Но не волнуйся, в течение года, до следующего лета, она обязательно придёт: в нашей семье у всех это началось до тринадцати лет.

Кузина сказала, что глупо придумывать для менструации другие названия, вроде «праздников», чтобы мужчины не поняли, о чем речь, поскольку мужчины дураки и всё равно ничего не замечают. Лалага была слегка озадачена лёгкостью, с которой Тильда рассуждала о таких вещах, – в интернате это всегда делали смущённо, скрываясь за обтекаемыми фразами, как будто речь шла о чём-то греховном. Тильда же, напротив, говорила, что бессмысленно стесняться естественных вещей, они ведь происходят со всеми.

– Мы что с тобой, в чём-то виноваты? А раз нет вины, нечего и стыдиться.

В дюнах Тильда огляделась и, поняв, что они совершенно одни, спросила:

– Хочешь, покажу тебе грудь? Я видела: по утрам, когда я умываюсь, ты иногда подсматриваешь.

Лалага покраснела, потому что это было правдой. Ей очень хотелось узнать, на что похожа кузина под своим бюстгальтером, насколько она изменилась с тех пор, как они последний раз вместе плескались в бассейне отеля «Модерн» в Серрате. Тогда они ещё купались в одних плавках, потому что Тильда была такой же, как Лалага сейчас, – плоской, как доска. Но это было много веков назад.

Тильда неторопливо сбросила лямки и потянула вниз красный купальник, стягивая его к талии.

– Смотри, но не трогай, – сказала она и подняла руки, скрестив их за головой, как это делают киноактрисы (пусть и одетые), чтобы на фотографии живот вышел подтянутым. Груди выглядели маленькими мячиками, неестественно белыми на фоне загорелых плеч. Ниже проступали ребра.

Лалага оглядела кузину смущённым взглядом. Она была рада, что Тильда ей доверилась, но не знала, что сказать и что сделать. А ещё она боялась, что кто-нибудь может их застать.

– Не очень-то большая, правда? Надеюсь, к следующему году немного вырастет, – сказала Тильда, непринуждённо надевая купальник и подтягивая лямки. – Но не как у Джины Лоллобриджиды, мне такие большие не нравятся.

В тот вечер, к огромной радости Лалаги, Тильда даже пришла в театр. Давали «Поцелуй покойницы» по роману Каролины Инверницио, который Аузилия читала пару лет назад и потом пересказывала прислуге.

Многие зрители, как и она, были знакомы с сюжетом, но плакали навзрыд над судьбой обманутой и отравленной жены.

– А она-то, идиотка, ещё и мужа простила! – возмущённо шептала Лугия.

Тильда смеялась без остановки. Серьёзно отнестись к подобному спектаклю она не могла:

– Никакая это не драма, а настоящая комедия, – говорила она. – Как тебе может нравиться настолько плохая актёрская игра? Тем более, что зимой ты видела Анну Проклемер. Ты что же, не видишь разницы?

А вот когда начался «комический финал», она вдруг перестала смеяться.

– Мне больно это видеть, – сказала она о Чиччо и Джиджетто. – Подумай только: чтобы заработать себе на хлеб, им приходится получать пинки и оплеухи на глазах у всех.

– Эх, красавица, бывает и хуже, – с готовностью прокомментировал Никола Керки, сидевший сзади. – Подумай-ка лучше о тех, кто спускается в шахту.

Тильда, которая не была с ним знакома, в ужасе отшатнулась:

– Ни за что бы туда не пошла. Лучше уж умереть с голоду.

– Просто промолчи, не связывайся! – прошептала Лалага, потянув её за рукав. Ещё не хватало спорить с «парнем» из магазина: у него были готовы ответы на все вопросы мира, а разглагольствовать он мог бесконечно.

В воскресенье во время полуденной службы, единственной, которую посещали отдыхающие, дон Джулио объявил, что к празднику в честь святого покровителя острова в театре готовится спектакль, в котором могут принимать участие все дети и подростки Портосальво, как местные, так и отдыхающие.

– Это будет очень вдохновляющая, поучительная и трогательная история. Я призываю родителей разрешить своим детей репетировать,