Русско-литовская знать XV–XVII вв. Источниковедение. Генеалогия. Геральдика - Маргарита Бычкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Очевидно, наместник, хорошо ориентировавшийся в состоянии землевладения своей административной единицы, играл активную роль в распределении этих земель. Иногда феодалы, получив должность в органах местного управления, сами начинали приобретать земли на этой территории, что также могло привести к образованию новой феодальной вотчины. Кроме того, любая должность в местном управлении приносила реальный доход. «В Литве один человек занимает десять должностей, тогда как остальные исключены от исполнения их», – писал в середине XVI в. литовский путешественник Михалон Литвин[728]. И это совершенно справедливо, т. к., поднимаясь по служебной лестнице, феодалы не оставляли уже имевшихся у них должностей; за годы службы в одних руках их сосредоточивалось четыре-пять.
Любое пожалование имущества, любое жалование (деньгами, натурой, правом получить часть налога великого князя) в Великом княжестве Литовском было связано с несением феодалом воинской службы. Воинская служба была обязанностью и привилегией. Литовская Метрика сохранила подробные списки феодалов, получавших жалование. Среди них лица, имевшие земельные владения, но почему-либо их утратившие. Кстати, в Великом княжестве в XV в. утрата владений не вела к автоматической утрате дворянства. Князь Иван Козловский, получающий жалование деньгами, записан в Метрике в рубрике дворян, «которые имений не мают». Среди лиц, получавших денежное жалование, были князья Мезецкие, Вяземские, Мосальские.
Литовские акты позволяют наблюдать отношения между рядовыми феодалами (в XV в. – бояре), князем, правившим на соответствующей территории, и великим князем.
Литовский великий князь был главным судьей, решавшим споры между различными представителями правящего класса, независимо от того, на чьей территории они жили и кому непосредственно служили.
Ниже его были князья, Рюриковичи и Гедиминовичи, правившие в своих княжествах. Фактически абсолютную власть в своих владениях в XVI в. имели литовские магнаты. В основном споры между рядовыми землевладельцами и правившим на этой земле князем касались земельных владений, введения правящим князем новых поборов в свою пользу. Такие споры возникли у Мстиславских бояр в конце XV в., когда после смерти последнего Мстиславского князя престол занял князь Михаил Ижеславский, женившийся на Мстиславской княжне Ульяне[729]. Великий князь решал споры внутри магнатских семей при разделе наследственных владений.
Ниже великого князя (в XV в. эпизодически, а с XVI в. постоянно король польский и великий князь литовский – одно лицо) на сословной лестнице были литовские князья – Гедиминовичи, правившие в бывших русских или вновь образованных княжествах, и русские Рюриковичи, сидевшие на своих наследственных престолах. Если отношения великого князя с Гедиминовичами скорее всего регулировались, как и в России, на основе родственных отношений старшинства, то правление другой династии – Рюриковичей – на территории государства, где верховным владетелем был Гедиминович, привело к появлению статуса служилых князей, которых не знала ни Русь, ни Польша. К сожалению, ранние литовские акты, где употребляется этот термин, не раскрывают его. Современные исследователи, исходя из реалий московских документов, где этот термин появляется с 20-х гг. XV в., полагали, что великий князь жаловал служилому князю вотчину или сохранял за ним наследственную при условии, что он будет нести с нее службу великому князю. Можно предположить, что такая форма отношений закреплялась между великим князем литовским и князьями Рюриковичами, сидевшими на присоединенных к Литве родовых княжениях[730].
Возможно, на аналогичных условиях в Пскове в XIII в. стал княжить литовский князь Довмонт, а в Новгороде в XIV в. – литовские Гедиминовичи.
В то же время наличие на одних и тех же землях Литвы мелких землевладельцев и формирующихся рядом латифундий приводило к тому, что иногда мелкие землевладельцы в силу ряда обстоятельств переходили в податное сословие. Здесь интересна эволюция слова «боярин», существовавшего еще в древнем Русском государстве. Еще М. К. Любавский отмечал, что на русских землях Великого княжества термин «боярин», «бояре», свидетельствовавший о принадлежности к правящему классу, в процессе образования шляхетского сословия постепенно заменялся термином «земянин»[731].
«Боярин» превратился в представителя особой прослойки, находящейся вне рядов шляхты, и стал составлять высший разряд сельского населения с особыми феодальными повинностями.
Поскольку термин «бояре» употреблялся главным образом на бывших русских землях, он создавал затруднения при доказательстве шляхетского происхождения для белорусских и украинских феодалов. Мелкая литовская шляхта, адоптированная польскими гербовыми родами, при доказательстве своего происхождения могла сослаться на эти роды, поскольку сам акт адоптации ставил ее в привилегированное положение[732]. Белорусская и украинская православная шляхта должна была при доказательстве своего происхождения сослаться на происхождение родителей, подтверждая это происхождение у родни или соседней шляхты. В этом случае, как считает Пичета, соприкоснулись польская и русская нормы – приписка к гербовым союзам и «старина».
В конце XV в. термин «боярин» еще встречается в литовских актах, а в XVI в. в актах он заменяется термином «земянин», часто с указанием местно-сти, из которой этот «земянин» происходит.
Развернутую характеристику правящего класса Великого княжества Ли-товского в конце XV–XVI вв. дал М. К. Любавский. Он выделил три катего-рии землевладельцев: «со всем правом и панством», т. е. так, как господарь владел доменом; «под господарем», когда последний оставался верховным собственником, а владелец земли служит ему; «под князьями и панами», когда с земли шла служба князю и пану. Любавский придавал большое значение «земскому попису 1528 г.», где была поименно перечислена вся шляхта, считая, что это своего рода дворянская книга. Анализ этого документа, проведенный современными исследователями, показал сложившееся к началу XVI в. расслоение среди феодалов Великого княжества Литовского, в том числе и титулованной знати. Среди примерно 80 князей, занесенных в Перепись 1528 г., князья Слуцкий и Острожский выставляли в литовское войско более 400 всадников, то есть каждый из них имел около 7–10 тыс. подданных. А более 20 князей (примерно четверть из всех, занесенных в перепись) выставляли от одного до десяти всадников[733].
Окончательное оформление сословной структуры литовских феодалов закрепляется в Статуте 1529 г. В. И. Пичета характеризовал его как феодальный кодекс класса землевладельцев в целом. Он же дал оценку деятельности юристов, подготовивших кодекс. «Проект Статута не удовлетворял “станов” сейма, конечно, не потому, что он был составлен бюрократическим способом, поспешно, в течение двух месяцев… Вполне возможно, что он был действительно плохо отредактирован и что юристы-практики выполнили бы эту задачу лучше, чем канцелярия Великого княжества Литовского»[734].
Уже в Преамбуле Статута названы сословия, к которым он обращен: пре-латы, княжата, паны хоруговные, вельможи, благородные рыцари, шляхта «и их подданные»[735].
Далее в тексте в различных статьях, как самостоятельные сословные группы, называются прелаты, княжата, паны хоруговные, шляхта; землевладельцами названы княжата, панята, паны хоруговные и шляхтичи[736].
Военную службу несут князь, пан и дворянин.
Постоянными объектами права выступают князья (княжата), вельможи, паны (панята, паны хоруговные), шляхта (дворяне). Кроме этого, упоминаются прелаты и благородные рыцари. Эти лица могут иметь своих подданных.
Основной долг любого жителя, достигшего совершеннолетнего возраста, – нести воинскую службу. Причем войско формируется по месту жительства, «под своей поветовой хоруговью». Феодал должен поставить в войско людей со всех своих владений, если они разбросаны по разным поветам; количество воинов зависит от размера владений. Если кто-то имеет земли, данные великим князем, и находится на службе у другого князя или пана, он во время похода оставляет этого господина и идет под хоругвь того повета, где его великокняжеская данина. Мы видим, что в этих нормах переплетаются отношения различных сословий, но на первое место всегда выдвигается служба великому князю[737].
Несение службы обеспечивало права феодалов, которые гарантировались великим князем. Они зафиксированы в разделе Статута с весьма красноречивым названием: «О вольностях шляхты и о расширении Великого княжества Литовского». Великий князь обязывался охранять земельные владения своих подданных и давать в держание земли, города, замки, а также звания и чины только «местным уроженцам»[738]. Государь не будет отнимать ранее выданные привилегии, а также сохранит все шляхетские вольности.
