Каббала в контексте истории и современности - Михаэль Лайтман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ответах на эти вопросы проявляется отрицательное отношение гностиков к существующему миру и его демиургу (обычно он отождествляется с Богом Ветхого Завета), которому противопоставлен истинный Бог и Отец, Непознаваемый Бог. Этот Бог порождает Плерому – полноту духовности, состоящую из соединенных попарно эонов (духовных сущностей), образующих иерархию. Последний из эонов, имеющих женскую природу (в разных текстах он именуется Пистис София, София Ахамот, София Пруникос) впадает в грех гордыни и желает уподобиться Богу-творцу. София порождает нелепое и уродливое существо и, ужаснувшись его облику, „выталкивает“ своего отпрыска за пределы Плеромы. Сыну Софии присуще незнание – начало, противоположное гнозису; он воображает себя единственным Богом и приступает к творению мира, столь несовершенного, как и он сам. Этим миром демиург правит вместе с архонтами („правителями“), которых он сотворил. Но в сотворении человека вмешиваются силы Плеромы, и Первочеловек (Адам) получает частицу подлинной Божественной субстанции, которая от него переходит к потомству. Человек поэтому является чужеземцем в этом мире; он испытывает непереносимые мучения от пребывания в нем. Подлинная родина человека не мир, а Плерома, для которой он должен быть спасен… Содержание гносиса, тайного знания, как раз и есть осознание человеком своей божественности, и обретение гносиса само по себе спасительно».
Возможен и третий вариант – каббала и гностические учения формировались независимо друг от друга, но на общей культурной почве сходных проблем и способов их решения. В обоих случаях просматривается общая схема падения и спасения человека: Непознаваемый Бог порождает идеальный мир (Плерому или потенциальные миры каббалистов) и падшего (незнающего) человека, который, однако, за счет подлинного знания (гносиса или учения каббалы) открывает себе путь спасения. Но почему при этом, спрашивал выше Скептик, человек должен страдать и проходить, преодолевать столь многие препятствия?
Один ответ таков. Без страданий и преодоления себя, своего эгоизма и заблуждений мы абсолютно ничего достигнуть не можем. Поэтому Творцом и задуманы (предусмотрены) страдания и лестница восхождения. Другой ответ более эмпирический. Изучая мир и человека, мы повсеместно констатируем страдания, а также то, что, если человек пытается совершенствовать и переделать себя в соответствии со своими идеалами, то ему на этом пути нужно затратить огромные усилия, падать и подниматься, снова и снова преодолевать себя, открывая все новые и новые грани существования и реальности. В этом смысле и страдания, и лестница миров – это всего лишь осознание реального опыта усилий и подвижничества людей, идущих по пути спасения.
Но Скептик, как мы помним, задавал и такой вопрос: откуда каббалисты берут все эти числа (125 ступеней, 6 000 лет исправления и т. д.). А откуда ученые берут свои закономерности? – можно было бы задать ему встречный вопрос. Изучая природу! Но и каббалисты изучают природу, только другую и иначе. То есть здесь мы переходим к следующей главе, где стараемся показать, что каббала не только эзотерическое учение, но и особая наука.
Но прежде ответим на третий вопрос о сходстве каббалы с учением Шри Ауробиндо Гхоша. Безусловно, много близких идей. Но это доказывает лишь одно – каббалисты мыслят правильно. Возможно, даже более вероятно, и другое объяснение. Шри Ауробиндо читал каббалистов, многое понял, но не до конца. Кроме того, он приспособил каббалу к мироощущению индусов: опустил большинство ступеней и миров, заменил ряд идей и прочее. Нельзя ли в этом случае предположить, что Шри Ауробиндо – ученик каббалистов, а не наоборот?
6.2 Глава вторая. Каббала как нетрадиционная наука
6.2.1 Сущность и отдельные типы науки
Читатель вместе со Скептиком, вероятно, уже не раз спрашивал: «А что эти господа понимают, говоря о науке»? Попытаюсь ответить, но сначала стоит сделать одно замечание. Известно, что на вопрос, что такое наука и когда она возникла, существуют две разные точки зрения. Более распространенная, что наука возникла только на рубеже XVI-XVII вв. в рамках естествознания, представляет собой вид познавательной деятельности, «нацеленный на выработку объективных, системно организованных и обоснованных знаний о мире», причем истинность научных знаний проверяется в особой практике – научном эксперименте. Менее разделяемая концепция, что наука возникла уже в Античности, и, скажем, «Начала» Евклида или работа Архимеда «О плавающих телах» вполне могут считаться науками. Если соглашаться с первой версией, то тогда античные науки, гуманитарные, социальные и философские (не говоря уже о паранауках) – это не науки, а преднауки или квазинауки. Если принять вторую версию, то надо пересматривать точку зрения, по которой именно естествознание является идеалом науки.
В своих работах я старался провести следующее представление о науке[160]. Наука – это специализированная, культурно обусловленная форма построения знаний о действительности (включающей первую и вторую природу), тесно связанная с построением идеальных объектов, разрешением проблем, описанием выбранной области действительности, определенными способами концептуализации научной деятельности.
Как культурно обусловленный способ получения знаний наука ориентирована на решение разных социальных задач и поэтому самоорганизуется в отдельные типы. В Античности наука была ориентирована на построение непротиворечивых систем знаний об отдельных областях бытия – «античный тип»; в Средние века – на рациональное осмысление действительности, заданной Священным Писанием – «средневековый тип науки»; в Новое время – сначала на овладение природными и техническими феноменами – «естественные и технические науки», затем на рациональное освоение духовных, социальных и культурный явлений – «гуманитарные и социальные науки».
Ядром научной деятельности является построение идеальных объектов и теории. Идеальные объекты – это интеллектуальные конструкции (в семиотической теории – «онтологические схемы»), выступающие в функции моделей по отношению к «реальным» объектам, которые теория берется описать, а по отношению к способам научного мышления как своеобразные «онтологические нормы».
Например, в работах «О душе» и «Физика» Аристотель создает один из первых образцов идеальных объектов: это конструкции, позволяющие, во-первых, описывать реальные объекты (наблюдаемые феномены – ощущение, воображение, мышление, равномерное и неравномерное движения), во-вторых, – рассуждать без противоречий, в-третьих, на основе этих конструкций Аристотель решает определенные социальные задачи (блокирует архаическое понимание души, обосновывает необходимость в ходе рассуждений пользоваться логическими правилами и категориями, разрешает апории Зенона и др.). Поскольку способы мышления со временем меняются, видоизменяются и принципы конструирования идеальных объектов.
Научная теория включает в себя построение идеальных объектов и относящихся к ним теоретических знаний. Она описывает выделенную предметную область (например, феномены души или физические движения), ориентирована на разрешение возникших по поводу этой области проблем (в данном случае противоречий и неструктурированности знаний), удовлетворяет нормам и принципам научного мышления (например, сформулированным в «Аналитиках» и «Метафизике» Аристотеля).
Как концептуализированные построения научные теории (науки) обусловлены соответствующими формами осознания научной деятельности в философии, а в ХХ столетии также в науковедении и методологии. В истории науки эти формы осознания выполняли разные функции и соответственно рефлексировались по-разному.
С одной стороны, речь шла о «логике науки», причем понимаемой двояко: как нормы построения самой науки (например, «Вторая Аналитика» и отчасти «Метафизика» Аристотеля или «Трактат о системах» Кондильяка) и как программа логического обоснования науки (логический позитивизм и постпозитивизм, а также работы по логико-методологическому анализу развития научного знания и науки).
С другой стороны, начиная со второй половины XIX и главным образом в ХХ столетии, идет исследование науки, т. е. создаются разные варианты «науки о науке». С третьей стороны, в этот же период формируются «философия науки» и «методология науки» – комплексные дисциплины, в которых или на философской, или на методологической основе обсуждается природа науки, формулируются и реализуются программы ее исследования, строятся нормы и программы развития науки. Часто исследователи, говоря о философии науки, включают в эту дисциплину все три указанные здесь типа работ.
В качестве предпосылок науки я выделяю следующие три: становление личности на рубеже середины первого тысячелетия до н. э., изобретение рассуждений и появление связанных с этим серьезных проблем (противоречий и различного понимания реальности; в результате можно было показать, что существует то, что может продемонстрировать в рассуждении человек) и создание норм (правил), позволяющих рассуждать без противоречий, а также получать знания, оправдывающие или расширяющие социальный опыт.
