ЧК за работой - Георгий Агабеков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как обычно в 9 часов утра я, поднявшись на лифте на четвертый этаж, вошел в комнату No 161, где я работал. В комнате из сотрудников находился только один Кеворкян; он, сидя за своим столом, внимательно читал "Правду". На каждом столе лежало по свежему номеру этой газеты, ибо каждый сотрудник ГПУ обязан состоять подписчиком партийной газеты "Правда". Поздоровавшись с Кеворкяном, я занял свое место и, раскрыв газету, также углубился в чтение передовицы, которая является своего рода партийной директивой на текущий день.
– Пойдем завтракать, что ли?- спустя немного обратился ко мне Кеворкян. Он жил в маленькой комнатке, где едва помещалась кровать, и не имел никаких приспособлений и посуды, чтобы позавтракать у себя, потому он приходил по утрам рано на службу с целью позавтракать в буфете при ГПУ.
– Принеси наши мешки, а потом пойдем,- ответил не отрываясь от чтения газеты.
Кеворкян ушел в канцелярию отдела и вскоре возвратился с двумя небольшими брезентовыми мешками, каждый сотрудник ИНО имеет свой мешок, куда он укладывает по окончании занятий все свои бумаги. Незашитая сторона мешка имеет несколько петель, через которые продета стальная цепочка. Уложив бумаги, сотрудник запирает мешок секретным замком и сдает в канцелярию закордонной части. Утром он получает свой мешок обратно. Секрет замка известен только владельцу мешка и начальнику закордонной части, так что посторонний не сможет открыть мешок.
Следом за Кеворкяном вошла сотрудница моего секретариата Вера Бортновская. Маленького роста, энергичная, деловая брюнетка, она была всеобщей любимицей, ибо всегда старалась всем услужить и не болтала о том, что говорили между собой сотрудники. Несмотря на ее беспартийность, Вера пользовалась общим доверием, ибо очень давно служила в ГПУ и вместе с тем была женой заместителя начальника Разведупра Ревсовета.
– Здравствуйте,- крикнула она нам, бросая сумку и перчатки на свой стол.- Ты что же, Коля, не сообразил принести моего мешка, я всегда приношу твой,- обратилась она к Кеворкяну, увидев наши мешки.
– Не приставай ко мне с утра, Вера. Сама принесешь, не развалишься,- огрызнулся Кеворкян.- , пойдем, что ли, я жрать хочу,- обратился он затем мне.
– Верочка, посиди в комнате, пока мы позавтракаем,- попросил я, бросая газету, и мы вышли с Кеворкяном.
Мы стали спускаться по узкой внутренней лестнице, ведущей на двор, где в одном из подвалов оборудован буфет для сотрудников ГПУ.
Я с Кеворкяном – большие друзья. Ему всего 26 лет, но он успел в 18 лет вступить в партию большевиков. В 1921 году был избран секретарем транспортного союза в Армении и в тот же год оказался в числе оппозиционеров, и был исключен из партии. Оказавшись беспартийным, он продолжал интересоваться партийной работой и в 1924 году был вновь принят кандидатом в партию. Только в 1928 году после неоднократных экзаменов его восстановили в правах члена партии и то благодаря его службе в ЧК. Как я упоминал, Кеворкян очень интересовался партийными вопросами и принимал близко к сердцу тот идейный разброд, который наблюдался среди вождей пролетариата в то время. По одним вопросам он был на стороне Троцкого, по другим Бухарина107, и неоднократно его подмывало выступить на партийном собрании со своим мнением, но не решался, твердо зная, что вслед за выступлением последует опять исключение из партии и высылка. Со мной же он был откровенен и делился своими мыслями и сомнениями.
Мы проходили по внутреннему двору ГПУ, разгороженному деревянным забором, у которого стоял часовой. За этим забором помещалась часть внутренней тюрьмы. Недалеко от часового стоял большой грузовик-ящик, окрашенный в черный цвет. Эту машину когда она мчится по улицам Москвы, жители называют "черный ворон". Сейчас шофер возился с машиной. Видимо, чистил после ночной работы.
– Когда я вижу эту машину, меня дрожь берет,- сказал Кеворкян, обращаясь ко мне на армянском языке.
– Что у тебя совесть нечиста?- спросил я.- Нечего дрожать, лучше привыкай. Тебе ведь не миновать внутреннего двора,- добавил я, смеясь.
Мы спустились в буфет, где была уже масса народу. Тут можно увидеть зеленую форму особого отдела или пограничной охраны, кое-где мелькают красные околыши сотрудников комендатуры. Много женщин и несколько человек в штатском. Это сотрудники иностранного отдела. Буфет при ГПУ – это маленький клуб сотрудников, который посещался охотнее, чем клуб ГПУ на Большой Лубянке, ибо в буфете сотрудникам ГПУ выдавались масло, яйца, хлеб, что в городе можно было достать с большим трудом.
Кругом шла оживленная беседа между завтракавшими сотрудниками, но никто не говорил о делах. Во-первых, нельзя, а, наконец, дела настолько опротивели, что о них стараются как можно меньше вспоминать.
Наскоро позавтракав, мы возвратились к себе наверх в комнате уже сидел другой сотрудник сектора Макарьев,
бывший моим помощником в Персии, и начальник англо-американского сектора Борисовский-Мельцер, помещавшийся в одной комнате со мной.
– Ну, Коля, давай расскажи мне о положении нашей работы среди восточных контрреволюционных партий,- пригласил я Кеворкяна.
– Видишь ли, я специально занимаюсь разработкой кавказких группировок, ибо остальные группы ничего серьезного собой не представляют. Основное – это грузинские меньшевики, муссаватисты109, дашнаки и Горцы110. Вот сейчас как раз между ними ведутся переговоры к образованию единого фронта, так называемой кавказской конфедерации. Почти все группы, за исключением дашнаков, согласны вступить в этот Комитет объединения. Все эти группы находятся на иждивении
той или иной иностранной державы, заинтересованной в сепаратистском движении среди народов СССР. Пока мы имеем документальные данные, что эту группу поддерживают поляки, которые субсидируют их деньгами, подготовляют военных спецов на случай восстания из их национальностей и, естественно, используют их в разведывательных целях. Но, по агентурным данным, за спиной поляков стоит Франция, под руководством которой работает польский генеральный штаб. Это же подтверждается тем фактом, что центры всех этих групп находятся в Париже. Таково общее положение.
– Ну, а как дашнаки?- спросил я.
– Дашнаки имеют старую, сильную организацию, их поддерживают деньгами из Америки, и, кроме того,
используют армянскую церковь, которая почти целиком находится под их влиянием. Наконец, по агентурным сведениям, их субсидируют англичане. Нужно вообще сказать, что помощь всем контрреволюционным партиям оказывается странами, заинтересованными в кавказской нефти. Вот почему мы полагаем, что тут работают не без участия Детердинга,- рассказывал Кеворкян.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});