Разоренное гнездо - Алла Холод

эти риелторы не полномочны ни в чем, но они прощупывают рынок. Так они сказали.

– То есть кто их заказчик, ты не узнал?

– Нет, Евгений Петрович, вы же понимаете, если бы я задерживался за столом без причины, мне бы не удалось узнать даже этого. Извините.

– Ты ни в чем не виноват, Юрочка, спасибо.

– Но это не все, – воспрял духом парень, – я же еще визитку зацепил со стола.

– Чью? Дядьки этого солидного?

– Нет, риелтора, – сказал Юрочка, – протягивая мне темно-бордовую претенциозного вида карточку.

– А вот это по-настоящему круто, вот это ты молодец.

Я пошуршал в сейфе, где хранил некоторые из своих неприкосновенных запасов, вытащил четыре бумажки по сто евро. Больше у меня в данный момент там не было.

– Премия, – пояснил я, – спасибо, пацаны.

Надпись на визитке гласила, что ее владелец некто Владимир Николаевич Артемьев, и он является руководителем отдела коммерческой недвижимости одного из крупнейших риелторских агентств города. Я повертел карточку в руках, мне опять требовался Борька.

Когда я ему дозвонился, то не стал заходить издалека, моральных сил не было уже ни на политесы, ни даже на дружеские расспросы о здоровье.

– Борь, вы имеете дело с риелторским агентством «Форт»?

– Нет, кажется, – неуверенно протянул друг, – но наш партнер продает через них свои загородные коттеджи. А что-то надо? Ты что-то нащупал?

– Дважды да: нащупал, потому и надо. Когда встретимся, расскажу подробнее, а пока мне нужно получить одну важную информацию. Совсем недавно, несколько дней назад, некое лицо обратилось в это агентство с целью оценить потенциал моего имущественного комплекса и назвать его возможную цену.

– Да ладно! – воскликнул Борис. – Ни один оценщик не придет к тебе без твоего ведома. Сделать это без твоего участия невозможно.

– И тем не менее… Мне нужно знать, кто и с каким именно заказом обращался по поводу моих помещений в «Форт». Это возможно? Ваш партнер с ними просто сотрудничает или имеет там вес? Если не имеет, надо придумать какой-то ход.

– Он там один из учредителей, если я не ошибаюсь, – припомнил Борис. – Сколько у меня есть времени?

– Я не могу тебе диктовать, – вздохнул я, – как сможешь. Но это очень важно. Очень, Борь.

Борька позвонил следующим вечером, часов, наверное, в семь.

– Еще не ужинал? – не здороваясь, спросил он. – Я так жрать хочу, что просто умираю.

– Ты где? Куда хочешь?

– Хочу большую ледяную кружку пива, пару раков на закуску, – сделал свой заказ Борька, – а потом утиный окорочок с яблоками и картошкой.

– Как скажешь, босс, – отозвался я. – Во сколько будешь в «Крумлове»?

– Я уже почти там.

– Тогда я по телефону им все закажу. А ты иди и занимай столик. Я уже мчусь.

Кружка пива провалилась в Борьку в одно мгновение, и я вспомнил те времена, когда мы с ним студентами приходили в душный, пахнущий мойвой «Гномик», жадно пили разбавленное мутное пиво, которое казалось нам фантастически вкусным, закусывали жирной копченой мойвой и жареными псевдошашлычками. И мечтали. Какие рестораны мы откроем и какие вкусные блюда будем в них подавать. Какими мы станем богатыми и счастливыми. Мечту о ресторане удалось реализовать только мне. Борька просто стал богатым и счастливым без всяких ресторанов. А я? Мне 46 лет, у меня семья, взрослая дочь, бизнес. Но что я имею в совокупности? Полностью разрушенную жизнь. Потерянную любовь, погибшего сына, бизнес, который я строил годами и который теперь находится на грани полного краха. Жену, которая меня ненавидит, и семью, которая мною только пользуется. В тот момент, когда Борька выливал в себя остатки бочковой «Крушовицы», я еще надеялся: а вдруг это не Рита? Вдруг кто-то так искусно сплел интригу вокруг нас, что мы, взрослые люди, совсем запутались в ней и сами этого не поняли?

– Короче, это Рита, – сразу объявил Борька, – сразу говорю, чтобы не мучиться долгими предисловиями.

– Но она не может без меня заказывать оценку, она не собственник.

– Она и не заказывала, – пояснил он, высасывая из головы рака нежную печеночку, – как мне сообщили, она принесла перечень твоих помещений с указанием адресов и метражей и попросила предоставить справку о том, на что можно рассчитывать при их продаже по одному. Заплатила деньги.

– А как она объяснила, что она, не собственница, заказывает подобную работу?

– Ты знаешь, объяснила, – сказал Боря, покончив с последним раком. – Она сказала, что она твоя жена, но ты еще не принял окончательного решения о продаже, поскольку это все-таки бизнес, в который ты вложил много лет жизни, и тебе это трудно с моральной точки зрения. Поэтому она не заключила официальный договор и заплатила наличными. Но она заметила, что как жена позволила себе заглянуть в недалекое будущее и поняла, что решение все равно будет принято, а когда это произойдет, у нее уже будет понимание – сколько все это может стоить. Вот так, Джексон. Это Рита.

– А ты просил, чтобы ее по возможности описали?

– Просил, но как ты понимаешь, тридцатилетние мужики не особенно запоминают сорокапятилетних женщин, те им просто не интересны. Ну блондинка и блондинка. Зато он, практичный такой, запомнил ее кольцо: большая темная жемчужина в платине и по краям четыре черных бриллианта. Таких колец… сам понимаешь. Так что это Рита, ничего не попишешь.

Да, теперь сомнений не было. Это кольцо входило в авторский гарнитур, который я подарил своей жене на 15-летие нашей свадьбы. Серьги и кольцо с черным жемчугом и бриллиантами. Алмазы не были какими-то эксклюзивными или необыкновенно дорогими, неподражаемым был дизайн украшения, очень современный и фантазийный, что и определило, как я понял, его немалую стоимость.

В студенческие годы, с Алей, я мог до упаду трястись в рок-н-ролльных конвульсиях, наливаться красным вином или пивом, до полуобмороженного состояния валяться вместе с ней в свежих сугробах, потом исступленно выяснять отношения, чтобы в конечном итоге дойти почти до состояния драки, плавно перетекающей в фантастический, непостижимый уму секс. С исчезновением Али на первое место в моей жизни вышла работа, а после моей женитьбы и появления дочери – ответственность перед семьей. Эмоции сначала усохли, а потом и вовсе куда-то испарились. Я вошел в возраст и то состояние духа, когда ничто в жизни не располагает ни к фантазиям, ни к мечтам, зато требует постоянной рабочей готовности, целеустремленности в достижении целей, которые – как их ни крути – направлены на зарабатывание денег. Потом, через многие годы, я думал о том, какую роль Аля сыграла в моей судьбе, и понял, что если бы с ней я не был таким